«В Римском государстве полтора миллиона обитателей. Морская гавань Остия выходит на широкую площадь, по другую сторону которой стоит длинное здание, где размещаются купцы и портовые ремесленники: конопатчики и канатчики, торговцы деревом, скорняки, весовщики зерна, судовладельцы, чьи корабли совершают постоянные рейсы между Остией и заморскими странами.
Здесь можно встретить и египетских арматоров из Александрии, и галлов из Нарбонны и Арля, и сардов из Кальяри (Сардиния), и африканцев из Бизерты, Карфагена, будущих Сиди-Дауда и Сиди-Рекме – представлено все Средиземноморье, весь известный тогда мир, люди всех оттенков кожи, от белого до темно-коричневого. Они с утра до вечера толкутся в своих комнатушках, стучат на счетах, пишут, беседуют, отдают приказы. А сколько среди них римлян? Не скажем – всего один, но римлян действительно мало.
К причалам трех римских портов – Остии, Портуса, Эмпориума – пристают суда с винами, фруктами, овощами из Италии, с винами из Греции, с зерном из Африки и Египта, с испанским маслом, с шерстью, деревом и мясом из Галлии, с далматским и дакским золотом, с мавританской слоновой костью, с греческим и нумидийским мрамором, с арабским порфиром, с балтийским янтарем, с финикийским и сирийским стеклом и с драгоценными товарами из Азии – шелком, самоцветами, пряностями», – писал о морской торговле Древнего Рима Жорж Блон.
В Вечный город, под видом мирных купцов-мореходов, проникали и пираты из разных стран. «Рим все упрячет и приумножит», – говорили они. Сюда морские разбойники свозили награбленное золото, серебро, самоцветы. Нередко пираты отдавали свое богатство римским ростовщикам и получали долю от их сделок и махинаций.
Морские разбойники приобретали также в Вечном городе земельные участки, строили дома, в которых оборудовали тайники и прятали свои сокровища, поскольку полагали: чем больше город – тем лучше он защищен, тем надежней прятать в нем богатство.
Существует предание, что многие пираты покупали земельные участки чаще всего на Латеранском холме. Там, якобы, и до нашего времени сохранилось глубоко в земле немало древних кладов морских разбойников.
В Средние века и позднее жители Рима находили в подземельях Латеранского холма старинные украшения из золота и драгоценных камней.
Но поскольку это происходило вблизи самой первой в Риме легальной христианской церкви, поиски сокровищ были запрещены.
Да разве хоть какие-то запреты могут остановить кладоискателей?
Во время Второй мировой войны в Риме появились сомнительные карты, сработанные под старину. Неизвестный умелец обозначил на них места, где много веков назад на Латеранском холме находились дома пиратов.
Вслед за появлением подобных карт по городу был пущен слух, будто объявились счастливчики, отыскавшие сокровища древних морских разбойников.
А в наше время от римских любителей древних тайн можно услышать кровавую историю о некоем ростовщике Эмилие.
Жил он то ли во II, то ли в I веке до новой эры. Дом этого ростовщика находился примерно на том месте, где в XVII столетии был сооружен фонтан Четырех рек.
Как говорится в предании, пираты отдали Эмилию «для раскрутки» огромное количество золота и серебра. Ростовщик оказался отменным жуликом и обманул доверчивых пиратов.
Через год он заявил им, что очень влиятельный римский патриций, кому он ссудил все деньги, покончил с собой. А имущество самоубийцы ушло, якобы, в государственную казну.
Пираты проверили сказанное Эмилием. Такой случай действительно произошел с названным римским аристократом. Ростовщику дали срок двенадцать месяцев, чтобы поправить свои финансовые дела и выплатить обещанные проценты.
Видимо, Эмилий снова решил «кинуть» морских разбойников: не обратится же эта публика в Римский суд!..
Еще год ростовщик процветал, наполняя тайники подвала своего дома золотом. Когда пираты опять вернулись в Вечный город, Эмилий велел слугам не впускать их к себе:
– Хозяин болен, занят, у него важные переговоры… – такие отказы выслушивали незваные гости на протяжении нескольких дней.
Тут уж морская братва не на шутку обиделась и решила достойно наказать обманщика.
Они силой ворвались к нему. Всех домочадцев Эмилия пираты заперли в подвале его дома, а с самого хозяина срезали несколько полосок кожи и посадили в бочку с соляным раствором. Чтобы крики не привлекали соседей, в рот ему заткнули кляп, пропитанный кипящим оливковым маслом с черным ливийским перцем.
Может, Эмилий и указал бы пиратам, где в подземных тайниках спрятано золото, но не успел. Неимоверная боль быстро доконала его. А разбойникам надо было поскорее убираться из Рима. Ведь в Вечном городе они находились нелегально.
Искать золото ростовщика пираты не стали, зато увели с собой его домочадцев. Конечно же, для продажи в рабство.
Правда, непонятно, как им удалось вывезти родственников и слуг Эмилия из города – со стражей и многочисленными толпами людей у его ворот. Видимо, и у древних разбойников были свои способы улаживать проблемы с представителями власти.
«На выкуп из пиратского плена»
В предисловии к книге «История морских разбойников Средиземного моря и Океании» К. Вельсберг отмечал бедствия Рима, связанные с пиратами: «Скоро им показалось недостаточным разъезжать по морю, и когда страх их имени, предвестник ужасных бедствий, превратил море в пустыню, тогда они, объявив древнему миру беспощадную войну, рассыпали по берегам армии, разграбили 400 городов и местечек в Греции и Италии и явились омывать свои окровавленные паруса в Тибр, перед лицом самого Рима.
Становясь, вследствие безнаказанности, с каждым дней дерзостнее, они, наконец, вызывают на бой владычицу мира и между тем, как в Капитолии накопляются богатства завоеванных провинций, недосягаемый враг бороздит, подобно грому, поля народа-царя.
Если в каком-нибудь городе находится святыня, обогащенная приношениями, пираты опустошают ее под предлогом, что боги не нуждаются в блеске золота.
Если гордые патриции выезжают из Рима со всем блеском богатства и знатности, то для того, чтобы протянуть руки к цепям рабства, поле покрывается засадами, и хитрость идет на подмогу насилию.
Если в летних дворцах, которых основания омывают голубые волны итальянских заливов, находится женщина консульской породы или какая-нибудь смуглая молодая девушка, жемчужина любви для азиатских гинекеев, хотя бы она происходит от тех триумфаторов, которых слава прогремела по вселенной, хищники наперед знают цену знатности и красоты ее.
Благородная матрона – залог для дней будущих неудач; девица, выставленная нагая на рынках Востока, продается на вес золота, стыдливость ее оценивается подобно прелестям, и боспорские сатрапы готовы отдать провинцию за каждую слезу ее.
Если какая-нибудь галера, украшенная римской волчицей, истощив все средства защиты, вступает в переговоры, тогда пираты разделяют экипаж на две части. Тех, которые просят о пощаде, приковывают к скамье гребцов. Те, которые, гордясь титулом римского гражданина, грозят победителям местью своего отечества, тотчас становятся целью зверской насмешки.
Пираты, как будто сожалея о своей дерзости, падают ниц перед ними. „О, конечно, – восклицают они, – ступайте, вы свободны, и мы будем слишком счастливы, если вы простите нашу непочтительность!“
Потом отводят их на борт корабля и сталкивают в пучину…»
Много веков в Риме существовала печальная традиция: состоятельные жители Вечного города, отправляясь в морское путешествие, на всякий случай откладывали дома значительную сумму денег и драгоценностей на выкуп себя из возможного пиратского плена.
Захвата морскими разбойниками не избежал даже будущий диктатор Рима, блистательный полководец, писатель и оратор Гай Юлий Цезарь.
«Род моей тетки восходит по матери к царям, а по отцу же – к бессмертным богам, ибо от Анка Марция происходят Марции – Рексы, имя которых носила ее мать, а от богини Венеры – род Юлиев, к которому принадлежит и наша семья» – так заявил в своей речи Гай Юлий Цезарь, когда умерла его тетка Юлия.
По стародавнему римскому обычаю, как первенец в семье, он получил имя своего отца. Имя Цезарь возникло из прозвища, которое получил представитель рода Юлиев во время II Пунической войны. В сражении с карфагенянами он сумел убить боевого слона. Этих грозных исполинов жители Карфагена называли «цезарями».
В 78 году, после бегства из Рима от гнева Суллы и вынужденной эмиграции, будущий диктатор Древнего Рима возвращался на родину.
Корабль, на котором плыл Юлий Цезарь, нарвался на пиратскую засаду в районе острова Фармакуза.
Высадившись на палубу, морские разбойники приступили к привычному делу. Каждому пассажиру показывали на пальцах, сколько он должен заплатить, чтобы остаться свободным. Несговорчивых связывали и бросали за борт.
