свою дочь в жены.
Но у него было много завистников, в основном те зодчие, которые сами надеялись получить заказ на это строительство, но чьи планы приняты не были. Они говорили, что молодой зодчий взялся за дело, которое выше его сил.
Когда стены были возведены, начал зодчий возводить свод. На леса установлены были круговые крепления, на них крепились камни. Одному из завистников удалось заглянуть в планы зодчего. Он обнаружил, что свод имеет весьма необычную, смелую форму, какой нигде еще нет, как ни ищи. Завистник и правда не поверил, что молодой мастер сумеет осуществить свой замысел. И он о том не промолчал, так что и до императорского двора дошла весть, что строительство костела отдано в плохие руки и не может быть закончено, потому что свод не удержится, и как только начнут убирать леса и круговые крепления, все наверняка обрушится. Узнав об этом, император позвал к себе молодого зодчего и прямо сказал ему о том, что стало ему известно. Зодчий был поражен услышанным.
– Теперь ты знаешь, – прибавил император, – что говорят о тебе и твоем труде. Но я к тому добавлю, что верю в твое искусство и твердо надеюсь, что ты меня не разочаруешь.
Зодчий уходил от императора пораженным. Его вера в собственные силы была подорвана. Что если правы те, кто говорит, что свод не удержится? Что это будет означать для зодчего? Все его мечты пойдут прахом.
Молодой зодчий не пошел домой в таком смятении чувств, он блуждал по улицам и к вечеру вернулся к стройке. Рабочие уже ушли оттуда, тихо было в будущей святыне и вокруг нее. Молодой зодчий долго стоял в храме, задумчиво глядя вверх, на недостроенный свод, широко открытыми глазами. В голове у него шумело, ему казалось, что откуда-то из-за угла раздаются насмешливые голоса:
– Не докончишь! Не докончишь!
Было уже совсем темно, когда молодой зодчий зашел в строительную будку у костела, сооруженную из досок. Он даже не знал, как попал туда, настолько был занят навязчивыми мыслями. Полная луна светила в окно, а на большом столе виднелись разложенные планы смелого проекта. Зодчий склонился над ними и, глубоко задумавшись, глядел на чертежи свода нового храма. И опять в ушах его звучало насмешливое:
– Не докончишь! Не докончишь!
Молодой зодчий в отчаянии упал на стул, положил локти на стол, а на локти – голову. Через минуту он вдруг вышел из оцепенения и обратил голову к дверям. Он не знал, спал ли он пред этим или бодрствовал. Ему показалось, что в будку кто-то вошел. И правда: у двери в тени виднелась темная фигура, завернутая в плащ. Не успел зодчий и слова сказать, как от двери донеслось:
– Не пугайся, я не причиню тебе зла. Знаю, что тебя мучает.
С этими словами чужой человек подошел к столу и сказал:
– Ты закончишь строительство, добудешь славу и богатство, судья с удовольствием возьмет тебя в зятья. Все у тебя получится, я помогу тебе. И я ничего не хочу от тебя взамен, только подпись на этом бланке.
Зодчий задрожал, пристально глядя в смуглое лицо чужака, в его глаза, блестевшие дивным блеском, потом перевел взгляд на руку с длинными костлявыми пальцами и острыми ногтями, лежащую на чертежах. Чужеземец протянул ему пергаментный бланк со странными каракулями. Зодчий сразу понял, кто этот чужой человек. В эту минуту перед его мысленным взором предстали слава и богатство, а с другой стороны – стыд, нищета и отчаяние. Немного поколебавшись, он протянул руку к бланку. Чужеземец взял зодчего за левую руку, другой рукой притянул большой циркуль, лежавший на чертежах, и острым его концом проколол зодчему кожу на ладони. Потом вытащил из сумки воронье перо, смочил его в крови, появившейся на руке зодчего, и вложил перо ему в правую руку. И зодчий, словно во сне, начертал свое имя на бланке. Потом у него вдруг закружилась голова и он должен был сесть. Когда же опомнился, никого рядом не было. Неужели это все ему просто показалось? Он посмотрел на ладонь, которая немного болела, но крови там не было и следа.
На следующий день зодчий был полон добрых мыслей. Отчаяние его оставило. С утра он был на стройке, присматривал, приказывал, побуждал к действию. К нему вернулась вера в успех его дела. Свод возводился быстро и раньше, чем сам зодчий этого ожидал, положен был последний камень в его смелое творение. Оставалось только убрать леса и крепления. Но рабочие, наслушавшись все еще продолжающихся речей завистников, не отваживались это сделать, они боялись, что свод рухнет на них, когда они уберут подпорки. Напрасно зодчий уговаривал, сулил награду, угрожал – не хотели. Задумался зодчий, как же сделать, чтобы освободить свод от крепежа. И тут вдруг ему будто кто-то шепнул:
– Подожги леса!
А ведь и правда – все может отлично получиться! Дерево прогорит и упадет, а каменному строению вреда не будет. Велел он принести щепок к лесам и сам их поджег. Рабочие между тем поспешно вышли из храма, зодчий за ними; они ждали неподалеку, что произойдет. Щепки разгорелись, пламя охватило леса. Огонь трещал, дым валил из пустых окон. Наконец балки прогорели, и леса со страшным грохотом рухнули на землю.
– Свод обрушился! – кричали люди и испуганно разбегались. Зодчий остался как громом пораженный. Первой мыслью его было, что дьявол его обманул, что все его мечты и надежды рухнули вместе со сводом храма. В отчаянии пустился он бежать. Бежал он мимо новых городских стен к вышеградскому пригороду, к Влтаве. Там он прыгнул в воду и утонул.
А тем временем на Карлове, когда столбы дыма и праха улеглись, люди увидели, что здание целехонько. Они вошли внутрь и восхитились, глядя на необыкновенный свод, устремленный в небо. Только теперь, когда не было лесов и креплений, это можно было увидеть во всем великолепии.
Люди смотрели и удивлялись. Многие, кто услышал о том, что приключилось, пришли посмотреть своими глазами на прекрасное строение. Новость о том дошла и до Пражского Града, и император со своей дружиной отправился на Новое Место, чтобы посмотреть, как воплотился смелый план зодчего.
Зодчего искали, император хотел его похвалить, но узнали, что он убежал и так и не вернулся. Только на другой день выловили рыбаки на староместском берегу тело человека, в котором опознали зодчего. Он не дождался ни своей славы, ни похвалы императора.
Но купол храма «На Карлове» и по сей день показывает, как велико было искусство его творца.
Правда, в настоящее время внешний вид Карловского храма иной, чем был при Карле IV. В XVIII веке необходимо было
