Олдфилд Гоувей - Девять жизней кошки. Мифы и легенды

Еще одним примером использования каламбуров в геральдике может послужить семейство Кит из Глочестера и семейство Берк, знак которых — горная кошка с поднятой правой лапой, а у Китов половина кота, в латах, или Кэттли, чей знак — половина дикого кота в латах, поддерживающего якорь, или Катеролл из Чешира, кот которых изображен на знамени стоящим на задних лапах с поднятой правой передней лапой.

Повсюду остряков привлекало имя нашего мяукающего друга. Например, старый немецкий дом Катцен изображал на бирюзовом поле своего герба серебряного кота, держащего дом. Неаполитанский владелец дома Делла Гатта также поместил серебряного кота на бирюзовое поле, а семейство Лимузин, Ла Шатарди, изображает двух серебряных котов, одного над другим, тоже на бирюзе.

Наводящий на размышления пример того, как иногда может произойти, что кошке оказывается честь стать представительницей рода благодаря ее способностям, находится в «Анналах Уотсона». Мы там можем прочесть, что Елизавета Хёрд и ее муж были среди Пеннов, ранних колонистов в Филадельфии, и, пока они строили себе жилище, обитали в пещере на берегу реки. Они работали вместе, возводя камин, когда Хёрд резко крикнул жене: «Не лучше ли тебе подумать об обеде!» Елизавета знала, что у нее в запасе есть только хлеб и сыр, но подчинилась приказу своего господина. Она пошла в пещеру, грустно думая, как накормить голодного мужа. По дороге она заметила кошку, возвращавшуюся с охоты с большим кроликом в пасти. Елизавета с благодарностью взяла ее добычу и поэтому смогла накормить проголодавшегося мужчину хорошим, питательным блюдом. Она рассказала ему, как добыла кролика. Бедным переселенцам он показался даром небес, и они заплакали от благоговейной радости. И они не забыли об этой помощи, которую получили в час нужды. Когда после многих лет процветания Елизавета Хёрд умерла, она оставила своей внучатой племяннице миссис Моррис серебряное блюдо с выгравированной на нем кошкой, несущей во рту кролика.

Постоянное повторение некоторых чисел в священной и оккультной литературе само по себе привлекает внимание даже самых случайных и поверхностных читателей. Ясно, что эти цифры представляют собой нечто большее, чем просто арифметические символы. Действительно, в некоторых случаях их эзотерическое значение нельзя не заметить, и они утрачивают свою чисто числовую ценность. Что же касается кошки, то для нее особо значимы числа 3 и 9, близко связанные с кошачьей символикой. В других главах мы видели, что кошка использовалась приверженцами древних религий для олицетворения каждой из трех персоналий, входящих в Божественную Троицу, поэтому нет необходимости здесь распространяться о священной ассоциации с числом 3, а поговорим лишь о числе 9, которое в качестве тройной Троицы считалось самым священным числом из всех.

В период V династии в египетском пантеоне образовалось три полные группы из девяти богов каждая, и благодаря их защите и любви к кошке могла также родиться мысль о том, что у нее девять жизней. Боги, составляющие первую группу, — это Тем, Шу, Тефнут, Геб, Нут, Осирис, Исида, Сет и Нефтида. Боги младшей группы второстепенны, а боги третьей компании вообще редко упоминаются, и титулы их неизвестны. Некоторые тексты, упоминая о богах, повторяют знак бога восемнадцать раз, чтобы показать двойную группу из девяти или целую компанию из старших и младших циклов богов. Вероятно, идея, что все божества могут быть пронумерованы цифрами до девяти, и стала причиной, почему девятку посвятили Солнцу и Луне, так же как и кошку, символизировавшую их у народов, контактировавших с египетскими верованиями. Аполлон, как бог света, как считалось, создал девять месяцев, составляющие первоначальный или лунарный год, и мы находим его в окружении девяти муз, которых Вергилий описал как его сестер, покровительствующих литературе, науке и искусству.

Диана и как сестра Аполлона, и как богиня Луны была тесно связана с кошкой и числом 9. Важность обоих символов в дианическом культе подчеркивается одной строкой в «Молебне» Кварлеса, описывающего ведьм как «двуногих кошек с трижды девятью жизнями».

Поэт, вероятно, думал об одном из ритуальных танцев, о котором мы уже упоминали, в котором дочери Дианы, в масках и костюмах кошек в честь лунарного божества, могли считаться представительницами трех групп египетских богов и отождествлялись с «трижды девятью жизнями» тех божеств, с которыми через экзальтацию, вызываемую определенным порядком движений в танце, они устанавливали мистическую связь.

В повествовании Помпония Мела о девяти жрицах острова Сарк мы находим интересную связь между теми подлинными приверженцами небесных божеств, которые использовали свои оккультные силы для исцеления и добрых дел, и теми дочерьми Дианы, позднейшими ведьмами, чьи чары, как считалось, тратятся на зло и другие разрушительные цели или, в лучшем случае, на такие спорные дела, как превращения себя самих в животных и раздувание бури.

Мела рассказывает нам: «Поселок Сена, расположенный в Британском море напротив деревеньки Озис-Мис, известен своим оракулом бога галлов, чьи девять служительниц хранят постоянное целомудрие. Их называют галлиценами, и считается, что они обладают необычайной мудростью: могут вызвать шторм и ветер на море с помощью своих заклинаний и превращаться в тех зверей, в каких захотят, и лечить те болезни, которые никто больше не может вылечить, и знают, что будет, и предсказывают будущее, но говорят только, нужно ли отправляться в плавание, и приходят, только если нужен их совет».

Было бы интересно сравнить галлицен с девятью сыновьями Посейдона, которые выковали трезубец Нептуну и сражались в армии Диониса верхом на морских коньках. В этой ранней концепции мы находим источник той основной идеи, к которой в более позднее время опустятся дочери Дианы. Как и галлицены, сыновья Посейдона были способны принимать любой облик, какой захотят, и, возможно, частично из-за этого простой народ стал относиться к ним как к обманщикам, колдунам и бесам. Но они не ограничивались только этими практиками. Их злобный взгляд был роковым для тех, на кого он падал. Они подливали в воды Стикса серу, чтобы разрушать животных и растения, и могли вызывать град, дождь или снег. По некоторым источникам, они покинули Родос после того, как предсказали великое наводнение, и расселились в разных странах. Но по другим мнениям, Аполлон, которому был посвящен остров, убрал их оттуда, и после этого они стали бродить по морям, как бы впав в безумие.

Вернувшись в Северную Европу, мы найдем там саксонскую богиню Хель, темную ипостась Фрейи, чью повозку, запряженную кошками, мы описывали в другой главе. Хель также была тесно связана с цифрой 9. Мы можем прочитать в Эдде, как Один дал ей власть над девятью мирами или, в соответствии с другой версией, над девятым миром и что ей пришлось скакать девять ночей по мрачным долинам, чтобы добраться до реки Гьёль и золотого моста через нее.

Пример употребления числа 9 в ритуале «зачаровывания кошек» поздними ведьмами записан Питкерном, утверждающим, что его практиковали во время шабаша ведьм в Ситоне. «Они собрались вместе в неком месте, — говорит он, — затем жестоким образом взяли кошку и девять раз протащили ее через так называемый ручей Бегиса, а после побежали изо всех сил на север, в Ситон-Торн, через ворота… А потом они собрались вместе с дьяволом у железных ворот Ситона, снова поймали кошку и пронесли ее девять раз через эти железные ворота. И немедленно после этого побежали в амбар Джорджа Федариса и там окрестили эту кошку и назвали ее Маргарет. И затем снова пошли к подножию горы Дин, где собирались в первый раз, и принесли кошку в жертву дьяволу».

Это описание «крещения» кошки предполагает, что новая вера уже оказала влияние на ведовской культ. Наличие здесь древней, почти повсеместно распространенной символики, так тесно соприкасающейся со священной кошкой, позволяет сделать вывод, что обряд был заимствован у христианской церкви и внесен в их собственный ритуал.

В определенных кругах оккультистов считается аксиомой, что имя содержит огромную силу, влияющую на его владельца и приносящую ему добро или зло. Это частично объясняется связью произношения букв, из которых оно состоит, с тем, что называется наукой нумерологией. Поскольку я уже рассматривал последнюю по отношению к кошке в отдельной главе, не буду останавливаться на этой теме здесь. Но имя — это не только то, что можно выразить цифрами. Это знак сам по себе: слово, которое являет неотъемлемой частью существования того, кто его носит, мистическая живая связь между местностью и теми, кто к ней приближается. Как и портрет, или образ, или часть тела (например, отрезанные ногти и так далее), оно может стать мощным инструментом в руках белых или черных магов для нанесения вреда или доставления блага; оно также тесно связано с душой того, кому принадлежит. Следовательно, мы поймем предмет нашего изучения более полно, если рассмотрим некоторые из многочисленных имен, под которыми кошка известна человеку, и попытаемся проследить их происхождение.