мгновения его жизни сочтены. Он уже чувствовал горячее дыхание хищника, ему казалось, что вот-вот когти медведя вопьются ему в тело, как вдруг он увидел вблизи между деревьями высокого старца с лицом, будто бы озаренным небесным светом. Старец ударил медведя посохом, который держал в руке, зверь в тот же миг укротился, пустился бежать и исчез между деревьями.
– Спасибо тебе, добрый человек, что ты освободил меня из медвежьих когтей.
– Ты и не знаешь, что это был злой дух, напавший на тебя в облике медведя. Ты, сам того не ведая, зашел в места, где он хозяйничает, ведь тут находятся могилы убитых язычников.
Князю ничего не было об этом известно, и он спросил старца, кто же там погребен.
– Дружина владыки Цтирада была убита девами-воительницами, воевавшими под предводительством Власты, восставшими против твоего праотца Пржемысла.
– Знаю я и иные дела, которые случились пред тем и после того. Ведь я слуга Божий, один из двенадцати, которые с ним были, а имя мое – Матфей.
И в ту же минуту старец исчез, превратившись в светлое облако, а пораженный Болеслав спросил своего слугу, видел ли и тот старца.
– Видел, – отвечал слуга, – но я не смог посмотреть ему в лицо.
Вернувшись домой, Болеслав рассказал об этом случае епископу Войтеху. По совету епископа Болеслав повелел выстроить на месте своего спасения костел в честь апостола Матфея, который и сегодня возвышается над долиной, называемой Шарка.
О происхождении пражского угощения
Об этом существует такое предание:
Князь Олдржих, который правил Чехией в XI веке и обитал на Пражском Граде, очень любил охоту. Часто выезжал он ранним утром из Праги с многочисленной дружиной в лес. Бывало, осенью еще темно, серо, когда охотникам выводили лошадей, псари выводили на поводках лающих собак, с грохотом опускался крепостной мост, чтобы по нему веселая дружина отправилась в дорогу на охоту.
Так было и однажды, когда князь приказал отправиться в западные леса. Охотники поспешно выехали из крепости, лес вскоре принял их в свои объятия. Вскоре они загнали оленя. За ним погналась вся дружина, не разбирая дороги, через чащу и равнину, по полям и оврагам, по холмам и скалам. Собачий лай смешивался с криками охотников и призывами охотничьих труб – тихий лес в ту минуту огласился всеми этими звуками. Олень неустанно бежал, летел как стрела и вскоре исчез в чаще или где-то за выступом скалы. Прошло какое-то время, пока снова не нашли его след. Охотники разделились и порознь гнались за убегающим зверем.
У княза Олдржиха шапка зацепилась за колючку, он вынужден был спешиться с коня, чтобы ее высвободить. Пока он замешкался, охотники впереди продолжали погоню за оленем. Князь снова вскочил в седло, пришпорил коня и погнался за остальными. Он не видел перед собой никого, только лай собак издалека доносился до него, но трудно было понять, откуда именно. Князь, желая догнать остальных, углубился в лес, но только все больше отдалился от них.
Наконец князь выехал на просторную поляну. Там стояла большая печь, из нее курился дым. Всадник, не видя никого перед собой, остановил коня, вытащил рог и затрубил. Ему ответило эхо от скал напротив. Он затрубил еще раз, но никто не отозвался. Пока князь раздумывал, в какую сторону ему отправиться, из лесу вышел угольщик и с любопытством направился к всаднику. Олдржих спросил его, не видел ли он охотников. Но угольщик ответил, что никто тут в это время не проезжал.
– Я заблудился, – сказал князь, – выведи меня из леса, пожалуйста, и укажи дорогу на Прагу. Охотников догонять я уже не стану.
– Покажу я тебе дорогу, покажу, пан милейший, – ответил на это угольщик, – но не хотел бы ты немного отдохнуть? У меня тут неподалеку в лесу изба, пойдем туда. Я тебя сегодня и угостить смогу. В деревне под горой праздник, и мы празднуем тоже. Жена выкормила гуся, вчера его забила, а сегодня, господин мой, в избе у нас пахнет печеным гусем. Хоть и на простом столе, а тебе точно понравится.
Князь засмеялся и принял приглашение. Угольщик повел князя лесом к избе, расспрашивая по дороге, кто же будет его гостем.
– Ты наверняка из дружины князя, – предположил он.
– Я княжеский камердинер, – солгал Олдржих, – а зовут меня Матес.
Угольщик поверил и с великой радостью привел пана Матеса в свой дом. Там князь уселся за стол с семьей угольщика и с удовольствием отведал праздничного гуся. Угольщик, радуясь, что у него такой особый гость, проявлял особое радушие и все расспрашивал о князе, о его дворе, а милый князь немало забавлялся, слыша вопросы угольщика.
Когда же настал час подумать о возвращении, князь поблагодарил угольщика за угощение и сказал:
– Может, и тебя когда-нибудь дорога приведет в Прагу, жду, что ты придешь ко мне в крепость, хочу тебя в награду принять как дорогого гостя.
– Обязательно приду, – сказал ему на это угольщик, – но пообещай мне, что велишь запечь ради меня гуся. Я это блюдо больше всего люблю, но мы можем себе его позволить только раз в год.
Князь, смеясь, пообещал и попрощался с семьей угольщика. Угольщик вывел пана Матеса на лесную дорогу, по которой князь направился в Прагу. Вскоре он повстречался с людьми из своей дружины, которые разыскивали его. Князь поведал им, где был, а когда все охотники собрались вместе, поехали домой.
Вскоре после этого, на день святого Мартина, ранним утром в воротах Пражского Града объявился простолюдин. Он представился стражникам угольщиком из таких-то и таких-то лесов и спросил, знают ли они пана Матеса, княжеского камердинера, и объяснил, что пришел в Прагу по его приглашению и хотел бы его найти.
Стражники, предупрежденные князем, немедленно провели милого угольщика во дворец Пражского Града и там передали его слугам, которые указали ему дорогу в большой зал, сказав, что там он найдет пана Матеса.
Угольщик, восхищенный великолепием княжеского дворца, стоял на пороге зала, не зная, куда раньше глядеть. И тут, услышав знакомый голос, он понял, что пан Матес обращается к нему. Каково же было его удивление, когда он узнал, что тот, кого он угощал у себя в доме, был сам князь Олдржих. Угольщик упал на колени, просил прощения, но князь поднял его, улыбаясь и говоря, что не знает, что он должен угольщику простить.
– А теперь сядь, – сказал Олдржих угольщику, – что я обещал, то исполню. Я хочу угостить тебя с таким же радушием, с каким ты угостил меня.
Князь приказал налить вина, и они с угольщиком
