положили рядом, император и сам не смог отличить, который из них дело рук его художника. Художник поместил в раму образ поддельный, который и был позднее возвращен в собор св. Павла. Подмену никто не заметил.
Император Карл, уезжая из Рима, увозил с собой чудесный образ лика Иисусова; дома велел он изготовить для него подобающую раму и подарил его вместе с мощами святых и иными драгоценностями храму святого Вита; тогда же в храме оказалось и тело святого Вита, которое Карл нашел в итальянском городе Павии.
Одна из самых старых и памятных частей храма святого Вита —
Капелла святого Вацлава
Когда в XIV веке император Карл IV строил новый храм святого Вита, из глубокого почтения не мог он допустить, чтобы могилу святого Вацлава в старом храме разрушили, поэтому зодчий по приказу его устроил все так, чтобы капелла святого Вацлава при старом храме целиком была перенесена на новое место.
На крепко окованных дверях, ведущих из храма в капеллу, видны бронзовые головы львов, держащих железный кованый круг. По преданию, он когда-то был на дверях костела в замке Староболеславском. Князь Вацлав был атакован убийцами утром 28 сентября 935 года, он добежал к дверям храма и там, раненый, падая, схватился за круг. Когда потом князь Спитгнев II в XI веке строил новый костел святого Вита, он устроил там и капеллу святого Вацлава, туда же был перенесен и тот самый памятный круг из Старой Болеславы.
Капеллу святого Вацлава император Карл IV приказал великолепно украсить. Образа на стенах были выложены полудрагоценными чешскими самоцветами.
Когда император Зигмунд грабил храм святого Вита, чтобы оплачивать свое войско, из капеллы святого Вацлава, особенно из гроба святого, стащили много золота. При этом были украдены из стен и некоторые прекрасные самоцветы.
Среди большого числа особых вещей в капелле святого Вацлава можно увидеть небольшую деревянную колоду, на которой святой Вацлав колол дрова, желая развести огонь. В стене капеллы находится также железная корзинка, которую использовали при божьих судах. Во время такого суда обвиняемый мог доказать свою невиновность тем, что, положив руку на горящие угли, оставался невредимым. Угли же помещали в такую железную корзинку, какая сохранилась в капелле святого Вацлава. Конечно, при таковом суде виновный, приготовившись заранее каким-то образом, сохранял свою руку от сожжения и избегал наказания, а невиновный, полагаясь именно на невинность свою, бесстрашно клал руку на огонь и, получив ожоги, признавался виновным. Поэтому Карл IV прекратил такие суды. На память же о них осталась та железная корзина, хотя, возможно, она просто служила для получения углей для кадил.
Из XIV века, со времен императора Карла IV, вспоминается
Злое пророчество у капеллы св. Вацлава
Когда император для своей второй поездки в Рим собирал чешских дворян в свою дружину, пришел черед и для Петра из Михаловиц. Этот пан был смелый боец, но, по правде говоря, перед этим путешествием имелись к нему некоторые претензии со стороны управляющих святовицкими поместьями, связанные с учиненными им случаями насилия. По дороге в Рим император жестко запретил своей дружине творить какие-либо бесчинства на чужой земле. Но несмотря на запрет, некоторые дворяне, в том числе и Петр из Михаловиц, в деревнях и городках итальянских творили зло, обирали местных людей, а порой и разбойничали на дорогах. Особенно жесток был пан Петр и не уважал человеческую жизнь, если ему кто-то пытался дать отпор, не щадил ни женщин, ни детей, убивал без милости.
Жена Петра из Михаловиц, пани благородная и набожная, которая очень страдала от грубого нрава своего супруга, постоянно вспоминала о нем в его отсутствие и молилась о его счастливом возвращении. Однажды решила она помолиться у могилы святого Вацлава и проделала путь из своего имения на Пражский Град, где направилась прямо к храму святого Вита. Но каково же было ее удивление, когда нашла она двери капеллы запертыми и никак не смогла их открыть. Не получилось это и у проходящего мимо священника, который подивился этому немало, зная, что в это время капелла никогда не бывала заперта. В конце концов он велел позвать замочника, но и тот, как ни старался, не смог открыть капеллу.
– Странное дело, – сказал замочник, – не вижу я, чтобы замок был сломан, а вот открыть не получается никак. Видно, ничего другого не останется, как дверь сломать, чтобы в капеллу войти.
Пани из Михаловиц вынуждена была уйти, не исполнив своего намерения. Но едва она вышла из храма, двери капеллы легко открылись. Об этом пани уже не узнала, но домой возвращалась она с дурным предчувствием. Она постоянно думала о том, к чему произошло так, что ей было будто бы запрещено помолиться за мужа у гроба святого Вацлава.
Пришло время, и император со своей дружиной вернулся из Италии. Оказавшись в Чехии, паны разъехались по своим замкам. Но в замок пана из Михаловиц вернулись его люди без господина, принеся пани грустное известие, что пан Петр в Валашии был ранен в стычке и там же на месте лишился жизни. И после расспросов пани поняла, что случилось это в тот самый день и час, когда стояла она в костеле святого Вита перед капеллой святого Вацлава и не могла открыть двери.
* * *
В правом приделе храма святого Вита находится надгробие Яна Непомуцкого, поставленное там через семь лет после провозглашения Яна святым. Тогда, в 1729 году, был в Праге великий церковный праздник, по случаю которого решено было установить это надгробие. Это большой серебряный гроб, который несут два серебряных ангела. Над гробом – статуя коленопреклоненного святого, рядом серебряные подсвечники и четыре серебряные статуи. Позже добавили еще четырех серебряных ангелов, несущих балдахин. Около надгробия – двадцать семь серебряных ламп и одна золотая.
О золотой лампе
повествует предание, которое, как и много иных, возникло из-за веры в чудеса святого Иоанна (Яна Непомуцкого).
Жил-был, говорят, когда-то, еще в XVIII столетии, в Праге один студент из Саксонии, сыночек богатых родителей, веселый парнишка. Шел он однажды утром в школу и встретил на узкой улочке человека, по виду повара, который нес живого индюка. Студенту стало смешно, как индюк всполошился: человек едва смог его удержать. Вот студент и сказал:
– Постой-ка, я тебе помогу, чтобы птичка твоя не улетела.
Он вытащил шпагу и отсек индюку голову. Потом, не утерев кровь с клинка, засунул его в ножны и поспешил в школу. Тут с другой улицы, из подъезда какого-то дома послышался звон клинков. Он поспешил туда, но в воротах его едва не бросил наземь молодой человек, несущийся на улицу. А неподалеку лежал другой человек, по виду
