Другие легенды, помимо средневековых европейских, как оказалось, также основаны на фактах. Кроме царя Атреуса и Ноева потопа, о котором я уже говорил, легендарная ассирийская царица Семирамида срисована с реальной принцессы Саммурамат, матери царя Ададнирари III. Она была весьма значительной личностью, даже если в действительности не построила Вавилон и не завоевала Индию, как утверждали некоторые греческие авторы. Золотой Гигий, в греческой мифологии владелец кольца-невидимки, украшенного камнем из глаза дракона, был царем лидийским Гуту, которого одолели киммерийцы, когда он изменил своему союзнику Ашурбанипалу Ассирийскому. Пророк Мопсос, который, по преданию, основал Маллос в Киликии после падения Трои, на самом деле хеттский царь Мупш. Наконец, мы не считаем Александра Македонского мифом, поскольку примерно в 200 г. н. э. некто, позаимствовав имя философа Каллистения, написал фальшивую «Жизнь Александра», согласно которой ее главный герой посетил Рим, Карфаген и Китай, где настоящий Александр никогда не был.
Реглан полагал, что первобытные люди не могли даже сочинять собственные мифы, поскольку «дикаря не интересует то, что не затрагивает его инстинкты. У него не появляются новые идеи даже по самым привычным поводам». Многие антропологи, жившие в первобытных племенах, говорят о «дикарях» обратное: они очень похожи на других людей, с обычным соотношением умных и глупых, и эти умные вносят новые элементы в культуру племени. Примером современного мифотворчества первобытных людей может служить такой случай. Начав в 1908 г. изучать падение метеорита в Сибири, российские ученые обнаружили, что после катастрофы местные тунгусы основали новую религию на основе этого события, которое в их мифологии стало приходом на Землю бога огня Адги.
Таким образом, мифы и легенды зачастую строятся на фактах. Но фактическая составляющая мифа может быть настолько небольшой и запутанной, что по ней невозможно восстановить историю. Как сказал историк Грот: «Следует усвоить урок, пусть даже трудный и болезненный, о том, что никакой вообразимый диапазон критической проницательности сам по себе не дает нам возможности отличить выдумку от действительности при отсутствии приемлемого запаса доказательств». У нас не получилось бы восстановить историю Теодориха Великого, если бы мы опирались лишь на легенды о Дитрихе, поскольку в них не упоминается, например, Римская империя, а это то же самое, что жизнеописание Джорджа Вашингтона без Британской империи. Если бы наша цивилизация и все ее хроники исчезли, у нас могли бы появиться саги о президенте Аврааме Джефферсоне Рузвельте, который женился на королеве Виктории, изобрел автомобиль, победил японцев в битве при Новом Орлеане, убив их императора Сидящего Быка за одну схватку и в конце концов отбыл на Луну на летающей тарелке, пообещав вернуться, если понадобится, своему народу!
Во времена Платона научные умозаключения философов, теории Про дика по усовершенствованию мира и агностицизм скептиков-софистов начали подрывать веру греков в мифы. Да и сам Платон, несмотря на всю свою набожность, превратил богов из веселой шайки головорезов-распутников и небесных варваров в компанию добропорядочных и многомудрых абстрактных существ, живущих где-то далеко-далеко. В своей «Республике» он вкладывает в уста Адеймантия жалобы на то, что рассказы о похищениях, изнасилованиях и убийствах, производимых богами, есть нагромождение лжи, придуманной поэтами для собственной выгоды. Далее Адеймантий и Сократ соглашаются в том, что после основания идеального государства первым делом изгонят поэтов и установят строжайшую цензуру, чтобы подобные безнравственные измышления не разлагали младые умы. Были ли боги действительно так хороши? На этот вопрос Платон со свойственной ему субъективностью отвечает «да, были» и только.
Тем не менее, если рассказы о том, как Крон кастрировал родного отца Урана и проглотил собственных детей, являются всего лишь поэтической выдумкой, отчего же Платону было не обратить это в свою пользу, сочинив мифы, которые учили бы морали и пристойности? Отчего не использовать слухи о далеких землях и сказочных народах в качестве основы для лжеисторических повествований, иллюстрирующих его теорию о добром государстве? По-моему, он так и поступил.
Платон не был в то время единственным, кто занимался подобными проектами. Его молодые современники, драматург Антифан из Берга и историк Геката из Абдера, писали похожие фантазии. Последний (не путать с Гекатой из Милета, жившим на полтораста лет раньше) собирал предания своего времени о гиперборейцах и написал трактат, в котором, дав волю воображению, представил их живущими в невинном блаженстве на острове к северу от Европы.
Сам Платон сочинил не только сказание об Атлантиде, но также множество других псевдомифов. В десятой части «Республики» Сократ рассказывает историю Эра, сына Армения, памфилия, чья душа (когда ее хозяин упал без чувств на поле брани) отправилась в иной мир, но потом вернулась в его тело и как раз в тот момент, когда его чуть не сожгли. Эр поведал о том, как души собираются в долине Леты, то есть Забвения, на одном из земных полюсов, где одним достается покой, а другим – наказание за прижизненные преступления. Со временем они избирают следующее воплощение и возвращаются в мир живых. Эр видел, как гомеровский персонаж Аякс решил стать львом, потому что возненавидел род людской, Атланта – атлетом, чтобы развить свои наклонности в этом направлении, Одиссей, насытившийся приключениями в прошлой жизни, предпочел удел незаметного простого человека, ведущего спокойную жизнь.
Аналогичным образом Платон использовал похожие идеи в других своих диалогах. В «Федоне» он говорит о «дырах различных форм и размеров… во всех частях земли… в которые вода, туман и воздух собираются», и об островах, плавающих по морю. Смертные, вроде нас, живут в тех дырах, а люди более высокого положения и боги живут на возвышенностях и небесных островах. Также Платон рассказывает о Тартаре внутри Земли, о подземных потоках горячей и холодной воды, грязи и огня.
В «Горгие» Платон упоминает остров Блаженных. В «Политике» описывает золотой век царя Крона, который продлился до того, как Зевс выпустил из рук управление Вселенной, что привело к ее разорению из-за роста материализма. В «Федре» Сократ рассказывал небольшую басню о египетском боге Теуте и царе Тамосе, сказавшем богу, что с его стороны было глупо изобрести письменность, потому что люди начнут полагаться на буквы и перестанут тренировать память. Теут – это ибисоголовый Техути, египетский бог мудрости, более известный как Тот. Позднее он слился с греческим Гермесом и был евгемерирован[22] в египетского царя-волшебника. Тамос вообще был не египетским царем, а древним ближневосточным богом растительности Таммузом или Думузи, соответствующим греческому Адонису. Рассказ Платона не подтвержден египетскими источниками, скорее всего, он придумал его сам, как и другие свои аллегории.
Наконец, в «Тимее» Платон излагает свой вариант пифагорейского мифа о Сотворении мира, в котором боги изначально создали человека сдвоенным гермафродитом с четырьмя руками и ногами. Но такая конструкция оказалась неудобной, и боги разделили эти существа на мужчин и женщин. Если бы все атлантологи удосужились прочитать остальные работы Платона, а не только его рассказ об Атлантиде, и поняли бы, каким плодовитым мифотворцем он был, у них поубавилось бы доверия к нему как к историку.
Более того, доисторические Афины Платона являлись не реальным государством, а придуманной версией идеального государства, которое он наделил пуританскими, милитаристическими и безжалостно авторитарными чертами Спарты. Так он идеализировал государство с жесткой дисциплиной, как в муравейнике, воплощенное много веков спустя турками-османами и в наш век различными тоталитарными правительствами. Современники Платона полагали, что такая непривлекательная система была установлена в Спарте царем Ликургом примерно в IX в. до н. э. Подробно об этом рассказано в «Жизнях» Плутарха. Хотя Ликург скорее легенда, чем реальный человек, Платон, не имея причин усомниться в его существовании, внес его в плавильную чашу своего разума с другими составляющими повествования. (Несмотря на его склонность к авторитаризму, отдадим Платону должное за продвижение радикальной эмансипации женщин, чей удел в Афинах в тот период был немногим лучше, чем сейчас в большинстве отсталых мусульманских стран.)
Во времена Платона эти спартанские черты угасали после недолгого господства Спарты над Грецией между битвами при Айгоспотами и Левктре. Однако теории Платона также учитывали это угасание. Он считал, что правительства проходят естественный путь упадка с уровня идеальной простой аристократии, через тимократию, олигархию, демократию и деспотизм, каждая из которых менее «справедлива», чем предыдущая. Поскольку такой спад является глобальным и неизбежным процессом, идеальное правительство следует искать в отдаленном прошлом. Хотя и современные правительства, несомненно, можно было бы исправить, если бы их возглавили такие философы, как Платон.
