Все боги в смятении переглянулись, и Эйя печально произнес:
— Тогда придется заново создавать людской род…
— Неправильный ответ! — проревел Эрра. — Тогда над всеми возвысятся аккадцы! Ну что, замечательно я придумал? Эй, вон ползет еще несколько недобитых субареев!
И Эрра с новыми силами бросился в бой, снося горы и выкорчевывая леса, разрушая города и истребляя богатства моря, уничтожая стада скота и вновь обращая животных в глину, из которой они когда-то были созданы.
И когда забрызганный кровью с ног до головы воитель вернулся в Эмеслам[105], все остальные боги в трепете поднялись перед ним и долго не решались произнести ни слова. Наконец Ишум осторожно осведомился:
— Насытился ли ты битвами, о великий Эрра? Или ты решил истребить смертных до последнего человека?
— Опять попреки?! — прорычал бог чумы. — Опять кому-то не по вкусу мои деянья?!
— Что ты, мы все в восторге от того, что ты совершил! — поспешно заверил Ишум. — Кто может сравниться с тобой в мощи, о непобедимый? Мы все — твои покорные слуги, великий хозяин Эмеслама!
— Так-то лучше! — расплылся в улыбке польщенный Эрра. И, оглядев дымящиеся развалины Вавилона, самокритично заметил: — Н-да, пожалуй, я немного погорячился…
Как неопытный садовник,
слишком много я срезал,
Как вторгшийся враг,
злого и доброго истреблял
без разбора.
Но ничего, насколько я знаю вавилонян, они быстро размножатся снова! Ступай, Ишум, разыщи уцелевших смертных и скажи, что больше я не буду их истреблять, они могут покинуть свои убежища!
Пусть люд малочисленный
размножится снова,
Пусть все невозбранно
ходят по дорогам,
Слабый аккадец могучего
сутия да повергнет,
Один семерых, как овец,
да погонит!
…С полей, разоренных мною,
соберите вновь урожаи.
Все градоправители знатную дань
да принесут в Шуанну[106],
У храмов, что я разрушил,
да вознесутся вершины,
как восходящее солнце,
Тигр и Евфрат
да приносят обильные воды,
Попечителю Эсагилы и Вавилона
все градоправители
да принесут, что должно!
Так спаслись малые остатки людей от гнева ужасного Эрры.
Кабтилани-Мардук, сын Дабибу, увидел это во сне, вдохновленный богами, и поутру записал, ничего не добавив и не убавив.
Сам Эрра прочитал его труд и весьма одобрил, поэма сия удостоилась положительных отзывов Ишума, а также других богов.
Послесловие Эрры к первому
и последующим изданиям
У бога, что почтит эту песнь, — изобилие храм наполнит,
Кто ею пренебрежет — обонять благовоний не будет!
…Певец, поющий ее, не умрет злою смертью,
Государю и царю его слово будет угодно!
Писец, что ее заучил, вражьей земли избежит,
а в своей почитаем будет.
…К дому, хранящему эту табличку, —
пусть Эрра гневен, пусть грозны Сибитти, —
Не приблизится гибельный меч, благополучен он будет!
Эта песнь да пребудет всегда, да утвердится навечно,
Да услышат ее все страны, да почтут мою доблесть,
Да узнает ее весь мир, да вознесет мою славу!
Вышеприведенная рецензия бога чумы способствовала неслыханной популярности бестселлера Кабтилани-Мардука. Учитесь, господа издатели, как нужно поднимать тиражи!
Прощальный взгляд на «Врата Бога»
Несмотря на то, что поэма о боге чумы хранилась чуть ли не в каждом вавилонском доме, жизнь в городе почему-то не становилась спокойнее. В 647 году до н. э. Вавилон вновь взяли ассирийцы… Но в это время звезда Ассирии уже клонилась к закату.
В конце VII века до н. э. ассирийский наместник Вавилона халдей Набопаласар провозгласил независимость своей вотчины от Ассирии, а в 612 г. до н. э. в союзе с мидийцами взял и уничтожил Ниневию. Ассирийской империи, много веков державшей в подчинении всю Месопотамию, пришел конец, что резко изменило политическую ситуацию в Междуречье.
При сыне Набопаласара Навуходоносоре II Вавилон пережил такой подъем, какого не знал, пожалуй, даже во времена Хаммурапи.
Навуходоносор унаследовал полководческие таланты отца: он разбил египтян в битве при Каркемише, овладел Сирией, Финикией и Палестиной, в том числе Иудеей. После восстания в Иерусалиме царь вторично взял этот город и угнал много иудеев в так называемое «вавилонское пленение», откуда они вынесли массу незабываемых впечатлений.
Иерусалимские, финикийские, сирийские пленники с разинутыми ртами взирали на поднебесный зиккурат Э-таменанки и оглушенно вслушивались в многоязычный говор на улицах огромного города. И то и другое послужило толчком к созданию библейской легенды о вавилонском столпотворении.
И впрямь, где еще можно было встретить такое многоязычье, как в Вавилоне? В ту пору, если даже не брать во внимание говор иностранных купцов, там были в ходу сразу несколько языков и диалектов. Первоначально вавилоняне разговаривали на одном из диалектов аккадского, но ко времени правления Навуходоносора их разговорным языком сделался арамейский, хотя в литературе и религии продолжал господствовать аккадский. Кроме того, до сих пор создавались произведения на шумерском (в большинстве случаев с аккадским подстрочником). Вот уж поистине вавилонское смешение языков!
В этом многолюдном, сияющем варварским великолепием городе пророк Даниил познал милость и немилость царя и, брошенный жрецами Мардука на пожрание дракону, отправил бедного реликта на тот свет коврижкой из жира, смолы и волос. Неудивительно, что дракон издох — подобной убийственной смеси ингредиентов не выдержал бы даже луженый желудок верблюда!
Помимо историй о приключениях Даниила и нравоучительной сказки о смешении языков иудеи вынесли из Вавилона также легенду о Всемирном потопе, вставив ее в книгу Бытия без ссылки на аккадский первоисточник. Этим вавилонским мифом я и хочу завершить рассказ о «Вратах Бога»…
Но сперва давайте бросим прощальный взгляд на великий город, находящийся на самом пике своего последнего взлета.
Стараниями Навуходоносора Вавилон был превращен в могучую крепость: его окружала такая широкая стена, что на ней могли свободно разъехаться две колесницы, его главные ворота украшали изображения быков — священных животных Адада — и сказочного дракона Сирруша, священного зверя Мардука. После экспериментов пророка Даниила со смоляной коврижкой «вавилонские драконы» остались только здесь, на городских воротах, — в виде золотистых рельефов на голубом фоне.
Через Ворота Иштар проходила роскошно вымощенная Дорога Процессий, по которой во время религиозных праздников пестрые толпы двигались к храму Мардука. И, как символ величия Вавилона, рядом с Эсагилой вздымалась семицветная башня Э-таменанки: ее начал возводить еще Набопаласар, а закончил уже его сын Навуходоносор.
Самый великий царь халдейской династии гордился своими строительными достижениями не меньше, чем военными победами; на каждом кирпиче, которыми была вымощена Дорога Процессий, красовалась надпись: «Я — Навуходоносор, царь Вавилона, сын Набопаласара, царя Вавилона. Вавилонскую улицу замостил я для процессии великого господина Мардука каменными плитами из Шаду. Мардук, господин, даруй нам вечную жизнь».
При Навуходоносоре Вавилон украсился многими храмами и дворцами, но ни один из них не шел ни в какое сравнение с царской резиденцией: — комплексом дворцов, ослепляющих приезжих яркой, пышной, вызывающей роскошью. А еще чужеземцы обязательно хотели посмотреть на знаменитые висячие сады, которые вавилонский владыка подарил своей любимой жене, мидийской царева не. Мощные колонны поддерживали четыре яруса террас с настланной на них землей, причем колонны были так высоки, что верхние террасы не затемняли нижние. Для орошения растущих в удивительных поднебесных садах деревьев рабы непрестанно вращали водочерпальное колесо, установленное на берегу Евфрата. Это рукотворное чудо — одно из семи чудес света — вошло в историю под названием садов Семирамиды, хотя жившая за два века до Навуходоносора полулегендарная ассирийская царица никакого отношения к висячим садам не имела…
