Не слушал Иванушко да родной матушки,
Он бранит-ругат да родну матушку
Он такою бранью неподобною,
Неподобною бранью, всё по-матерну.
Не стерпела его да родна матушка:
Она брала Ивана за белы руки,
Поводила на пристань корабельную,
Продавала купцам-гостям заморянам,
Ай заморянам купцам да вавилонянам.
«Ай же вы еси, купцы-гости заморяна,
Вы заморяна да вавилоняна!
Вы купите-тко да добра молодца,
Уж вы дайте мне-ка денег пятьдесят рублей».
Торговал тут Павел гость заморенин,
Гость заморенин да вавилоненин:
«Уж ты ой еси, да молода вдова!
Уж ты вора продаешь али разбойника,
Ты таки ль ночного подорожника?»
Отвечала ему молода вдова:
«Я не вора продаю, не разбойника,
Продаваю своего-то чада милого,
Чада милого да одинакого,
Единого Иванушка Гостиного»,
Тут спроговорил Иванушко Гостиной сын:
«Уж ты ой еси, Павел гость заморенин,
Гость заморенин да вавилоненин!
Не жалей-ко ты денег пятьдесят рублей,
Уж ты дай-ко бабы денег сто рублей, -
Я сгожусь тебе молодец во повары».
Что ль на ту пору, на то времечко
Повели Иванушка во кузницу,
Что ль связали у Иванушка белы ручки
Что ль во теи веревочки шелковые,
Сковали у Иванушка резвы ножки
Что ль во трои и во двои во кавелды,
Во ручные, во ножные во заплетины.
Тут спроговорил Иванушко Гостиной сын:
«Уж ты ой еси, да мать родна!
По лицу-ту ты будто и мать родна,
По сердцу-ту ты дак змея лютая,
Змея лютая да подколодная».
Повезли Ивана на черной кораб,
Посадили во трунь-ту корабельную.
Тут катали якори булатные,
Подымали на русы полотняны,
Отправлялись за синёе море-то.
Тута смолился Иванушко
Гостиной сын Пресвятой Пречистой Богородице:
«Пресвятая Пречиста Богородица!
Уж ты дай-ко мне-ка тишину способну,
Ты снеси меня за синее море-то».
Уж он год служил да верой-правдою,
Он другой служил да неизменою…
На третий год он стал начальствовать над тридцатью кораблями,
пришел за море за матерью и увез ее к себе.
Мать не принимает беглого солдата
Что вились-то мои русы кудри, вились-завивались,
Как заслышали мои русы кудри на себе невзгодье,
Что большое ли невзгодье, великое безвременье,
Что уж быть-то мне, доброму молодцу, во солдатах,
Что стоять-то мне, доброму молодцу, в карауле.
Вот стоял я, добрый молодец, в карауле,
Пристоялись у доброго молодца мои скоры ноги.
Как задумал я, добрый молодец, задумал бежати,
Что бежал я, добрый молодец, не путем-дорогой,
А бежал я, добрый молодец, темными лесами.
Во темных лесах, добрый молодец, весь я ободрался,
Под дождем я, добрый молодец, весь я обмочился.
Прибежал я, добрый молодец, ко свому подворью,
Прибежавши, добрый молодец, под окном
я постучался:
«Ты пусти, пусти, сударь батюшка, пусти обогреться,
Ты пусти, пусти, моя матушка, пусти обсушиться».
«Я б пустила тебя, мое дитятко, – боюсь государя.
Ты поди, поди, мое дитятко, во чистое поле:
Что буйным ветром тебя, дитятко, там обсушит,
Красным солнышком, мое дитятко, тебя обогреет».
Что пошел-то я, добрый молодец, пошел, сам заплакал:
«Уж возьмись, засоритесь вы, батюшкины хоромы,
Уж ты сгинь, пропади, матушкино подворье».
Молодец убивает целовальника
Мила матушка своему сыну наказывала:
«Дитё ли ты мое, дитятко, чадо милое мое!
Послушай, дитятко, наказа моего:
Не ходи ты, мое дитятко, поздно во царев кабак, -
Во царевом кабаке сидят твои недруги
И большие неприятели твои;
Хотят, мое дитятко, поймать тебя,
Поймать тебя хотят – зарезати;
Буйну твою головушку хотят отрезати,
Белую твою грудушку хотят взрезати,
Накрыть хотят белой грудью твои очи ясные,
Вынуть хотят из тебя, дитятко, ретиво сердце».
Подпоясал добрый молодец саблю острую,
Побежал он, добрый молодец, во царев кабак.
Прибежал добрый молодец во царев кабак,
Не застал он там неприятелей,
Стращат он бурмистров, целовальничков:
«Гой ты гой еси, целовальничек, скажи
правду-истину.
Кто меня в кабаке изгубить хотел?»
Таит целовальник разбойников и не сказыват.
Разгоралося у молодца ретиво сердце,
Не стерпя сердца, срубил целовальничку
буйну голову;
Сказал им молодец таковы слова:
«А ищите меня, доброго молодца, за быстрым
Днестром».
Крестовый брат
Еще был-то жил купец богатой-от.
Помирал-то купец да в молодых летах,
Оставлял он именье своему сыну,
Своему-то он сыну одинакому.
С того горюшка сынок купеческой
Полюбил-то он пить да сладку водочку,
Сладку водочку пить и зелено вино.
Пропивал-то всё именье родна батюшка,
Проиграл-то он да вдвое в карточки,
Прогулял-то, проживал да он три лавочки
С дорогима он заморскима товарами.
Он пошел-то во кабак да к зелену вину,
Напивался в кабаки-то зеленым вином,
Говорил-то он голям, голям кабацкиим:
«Я скажу-то вам, скажу, голям кабацкиим:
Я ходил, голи, сегодня я по городу,
Я искал-то всё себе брата крестового,
Я крестового себе брата, названого;
Я не мог себе найти брата крестового,
А никто со мной крестами не побратался,
Как идут мимо меня, всё надсмехаются,
Надсмехаются идут да сами прочь бежат».
Вдруг стоит-то тут у стойки голь кабацкая,
Голь кабацкая стоит, всё горька пьяница,
Говорит-то он ему всё таковы слова:
«Мы побратаемся мы с тобой крестами золотыма мы!»
Говорит-то всё ему да голь кабацкая:
«Неужели у тебя имеется да золотой-от крест?»
Говорит-то тут кабацка голь таки речи:
«Я сижу-ту хошь за стойкой, прохлаждаюся,
Я ведь был-то на веку не голь кабацкая,
Я имел ведь у себя-то черны карабли».
Молодец и река Смородина
Когда было молодцу
Пора-время великая,
Честь-хвала молодецкая, -
Господь-бог миловал,
Государь-царь жаловал,
Отец-мать молодца
У себя во любве держал,
А и род-племя на молодца
Не могут насмотретися,
Суседи ближние
Почитают и жалуют,
Друзья и товарищи
На совет съезжаются,
Совету советовать,
Крепку думушку думати
Оне про службу царскую
И про службу воинскую.
Скатилась ягодка
С сахарного деревца,
Отломилась веточка
От кудрявыя от яблони,
Отстает доброй молодец
От отца, сын, от матери.
А ныне уж молодцу
Безвременье великое:
Господь-бог прогневался,
Государь-царь гнев взложил,
Отец и мать молодца
У себя не в любве держал.
А и род-племя молодца
Не могут и видети,
Суседи ближние
Не чтут, не жалуют,
А друзья-товарищи
На совет не съезжаются
Совету советовать,
Крепку думушку думати
Про службу царскую
И про службу воинскую.
А ныне уж молодцу
Кручина великая
И печаль немалая.
С кручины-де молодец,
Со печали великия,
Пошел доброй молодец
Он на свой конюшенной двор,
Брал доброй молодец
Он добра коня стоялого,
Наложил доброй молодец
Он уздицу тесмяную,
Седелечко черкасское,
Садился доброй молодец
На добра коня стоялого,
Поехал доброй молодец
На чужу дальну сторону.
Как бы будет молодец
У реки Смородины,
А и взмолится молодец:
«А и ты мать быстра река,
Ты быстра река Смородина!
Ты скажи мне, быстра река,
Ты про броды кониные,
Про мосточки калиновы,
