правда бесперспективное.
И вроде бы есть повод для радости: мама оставляет и тему со свадьбой, и с Вороновым. Но удовлетворения нет. Более того, я понимаю, что чувствую легкое раздражение, как вчера, когда сидела в машине и слушала радио.
— Пойду подышу свежим воздухом, — объявляю я после обеда.
— Ну иди, помокни, раз хочется, — взглянув в окно, соглашается папа. А заметив, что и Филипп встает, ворчит: — О, еще один потенциальный клиент в аптечную очередь.
Брат и правда идет вместе со мной. Остановившись на террасе, я сажусь в кресло, а он упирается задом в перила и предъявляет претензии:
— Почему про Воронова я узнаю в последних рядах? Смотрю — откуда ни возьмись нарисовался какой-то хрыч бородатый. Руками по твоему телу шарит, как будто никак не может понять, почему у тебя ниже пояса нет позвонков. Пока я раздумывал, в какой глаз его бить, гляжу, а вы уже на пару вырисовываете восьмерки! Потом смотрю — а вас уже нет! И главное, ведь не сказала, куда ушла!
— А ты о чем больше переживал: куда я ушла или что сбежала твоя мишень?
— Да ты знаешь, пожалуй, больше я переживал за Валеру, — говорит неожиданно брат. — Фингал я ему поставить так и не успел, а выглядел он каким-то побитым.
— Ну, — я сосредоточенно наблюдаю за тем, как кружится на ветру желтый листок, — наверное, это подготовка к свадьбе его так сильно выматывает. Еще один плюс, что меня эта участь миновала.
— Слушай, а Воронов вроде ничего так мужик. Постарше, конечно, но еще двигается хорошо.
— Я ведь уже говорила, — нетерпеливо вздыхаю, — между нами ничего нет. Или тебе надо трижды поклясться?
— А и ладно! И правда, куда это годится? То Рогов, то Воронов — какой-то филиал «Рога и Копыта». Вернее, «Рога и Клюв». Черт знает что. То ли дело Лисовская!
— Ну да, — улыбаюсь, вспоминая старый мультик, — главное — хвост!
Погода своим унынием никак не помогает отвлечься. И домой не хочется, и здесь оставаться я тоже смысла не вижу.
— Может, в клуб? — предлагаю Филиппу.
— Только если тебе сильно хочется поболтать на тему своего бывшего. — Встретив мой взгляд, поясняет: — Ты ведь понимаешь, что это слишком благодатная тема? Ее будут обсасывать долго и с удовольствием.
Да, могла и сама догадаться. В какой-то новый клуб идти не хотелось. Всегда лучше отдыхать там, где ты все уже знаешь и уверен, что обстановка не будет нервировать. Но это как раз не тот случай.
Наверняка наткнемся на кого-то из наших общих знакомых, и снова — сочувствие, под которым скрыто злорадство. Теперь его будет еще больше, чем раньше. А с другой стороны…
— Прятаться я не буду.
Филипп вдруг оживляется, как будто только и ждал этих слов. Двигает поближе ко мне второе кресло, достает свой смартфон и принимается в нем что-то искать.
— А ты не прячься, — приговаривает он. — Это правильное решение. Ты, наоборот, покажи им всем!
— Что показать? Мозг не оценят. Ноги видели. Бюст? При том, что у всех тройка и больше, мой второй вряд ли кого удивит.
— А, вот, нашел! — Он нажимает на экран и довольно мне улыбается. — Смотри. По знакомству контакты достал.
Мой смартфон пиликает сообщением. Открываю. И зависаю:
«Сваха Алла. Телефон…»
— Похоже, — говорю я, — ты вчера теплой водкой слегка отравился.
— Да ну тебя, — отмахивается он. — Отличный шанс! Покажи им всем, что тебе на Валеру плевать! Выйди замуж раньше него! Ну как?
— Если ты хочешь услышать честное мнение, то, думаю, все еще хуже, чем кажется. Ты не просто отравился. У тебя сильная интоксикация.
Филипп строит обиженное лицо, мол, так старался, а его не оценили! Но мне его идея и правда кажется глупостью. Связать с кем-то жизнь, чтобы доказать нашим знакомым, что Валера для меня больше не имеет значения! Они видели, что мы уже не вместе, а все остальное их не касается. День-два, и переключатся на обсасывание какой-нибудь другой новости.
— А, вот вы где, — выходит на террасу отец. — Тогда перейдем к тому, ради чего мы, собственно, устроили семейные сборы.
— Еще один торт? — спрашиваю я без особого энтузиазма.
— Лучше. Мы с мамой решили уехать отдохнуть на пару недель. Филипп, присмотришь за домом. Марья Ивановна, конечно, здесь будет, но мало ли что понадобится — так что будешь у нее на подхвате.
— Всегда мечтал побывать в подчинении у домработницы, — ворчит брат. — Пап, а может, я здесь не нужен? Мы Марью Ивановну давно знаем, я в ней уверен — она сама со всем справится!
Строгий взгляд отца заставляет его вздохнуть и принять свою участь.
— Понял. Понижение так понижение.
— Отлично.
Отец поворачивается ко мне, но я живу куда дальше брата, поэтому распоряжений не опасаюсь.
— Анжелика, к тебе одна просьба: никаких животных. Никаких. Ни на денек, ни на часок. У мамы сильная аллергия, она слишком чувствительна.
— Вот она, дискриминация! — бухтит брат. — Мальчику — приказ! А девочке — просьба!
— Пап, а с чего вдруг? — удивляюсь я. — Еще вчера вы вроде бы ни в какую поездку не собирались.
— В том-то и дело, что мы давно никуда не собирались. А теперь мне надоело смотреть, как она мусолит эти альбомы. Того и гляди нароет себе новую аллергию. Так что у вас задание, пока нас не будет, — постараться и порадовать нас новыми снимками, чтобы она об этом хламе даже не вспомнила.
— А твой партнер? Дядя Сережа знает, что ты уезжаешь?
— Сброшу ему смс из аэропорта. Дядя Сережа мне теперь должен. Не смог правильно воспитать сына — пусть попыхтит, отработает.
Филипп довольно хмыкает, восхищаясь папиным коварством. Я сочувствую дяде Сереже, но помочь ничем не могу. Тут бы мне кто помог.
— Я тут подумала, — заявляет мама, когда я собираюсь уезжать, — раз ради тортика ты проделала такой длинный путь…
И выносит мне его, почти целый, с собой.
