приносит радость. Я же говорил тебе, – вновь зазвучал в его голове голос, так сильно напомнивший ему Гийома.
«Оставь меня. Уйди», – подумал Ансель в ответ.
Я тебя уже никогда не оставлю, не надейся. Но насладиться я тебе позволю.
И в голове наступила вожделенная тишина. Мыслей больше не было.
Люси мягко, но настойчиво толкнула Анселя в грудь, и он повалился на кровать, ощутив новую вспышку страстного желания. Едва оказавшись на спине, он тут же приподнялся на локтях и потянулся к Люси, желая еще одного поцелуя. Она оказалась на нем сверху и склонилась к его губам. Сейчас она казалась ему самым прекрасным созданием на свете. Совершенным созданием.
Через несколько мгновений она вновь оборвала поцелуй и посмотрела на него сверху вниз, не прекращая заговорщицки улыбаться.
– Пожалуй, не будем сильно спешить, чтобы продлить твое наслаждение, – полушепотом сказала она, чуть переместившись. Ее рука знающим движением скрылась в небольшом пространстве, что разделяло их тела. – Я начну помедленнее.
Никогда еще Ансель не чувствовал ничего подобного. Он не представлял себе, с чем может сравнить свои ощущения, когда стал одним целым с женщиной. Это было волшебное чувство, которое яркой вспышкой света попыталось выбить все оставшиеся мысли из его разума. Все, кроме одной:
«Наслаждение и стыд… вот, что, похоже, всегда идет рука об руку».
И хотя желание, охватившее его, было неимоверно сильным, даже когда Люси начала двигаться, повинуясь неизвестному ритму, увлекавшему ее, Ансель не мог полностью отдаться своим ощущениям. Наслаждение смешалось в нем с какой-то требовательной напряженной сдержанностью, а где-то в душе заворочался страх, что вот-вот случится что-то непоправимое.
Отдаленно, почти неразличимо в памяти зазвучали слова матери, которая много лет тому назад сказала ему:
Может, если бы мы познали истину чуть раньше, мы смогли бы уберечь твою душу от заточения в этом аду.
Люси часто дышала, начиная двигаться немного быстрее. Ее дыхание становилось громче, страстнее, ее гибкое тело выгибалось, словно в каком-то неведомом танце. Она прикрыла глаза и тихо застонала, и этот звук заставил волну напряженной дрожи прокатиться по телу Анселя.
А последним твоим грехом было бы зачать ребенка и оставить его здесь, в этом аду, которого ты так страшишься, – насмехался внутренний голос.
– Нет… – выдохнул Ансель. – Стой…
– Расслабься, – отозвалась Люси. – Доверься своему телу, оно знает, что делать.
Именно, Ансель. Оно знает.
На пике напряжения он попытался схватить Люси за бедра и вынудить остановиться, но это требовательное движение, казалось, лишь принесло ей удовольствие, она вновь застонала и, несмотря на его сопротивление, продолжила двигаться.
– Остановись, – прошептал Ансель.
Ты не хочешь, чтобы она останавливалась.
«Замолчи!»
– Нет, останавливаться не нужно, – часто дыша, сбивчивым голосом отозвалась Люси.
– Пожалуйста, – произнес он одними губами, понимая, что его воля с каждой секундой слабеет, а тот грех, о котором так давно говорила ему мать, становится неизбежным.
Люси не слушала его – казалось, она начала двигаться лишь быстрее.
Он вцепился в одеяло, пытаясь заставить себя сдержаться, но уже чувствовал внутри себя пульс, который невозможно было остановить. И ведь голос, говоривший с ним, был прав: он не хотел, чтобы это прекращалось. Возбуждение все росло и росло, пока вдруг не достигло своей наивысшей точки. Взгляд перестал фокусироваться на чем-либо. Из груди вырвался сдавленный тихий стон, руки перестали сжимать простыни – вместо этого они снова впились в бедра Люси, которая продолжала ритмично двигаться, запрокидывая голову от удовольствия.
Рассеянный взгляд не мог определить, что находится вокруг. Ведь пространство не изменилось – это была все та же комната на постоялом дворе, но Анселю казалось, что он вознесся до самых Небес, и ему позволили задержаться там на миг.
Затем комната снова стала прежней. Напряжение, которое Ансель ощущал до этого, почти полностью исчезло. На тело вдруг навалилась тяжелая слабость, словно он сбросил ношу, которую вынужден был очень долго нести.
Люси приподнялась и перекатилась на кровать рядом с ним.
– Знаешь, что? – хмыкнула она. – А ты отлично справился, учитывая, что это твой первый раз. – Сказав это, она поднялась и начала спешно одеваться. Похоже, у нее не было привычки оставаться с мужчинами дольше, чем необходимо.
Ансель не мог вымолвить ни слова. Он часто дышал, стараясь справиться с охватившим его опустошением. Он не мог понять, каким образом несколько мгновений назад испытывал такое благодатное наслаждение, и вот сейчас от него не осталось и следа. Как будто ему позволили оказаться на Небесах всего на миг, а затем сбросили обратно безо всякой возможности снова попасть туда. А здесь – в земном мире все словно стало мрачнее. Комната показалась грязной и маленькой, словно тюремная клетка. По ней разнесся странный запах, который, казалось, пристал и к телу Анселя.
Свидетельство твоего греха. Должно быть, ты больше всего мечтаешь смыть его с себя? – вновь усмехнулся внутренний голос.
«Замолчи…»
Он старался отвлечься, сосредоточить мысли хоть на чем-то, но не мог. Взгляд его замер на Люси, которая уже успела облачиться в свое платье.
– У тебя такой ошеломленный вид, – усмехнулась она, окинув его снисходительным взглядом. – Я так понимаю, тебе понравилось?
Он посмотрел на нее растерянно и почти беспомощно.
– Мне показалось, я видел Небеса…
Люси усмехнулась.
– Пожалуй, лучшая похвала от бывшего монаха, – сказала она.
Они действительно были чем-то неуловимо похожи – она и Люси Байль. Ансель поморщился.
«Так вот, что она хотела подарить мне», – мучительно подумал он. – «Вот какими представляла Небеса, и хотела разделить это со мной. А когда я отказался, она готова была отречься от всего и пойти вслед за мной, лишь бы быть рядом. Слепец! Глупец! Как я мог не понять величину ее дара? И как мог так просто отогнать ее прочь? Я ведь даже не попытался разобраться в ее намерениях, я лишь осудил».
– Люси? – обратился он, когда молодая женщина уже готова была покинуть эту комнату. Он не знал, обращается ли к распутнице, которая отчего-то решила показать ему Небеса, или к мертвой Люси Байль, но он знал, что должен это сказать: – Прости меня…
Она непонимающе изогнула бровь.
– Простить?
– Я так виноват…
– Да брось, Ансель, все…
– Я ничего тогда не понимал! Я был слеп! Прости меня…. Боже… Люси…
Бога здесь нет, – снова усмехнулся внутренний голос. – Для тебя его вообще нет. И Люси Байль тоже давно нет в живых. Ты попытался исправить то, что сделал… точнее, чего не сделал с ней, согласившись согрешить с совершенно незнакомой женщиной. Поздравляю, мой друг. Сегодня ты потерял всё.
