куда дольше. — Интересно, кто кого пока не отпускает? Он вас? Или вы его?
Мне кажется низким рассказывать о подарках Валеры. Я просто скорее хочу поставить на всем этом точку.
— Кстати, а на какой срок вы хотели бы заключить брак? Это важный нюанс, поэтому нужно сразу его уточнить.
Я задумываюсь: окрутила она его быстро и легко. Наверное, за пару недель. Свадьба — это все же шаг посерьезней, так что надо отмерить с запасом. Хотя если судья посчитает Валеру выгодной партией, они поторопятся.
— Месяц. Максимум два.
Алла кивает, смотрит в окошко, какое-то время молчит.
— Альфонса было бы найти проще всего, он с удовольствием повелся бы на ваше шикарное предложение. Но! Его бы легко раскусили, а еще это была бы халтура с моей стороны.
— То есть вы беретесь за мой заказ?
— Берусь. Но предупреждаю: придется чуть-чуть подождать. — Она поводит плечами, как будто разминает их, и мечтательно улыбается. — Давненько я не стреляла.
— Спасибо! И кстати, если вы не хотите взять с меня деньги… Может, примете благодарность котенком?
Алла заверяет, что у нее двое львят и один взрослый лев и наотрез отказывается пополнять домашний «зверинец». Так что здесь я выстреливаю вхолостую, но в общем встречей довольна.
Слабо верится, что она действительно справится с поставленной задачей, но посидели мы хорошо, да и кофе был вкусным.
— Ну здравствуй, — застает меня звонок брата, когда я сажусь в машину. — Почему не звонишь? Оставила меня в опасной ситуации и забыла! А у меня на работе, между прочим, сегодня человек двадцать поинтересовались, как я себя чувствую!
— Что так? Папин коньяк оказался просроченным?
— Скорее закуска. Твой «борщевой набор» решил устроить восстание. Я зашел их проведать, принес вкусненького, а они мне за это стали грызть пальцы и хотели снять скальп.
В подтверждение своих слов Филипп сбрасывает свою фотографию с царапинами на ладони и в области виска.
— Как я могу искупить свою вину? — спрашиваю, старательно пряча смех.
— Как будто не ясно, — ворчит он, — привези антисептик.
— Вечером буду, — даю обещание брату.
— Постараюсь дожить.
В конце рабочего дня я заезжаю в винный магазинчик. Так, это мы пробовали, хорошее. А папин коньяк, похоже, просто сменил место хранения.
У Ириски еды хватает, поэтому я спокойно оставляю ее за хозяйку, а сама еду к брату.
— Ну наконец-то! — радуется он, когда я вхожу, а потом замечает бутылку и немного грустнеет. — А почему одна? Я, между прочим, заслужил куда больше!
— Решила, этого вполне хватит, чтобы обмыть твои травмы.
— Ладно, отнесу себе в плюс, что я даже на поле боя так хорошо выгляжу. Садись давай, сейчас будем ужинать.
Я сажусь за пустой стол, Филипп расставляет тарелки, а потом в дверь кто-то звонит.
— Пицца?
Он качает головой.
— Суши?
— Под такое вино?! — поражается он и уже на ходу поясняет: — Я ужин нам сам приготовил, так что это не доставка еды.
Ужин в исполнении Филиппа — это весьма любопытно. Но все же куда интересней, кто там пришел. Может, все-таки решился познакомить меня с поклонницей персиков?
Не выдержав ожидания, выхожу из кухни. А в доме-то никого. Филипп вышел и не входил. Дает девочке инструкции? Держит на улице в дождь?
Толкаю дверь и застаю замечательную картину. Чуть поодаль стоит незнакомый мужчина — просто гора мускулов — и мой брат. При этом мой брат ласково прижимает к себе одного из котят и качает головой.
— Не знаю, я что-то начал уже сомневаться. Сначала разместил объявление, но… Это же не просто котенок. Это же Серый Клык!
— Что-то он хилый. — Мужчина с сомнением рассматривает котенка. — На фотографиях был такой борзый, а тут, боюсь, пока его довезу, зачахнет совсем.
— Маскируется. Привык, как и я. Не хочет переезжать.
Филипп тяжело вздыхает, поглаживает котенка и с сомнением тянет:
— Может, и правда, оставить его? Пусть дразнит соседских собак, а то они совсем обнаглели. А так за день нагавкаются, пока он будет сидеть у меня на заборе, — к ночи охрипнут.
— Этот сможет, — соглашается гость, — вон какой цепкий.
Он протягивает руку — то ли чтобы помочь отцепить котенка, то ли чтобы погладить его. И вот не знаю, как это происходит, отсюда не особенно видно, но котенок оказывается уже у него. И лезет, лезет по нему на плечо.
— Ты смотри, как похож на вас, — хвалит Филипп. — Мелкий, а уже так ловко подтягивается!
Мужчина недоверчиво рассматривает мордочку котенка — тот упрямо пытается заползти выше. В итоге широкая ладонь его просто размещает на массивном плече, и котенок затихает, оглядываясь вокруг с такой высоты.
— Да уж, — качает головой Филипп, — так смотритесь, что жалко вас разлучать. Ладно, еще плюс тысяча — и, так и быть, отпускаю.
Тысяча? За беспородного котенка? Вернее, плюс тысяча?! Я едва не бросаюсь с лестницы, чтобы заверить мужчину, что котенок бесплатный, что мы будем рады отдать его просто так. Он ведь сейчас уйдет! Развернется и уйдет!
Но, к моему удивлению, мужчина не спешит избавиться от животного. Повернув голову, рассматривает его, а тот доверчиво тыкается ему усами в лицо.
— Хорошо. Забираю.
Достав бумажник, он отсчитывает купюры и так и выходит за ворота — с котенком на плече. Слышится звук машинных шин.
— Ну что, пойдем обмывать? — Подойдя к крыльцу, брат помахивает купюрами. — Говорил же: бери две бутылки, я заслужил.
— Не могу поверить, что кто-то его купил. Я мечтала хотя бы бесплатно раздать.
— И в этом как раз и заключалась стратегическая ошибка. То, за что не платил, не ценится. Обычно оно никому и даром не надо.
— Ничего себе! — снова удивляюсь я, когда он кладет деньги на подоконник к уже довольно пухлой стопочке.
— За такую фотосессию, что я им устроил, это еще даже мало! — отмахивается Филипп. — Кстати, хорошо идут, прям даже похлеще подшипников, хоть бери и
