class="p">От грустных мыслей ее отвлек вежливый стук в дверь. Ей не хотелось никого видеть, однако она сочла, что ее могли заметить входящей в комнату, поэтому не ответить было бы
подозрительно. Оправив простое платье и проверив, что языческих амулетов не видно под воротом, Элиза подошла к двери и открыла. У порога, задумчиво сложив руки на груди, стоял молодой мужчина с немного растрепанными каштановыми волосами, доходящими до основания шеи. Чуть крючковатый нос и острые черты лица придавали ему сходство с хищной птицей.
Элиза дружественно улыбнулась и опустила голову в долгом почтительном кивке: к ней пожаловал хозяин постоялого двора собственной персоной.
– Месье Паскаль? Как неожиданно. Вы… что-то хотели?
Памятуя о том, что даже Вивьен отмечал в ней нехарактерную для простой селянки манеру говорить, Элиза, как могла, старалась упрощать речь. Впрочем, удавалось ей это далеко не всегда.
– Не хотел беспокоить, – улыбнулся Паскаль. – Просто шел мимо вашей комнаты и решил поинтересоваться: это не вы потеряли? – Он расцепил руки и пошарил в висящей на поясе суме, после чего извлек из нее что-то небольшое на веревочке, перевязанной узелками.
Элиза присмотрелась и замерла, не сумев скрыть свое ошеломление: в руках Паскаля был один из ее оберегов. Как он мог попасть к нему? Упал в коридоре, пока она его переносила? Один из тех, что она сплела недавно, во время прогулки за город, и хотела пронести домой незаметно?
«Не вздумай показать страх!» – приказала себе Элиза, сумев совладать с собой и убрать испуг с лица. – «Быть может, еще удастся выдать этот оберег за… за что-нибудь другое».
– Может быть, – протянула она, стараясь изобразить внимательность и озадаченность, приглядываясь к небольшому предмету в руке своего посетителя.
Паскаль улыбнулся чуть шире.
– Я подумал, вряд ли кто-то еще обронил бы что-то такое. – Он протянул ей веревочку, на которой на определенных расстояниях были повязаны узелки, а кое-где поигрывали на свету вплетенные бусинки и перья. Легкое движение воздуха в коридоре заставляло маленькие птичьи перышки игриво колыхаться, будто говоря хозяйке оберега: «Мы вернулись к тебе».
– Такое? – переспросила Элиза, чувствуя, как кровь отливает от лица.
«Он понял!»
Опасное тягучее молчание продлилось всего мгновение, а затем Паскаль миролюбиво передернул плечами и кивнул.
– Да бросьте! – Он заговорил удивительно спокойно. Выражение лица не выдавало в нем человека, которого бы пугал оберег в собственной руке. – Вы еще в Руане показались мне весьма непохожей на прочих городских женщин. Вы ведь никогда и не были городской жительницей, верно? Ваш дом находился в лесу. А живя в единении с лесом, легко перенять некоторые древние традиции, к которым тяготели наши прародители. Это ведь, – он помедлил, подбирая слово, – оберег, верно?
Паскаль посмотрел на замершую в ошеломлении Элизу с легкой снисходительностью. При этом в его взгляде было нечто теплое. Некая… забота, какую Элиза никак не ожидала снискать от христианина после того, что произошло с ее сестрой.
– Оберег, – повторила она и отметила для себя, как тихо звучит ее голос. – У вас… очень гибкие взгляды на подобные вещи, месье Паскаль. Поймите меня правильно: трудно ждать, что кто-то не проявит враждебность, когда речь заходит о… подобном.
Лишь теперь она осмелилась протянуть руку и принять протянутый предмет.– А у вас удивительно стройная речь для лесной отшельницы, мадмуазель Элиза, – парировал Паскаль, вновь сложив руки на груди, когда оберег оказался в руке язычницы.
Услышав это, Элиза – будто по старой привычке, навечно запечатанной в крови, – с легким вызовом приподняла подбородок и заговорила резче:
– Знаете ли, в Руане я не все время проводила в лесу: у меня были пациенты и знакомые в городе, как вы, наверное, и так догадались. – Заметив его загоревшийся интересом взгляд, Элиза вновь округлила глаза и мысленно отругала себя за выбранный тон, которого Паскаль, казалось, не заметил. Тем не менее, пока не поздно, она поспешила исправиться и остаток своей речи произнесла более тихо и кротко: – Я… переняла их манеру говорить, только и всего.
Паскаль внимательно посмотрел на нее – так внимательно, как могла только Рени. Это сравнение невольно нагнало на Элизу прежнюю тоску, но она постаралась сосредоточиться на собеседнике, чтобы не совершить еще какую-нибудь глупость.
– Удивительная способность… перенимать речь. – Словно бы нарочно Паскаль сделал многозначительную паузу перед тем, как повторить ее ложное объяснение. Элиза поняла, что не убедила его, и устало вздохнула.
– Пожалуй, – отозвалась она, отведя глаза.
– По-видимому, вы обладаете редким даром к быстрому обучению.
– Пожалуй, – вновь буркнула Элиза, тут же поняв, что начала повторяться от растерянности.
Паскаль склонил голову и улыбнулся ей – той самой, странно таинственной, но легкой улыбкой, которой запомнился ей еще в день их первой встречи.
Они познакомились на руанской ярмарке несколько лет тому назад. О том, что это знакомство могло продлиться и оказаться столь полезным, Элиза тогда не помышляла, однако, прибыв в Кан, решила попытать счастье и направилась к своему старому знакомцу. К ее удивлению и облегчению, Паскаль ее узнал и от своего предложения не отказался. К еще большей удаче Элизы, он не стал расспрашивать, что привело ее в Кан так надолго. Однако такая удача не могла длиться вечно: рано или поздно у Паскаля возникли бы вопросы к своей постоялице. Вероятно, этот момент настал только что.
– Ну, раз так, – протянул Паскаль, вырывая Элизу из тяжелых раздумий и заставляя даже вздрогнуть от неожиданности, – может, вам будет и к новой манере общения со мной легко привыкнуть?
Элиза удивленно округлила глаза, чем вызвала у Паскаля добродушную улыбку.
– Хотел предложить перейти на «ты», – скромно опустив глаза, произнес он. – Как хорошие добрые друзья, которые легко обучаются новой манере общения. Итак?
Несколько мгновений Элиза оторопело молчала, а затем вдруг почувствовала небывалую усталость и отрешенно кивнула.
«Какая, по сути, разница? Если он не боится того, что я язычница, пожалуй, мы могли бы и подружиться. И кто знает, сколько еще времени мне понадобится здесь провести? Человек, знающий мою тайну, но не осуждающий меня – это ценный человек», – рассудила она.
– Что ж, если вам, – она помедлила, покачала головой и исправилась, – тебе не претит такой друг, как я…
Паскаль небрежно махнул рукой.
– Может, лучше, расскажешь мне свою историю, Элиза? – Он немного помолчал, едва заметно нахмурив брови, и добавил: – Как доброму другу.
Элиза настороженно склонила голову набок.
– К чему вам… тебе это, Паскаль?
Он невинно развел руками.
– Надеюсь, ты мне поверишь, но дело в простом любопытстве, не более того. Мне кажется, твоя история должна быть интересной. Обещаю, я никому не стану ее пересказывать,
