— грустно спросила Энни. — Мне нельзя было приходить без приглашения. Но я случайно! Я просто хотела быть подальше от нее. Она и Мартину тоже обидела, отправила ее за свиньями ухаживать. И на меня кричала, что я не права. Что я глупая и… и…
Энни вновь расплакалась, а мы с нонной только переглянулись и синхронно вздохнули: похоже, кто-то из горничных прознал про «воспитание» Мартины.
— А Мартина человек? — осторожно спросила я.
— Нет, она драконица. Она вырастила многих-многих драконьих леди. И если я буду послушной и буду все делать правильно, то все будет хорошо, — горячо проговорила дракошка. — Мартина сказала, что я молодец, что полетела.
Меня будто молнией пронзило, но, спасибо нонне, эту вспышку также укутало снежком.
— Да, наверное, Мартина разбирается в полетах, — задумчиво проговорила и принялась поправлять мягкие локоны Энни. — Надеюсь, она и тебе рассказывала? Все-таки взрослых дракониц в твоем окружении нет.
Энни тут же покивала.
— Она рассказывала, как она впервые полетела! А потом… Потом я подслушала, как она рассказывала, что полетела раньше. Что над ней смеялась старшая сестра, а когда Мартина вылетела одновременно с ней, то смеяться все перестали.
— Первый полет очень важен, — я распустила начатую было косу и, перехватив пряди поудобнее, вновь принялась за плетение, — это могут понять только драконы.
— И ты, — прошептала Ри, — мы ведь разделили полет.
— Да, это воспоминание навсегда со мной, — согласилась я. — А ты точно хочешь быть как я?
— Да-да-да, — закивала Энни, — очень!
— Просто мода изменилась, — я закрепила косичку и, обойдя дракошку, села прямо перед ней, — мы с нонной поэтому и не поняли, отчего ты ешь один раз в день. Теперь леди едят пять раз в день: три полноценных приема пищи и два дополнительных.
— Правда?! — ахнула малышка.
— Мода, — я развела руками, — а леди следуют моде. Ты сегодня уже ела?
— Да, утром.
— Значит, — я обдала очищающим заклятьем свою чашку и блюдце, — это дополнительный прием пищи. Его еще называют перекус.
Ела Энни спокойно, не жадничая, не заталкивая в себя булку. А я думала только о том, что у дракошки стальная воля, но при этом какое-то запредельное доверие к окружающим.
«Не к окружающим, а к тем, кто дает ей хоть кроху тепла и внимания. Но как Харелт мог не заметить, что у него ребенок ест всего раз в день?!»
— А леди все едят? — спросила вдруг малышка.
Понимая, что она может и не поверить, я нахмурилась, вздохнула и покачала головой.
— Увы, нет. Хочешь, я составлю тебе меню? По последней моде?
И я не лгала, просто под модой подразумевала последние научные статьи в «Лекарском Зерцале».
— Спасибо! А… А что мы будем делать? Папа, наверное, меня потерял…
— Думаешь, потерял? — я решила аккуратно расспросить Энни. — Может, не заметит?
— Нет, — она помотала головой, — заметит. Папа берет меня полетать каждый день. Я превращаюсь в дракона и висю… вишу… И он держит меня в когтях. Это утром, после завтрака. А потом папа весь день занят, но зато каждый вечер папа читает мне сказку на ночь.
Стук в дверь избавил меня от необходимости что-то отвечать. Хотя я на самом деле была впечатлена словами Энни. Лорд Дьерран никогда не находил ни на одну из своих дочерей столько времени. Правда, все приемы пищи мы встречали вчетвером за одним столом (пока от меня не избавились, конечно же), но… Сказка на ночь не доставалась даже Кристин.
— Войдите, — негромко сказала я.
— Энни, — Харелт распахнул объятия, — малышка, ну и напугала ты меня!
Он подхватил дочь на руки и мягко добавил:
— Поздравляю с первым порталом, бусинка. Все-таки твой ранний вылет сильно подстегнул твое взросление. Фредерика, мы… Мы нарушили твой распорядок дня?
— Нет, сегодня у меня день прощания с малым храмом. Завтра… Завтра на рассвете все станет ясно.
— Нет, — дракон покачал головой, — все уже ясно. Ты — моя, а я — твой.
— А я? — забеспокоилась Энни.
— Наша, — решившись, произнесла я. — Ты — наша, а мы — твои.
— Мы будем вместе летать? — предположила малышка.
— М-м-м, думаю, я буду ждать вас внизу, с горячим шоколадом, — улыбнулась я. — А вы будете рассказывать, что вы видели.
— И какой формы облака!
— И какой формы облака, — согласилась я. — И похожи ли они на сахарную вату.
Тут Харелт захохотал, а Энни смутилась едва ли не до слез:
— Не смешно-о!
— Кое-кто пытался откусить от облака, — отсмеявшись, сказал Харелт. — Точнее, какая-то маленькая дракошка, когда ее отец проносил ее сквозь облако, открыла рот и ждала, что будет вкусно.
— И как?
— Не знаю, — Энни спрятала лицо у отца на груди, — это же была какая-то дракошка, я бы такую глупость не сделала!
— Нам бы поговорить. — Я посмотрела Харелту в глаза. — Может, построим еще одну снежную крепость?
Хранитель Севера кивнул, и в ту же секунду вокруг нас заскакала увесистая хвостато-крылатая дракошка. Девочка была до одури счастлива, и я, глядя на эту искреннюю малышку, никак не могла понять: за что? За что ее можно настолько не любить? То, что драконы не выносят абстрактных незаконнорожденных детей, я смогла принять. Но то, что можно жить и ухаживать за конкретной девчушкой и ненавидеть именно её… Нет, это я понять и принять не в силах.
Энни перевоплотилась обратно в человека и протянула Харелту руки.
— Идем?
— Нет, — он покачал головой и мягко улыбнулся, — мы с Фредерикой пойдем порталом, а ты сосредоточься и постарайся переместиться к нам сама.
— Па-ап?
— Я повешу тебе часы, — дракон наколдовал иллюзию большого циферблата, — и если не получится, то через пять минут я приду за тобой.
Крошка-дракошка скуксилась:
— А если у меня не получится?
— Я же сказал, — удивился Харелт, — я приду за тобой.
Но Энни только тяжело вздохнула.
— Я не про это.
— Если не получится, попробуешь еще раз, — я первой догадалась о причине ее печали, — и снова, и снова. У меня, к слову, совершенно не получается призвать
