она не знала, что он делал в их дровнике. Лайка быстро обустроилась на новом месте, видимо здесь ей нравилось больше, чем под крыльцом. Щенок снова припал к матери в поисках молока. Зара еще посидела возле них, радуясь прибавлению в собачьем семействе, да и ей теперь будет не так одиноко.
Она с грустью посмотрела на пустующий обеденный стол. Слишком давно она его не накрывала для всех.
Колдунье не хотелось признавать, но за долгое лето она привыкла к гостям в доме. Влад с Казом раньше приходили пару раз за неделю, появлялись так же неожиданно, как исчезали потом на несколько дней. Поначалу это сильно раздражало, но привыкнуть оказалось несложно. Но только не к тому, как один из них нагло влезал в её жизнь.
Поначалу Зара не обращала внимание. Зачем кому-то интересоваться ею? Тем более Казу. Она считала его хорошим знакомым, даже почти другом. Но это «почти» основывалось на её собственных догадках и мечущихся чувств. Потому что она, водяной его подери, чувствовала притяжение и не знала почему. Дальше было проще — научиться контролировать это чувство взаимного притяжения, делать вид, что не замечает и просто игнорировать, когда становилось совсем невмоготу. Но разве можно игнорировать того, кого чувствуешь всеми клеточками тела?
Каждый раз, когда она отворачивалась или занималась чем-то своим, то непременно чувствовала скользящий, изучающий взгляд Каза. Притом, что парень даже не скрывал, что её изучает. В первое мгновение это смущало, а потом начало раздражать. Он часто читал её книги, разглядывал рукописи, мог переставить что-нибудь в кладовой, а ей потом часами искать нужный отвар или мазь.
Она как то осмелилась спросить об этом Влада, но тот отмахнулся, сказав, что иногда его друг забывает о манерах и ведет себя хуже горного козла.
И все же, все вокруг кричало, что это даже не половина правды.
Напрягало, что двое друзей не спешили делиться чем-то о себе. Тему дома они обходили стороной, ловко переводя разговор в другое русло. Веледара не обращала на это внимания, ровно до того момента, пока один из них не проговорился, что живёт очень высоко над землей, где воздух так холоден, что может застыть в легких.
— Но разве человек может выжить в таких условиях? — спросила тогда Громова, округлив глаза.
Мальчики переглянулись и одновременно ответили, что хорошо переносят холод, как и все в их краю. Придраться не к чему — живя в условиях почти вечной зимы, поневоле привыкаешь к низкой температуре. После этого, они не заметили, как уже говорили о каких-то мелочах, даже не вспоминая о северных землях и их жителях.
Через неделю, мальчики сообщили, что будут приходить в гости значительно реже. Причина произнесена не была, да и Зара сомневалась, что попроси их об этом, они бы ответили честно. Тогда она еще не знала, насколько редко будут проходить встречи.
Однажды Влад пришел один, без Каза. Целый час сидел за столом, грел руки сладкой настойкой шиповника от простуды, говорил, как они заняты работой и как много выпало снега в лесу. На его коленях посапывал черно-белый щенок, которого уже успели окрестить Пушком.
Влад рассказывал, как они скучают по компании девочек и как им не хватает их посиделок у Зары дома. Саму девушку мучил вопрос, почему не пришел Каз, но она не могла заставить себя спросить про него, да и парень не спешил говорить.
Руки Влада, казалось, жили своей жизнью — они крутили кружку остывающего напитка. Иногда его взгляд застывал на одном месте, но, очнувшись, он тут же начинал улыбаться и чесать пузико Пушка. Мама-лайка не возражала против таких действий, улегшись у его ног.
И все же, Зара заметила, что её друг чем-то встревожен.
— Влад, что-то случилось? — осторожно начала она.
Парень вздрогнул, будто не ожидал такого вопроса, а после виновато улыбнулся. Его веснушки горели ярче в желтом свете огня печи. Парень приоткрыл рот, но потом снова закрыл, не зная, как сказать. Или что.
— Ничего страшного. Просто голова забита мыслями, — он почесал за ушком Пушка, и тот сладко зевнул. — Как поживает Веледара? Очень жаль, что сегодня не увиделись…
— Отлично. Брат, наконец, сделал ей новую шапку и даже платок расписной где-то выменял. Того и гляди, теперь неделю будет по краю ходить, красоваться.
— Она любит наряжаться.
В его голосе слышалось тепло, и Заре подумалось, что такого доброго человека, как Влада, она не встречала. Другой парень бы засмеялся или пошутил про «девичьи глупости». Но в глазах друга никто не выглядел глупым. Тогда она решилась спросить:
— Почему Каз в этот раз не пришел? Вы поссорились?
На этот раз парень рассмеялся.
— Нет, конечно. У него сейчас… некоторые проблемы в семье. Нужно решить парочку… эм, вопросов.
Каждое слово было подобрано с умом, прошедшим отборку по всем категориям Морозовых. И пусть Власов ненавидел обманывать друзей, никто не мешал ему обходить правду стороной, выдавая лишь малую её часть.
— Надеюсь, это что-то не очень серьёзное.
— Это не то, с чем Каз бы не справился. И кстати, — Влад подмигнул, — он передавал, что постарается скоро навестить тебя и вообще очень скучает. Говорит, что не может уснуть, так, как все думает о твоих вкусных отварах и зеленых глазах.
Ей пришлось приложить усилия, чтобы угомонить разволновавшееся сердце, укротить его стук. Как будто её взволновала еще одна шуточка Влада. Но Зара была благодарна всем богам, что жар от печи скрывал её покрасневшие щеки. Собрав волю в кулак, она хитро прищурилась, как всегда это делала, и выгнула бровь.
— Что, прям так и сказал?
— На самом деле нет, — признался Власов, улыбаясь. — Про отвары я придумал.
Жаль, что на полке с травами не хранилось ничего от ненужных мыслей. Сейчас было бы неплохо выпить такую настойку и забыть о волнении в груди. Пульс против воли ускорился, Зара посмотрела на свои руки — вечно холодные, как кровь болотных тварей. Ей не хотелось верить, что слова Влада были правдой. Иначе появился бы повод замирать сердцу чаще, а этого она не хотела. Как и не хотела привязываться к тому, кто принадлежит земле так, как она Кругу.
Влад не понял её потухшего взгляда, но оно было к лучшему. Чужая душа — потемки, как те, в которых ему добираться до дома. Конечно, сейчас у него шло дежурство в Красных скалах. Сбежать от туда не составило труда — кто захочет проверять далекий пост, находящийся на краю Северных земель? А его напарник только рад, что тот вызвался
