Швейцарская народная партия (Schweizerische Volkspartei [SVP]) более чем удвоила свою долю в электорате, стала крупнейшей политической партией в стране и получила второе место в Федеральном совете в 2003 году. Их успех был достигнут за счет политического центра, радикалов (Freisinnig Demokratische Partei [FDP]) и христианских демократов (Christlichdemokratische Volkspartei [CVP]), в то время как левые социал-демократы (Sozialdemokratische Partei der Schweiz [SPS]) и зеленые сначала набрали силу, затем долгое время стагнировали и в итоге снова набрали силу на выборах 2019
года (рис. 5.2).
Рис. 5.2Места в Национальном совете пяти основных политических партий, 1919-2019 гг. (Источник: собственный рисунок на основе данных Bundesamt für Statistik [BFS; 2019])
Многие из малых партий не выжили, исчезли с политической арены или слились с другими, как, например, либералы с радикалами (СвДП). Повышенная электоральная волатильность сама по себе не является чем-то экстраординарным, но она сопровождалась ростом политической поляризации . SVP, поглотив старые партии ксенофобов, сдвинулась вправо и во многих вопросах атаковала не только левых, но и центр. Это значительно изменило швейцарскую партийную систему. Буржуазный альянс частично распался, что привело к трехполюсной системе политических сил: популистские правые, зелено-социалистические левые и раздробленный центр.
Возвышение SVP началось в 1992 году, когда ее фактический лидер Кристоф Блохер успешно мобилизовал силы против договора о Европейском экономическом пространстве (ЕЭП) . Она стала партией евроскептиков и впоследствии систематически выступала против Конкорданса также по вопросам иммиграции , социальной политики , и институциональной реформы. Изначально ограничиваясь электоратом протестантских немецкоязычных кантонов, SVP впоследствии завоевала новых избирателей по всей Швейцарии и из всех социальных слоев. Партия гораздо более профессиональна в своей организации и имеет много ресурсов для проведения дорогостоящих кампаний. Она продвигает свой националистическо-консервативный профиль в агрессивном, часто популистском стиле (Mazzoleni 2003), становясь, таким образом, разработчиком политической повестки дня в средствах массовой информации.
Это стало выливаться в нечто большее, чем "просто" оппозиция по конкретным вопросам . Другие партии, соответственно, обвинили SVP в предательстве духа и работы Konkordanz . Это обвинение было выдвинуто, в частности, против Блохера . Избранный в 2003 году вторым представителем своей партии в Федеральном совете (см. выше, раздел 5.1.1), Блохер продолжал действовать в качестве неформального лидера SVP. В конце 2007 года коалиция социал-демократов , христианских демократов и "зеленых" успешно спланировала его замену на более умеренного члена SVP. Реакция партии была яростной. Она заявила, что не чувствует себя больше представленной в Федеральном совете, исключила двух действующих членов федерального совета, избранных членами SVP, из своей парламентской группы и заявила о "фундаментальной оппозиции" правительству.
Этот инцидент перерос в настоящий кризис Konkordanz , пусть и на довольно короткий срок. 4 Сама "фундаментальная оппозиция" SVP просуществовала всего год (Church and Vatter 2009). Ее лидеры поняли, что одна партия не сможет разрушить систему разделения власти: институциональные ограничения для сотрудничества между остальными правительственными партиями были сильнее. Поэтому, когда в конце 2008 года один из двух (бывших) министров SVP ушел в отставку, партия быстро заняла его место и даже вновь предложила Блохера , против которого большинство других партий по-прежнему решительно возражали. В результате компромисса был избран не Блохер , а бывший лидер партии - пусть и с перевесом в 122 голоса против 121 за более умеренного члена SVP (APS 2008).
Последний шаг правительственной реинтеграции крупнейшей политической партии произошел в конце 2015 года, когда еще один бывший член SVP вышел из состава партии. На этот раз Блохер не проявил никакого интереса, и партия выдвинула трех официальных кандидатов, по одному от каждого лингвистического региона . В итоге был выбран франкоязычный Ги Пармелен, ставший первым федеральным советником от SVP, говорящим на этом языке (APS 2015). Таким образом, была восстановлена (скорректированная) магическая формула 2003 года: две SVP, две SPS, две FDP и один член CVP. Все прошедшие с тех пор выборы в правительство (в 2018 и 2019 годах) подтвердили такое распределение мест .
5.5.2 Разделение власти в поляризованном парламенте
Растущая политическая поляризация ставит вопрос о том, возможен ли еще парламентский компромисс . Действительно, до конца 1980-х годов относительно стабильный блок из трех буржуазных партий не испытывал особых трудностей с поиском большинства в случае оппозиции слева. С частичным распадом буржуазного блока, похоже, это уже не так. SVP выступает в качестве оппозиции по конкретным вопросам почти так же часто, как социал-демократы (Smartmonitor 2019), поэтому правительственная коалиция подвергается оппозиции с обеих сторон. Неудивительно, что сегодня СМИ часто обвиняют парламент в неспособности достичь консенсуса.
Исчерпывающий анализ около 8000 решений Национального совета за период 1995-2004 годов, однако, показывает несколько иную картину (Schwarz and Linder 2007). Блокированные ситуации, когда парламент не может принять решение по какому-либо правительственному предложению, по крайней мере, статистически очень редки, а парламентские решения по-прежнему характеризуются наличием разнообразных побеждающих коалиций, которые варьируются от вопроса к вопросу. В частности, христианские демократы иногда голосуют вместе с социал-демократами и "зелеными", что означает, что Национальный совет практикует более открытую игру по разделению власти, чем в 1980-х годах. В долгосрочной перспективе коалиции по конкретным вопросам также меняются, что свидетельствует о том, что политические тенденции более важны, чем строгие идеологии. Наконец, исследование показывает, что политический центр - христианские демократы и радикалы - является наиболее важным субъектом, формирующим политику на парламентской арене. Их коалиция наиболее успешна в создании победных коалиций (рис. 5.3). Центр также выигрывает от ситуации, когда во многих спорных вопросах предложения левых и правых консерваторов нивелируют друг друга. Эти выводы расходятся с общественным мнением, которое воспринимает SVP как самую сильную силу, определяющую повестку дня. SVP извлекает электоральную выгоду из поляризации , но в какой-то мере расплачивается за свою стратегию яростной и порой популистской оппозиции
меньшим влиянием на парламентской арене.
Рис. 5.3Наиболее часто побеждающие коалиции в Национальном совете , 1996-2019 [%]. (Источник: собственный рисунок на основе данных Smartmonitor [2019]. Примечание: показаны доли различных победивших коалиций. Буржуазные партии = CVP, FDP и SVP; левоцентристские = SPS [и "зеленые"] и SVP; правобуржуазные = FDP и SVP)
Зарубежные обозреватели иногда называют SVP прототипом европейских популистских партий. Действительно, SVP одной из первых стала выступать против элитарности и обличать своих политических антагонистов с помощью грубой риторики, утверждая, что она является единственным легитимным голосом народа. Постоянная фундаментальная оппозиция и иногда радикальные предложения против европейской интеграции и иммиграции
