я встану.
Но не встала. Сил не было абсолютно. На меня будто апатия навалилась.
— В стенах храма знаний не осталось никого, кто мог бы сейчас тебе помочь, — осторожно проговорил Харелт. — Большая часть студентов и преподавателей отправились в Западный Предел. Произошло это до того, как стало известно о трагедии Ледяного Замка. Те, кто остался, сейчас заняты драконятами.
— Как Энни?
— Я уже говорил, любовь моя. С малышкой все хорошо. Сейчас она, как и другие драконята, крепко спит: их погрузили в особый сон. Рядом с Энни мои… Наши воины. Все будет хорошо.
— Хорошо.
Я и сама понимала, что необходимо сделать над собой усилие, но… В этом и есть основной подводный камень потери жизненных сил. Мне просто не хочется ничего. И чем дальше, тем глубже затягивает в пучину безразличия.
— Нам выделили малый покой, он остался с того времени, когда подле источника пытались делать отдельные кельи. Так что нас ждет та самая колдовская вода. — В глазах Харелта я видела отчаяние. — Позволь мне помочь, ветерочек?
Он смотрел на меня, а я… Я понимала, что вроде как мне следует смутиться. Но даже на такую малость у меня не осталось сил.
— Фредерика?
— Я… Я думаю, что не справлюсь одна, — тихо проговорила я. — Уже не справляюсь.
Харелт подался вперед и оставил поцелуй на моих губах.
— Ты прекрасно справляешься. Даже самым сильным нужна помощь. Мы восстановим твои жизненные силы.
— Я в этом не сомневаюсь, — устало улыбнулась я. — Все хорошо, Харелт. Я ни о чем не жалею. Не понимаю, почему Энни не переместилась к нам, но…
— Я думаю, это она привела драконят на плато, — мягко проговорил мой дракон. — Она не смогла их бросить.
— Наша смелая и ответственная дочь, — вздохнула я. — Если бы она переместилась к нам, то драконий десант прибыл бы раньше.
— Это мы ей объясним чуть позже, — улыбнулся Харелт и потянул меня на себя, помогая встать.
А через пару минут стало ясно: без дракона мне даже не раздеться. Наряд мой пришлось срезать, а волосы… Я действительно задумалась: не отрезать ли их под корень? За пару месяцев зелья и притирания помогут восстановить длину.
— Дай мне шанс их спасти, — шепнул дракон, — я выбрал для тебя совершенно невероятные шпильки.
— То есть ты тоже соперничаешь с Эрвитаром? И хочешь, чтобы твоя близняшка была краше его? — не удержалась я от мелкой подколки. И от этого, как ни странно, почувствовала себя чуть-чуть бодрей.
— Вот уж нет, вы уже не так похожи.
— Да, я тоже заметила. Сколько у нас времени до свадьбы?
— Не знаю. — Мой дракон отвернулся, нашел халат и закутал меня в него. — Позволь отнести тебя в купальни.
— Чистый халат на грязную меня, — вздохнула я. — Вы просто дикарь, мой дракон.
— Скажи еще раз, — низким рычащим голосом попросил он.
— Мой дракон, — выдохнула я. — Мой храбрый крылатый воин.
Харелт нежно коснулся губами моей испачканной кровью щеки и на руках пронес в купальню. Там, прежде чем пройти к бассейну с водой из источника, была душевая. Душевая, в которой уже стоял табурет. На него-то он и усадил меня, затем взял душевую лейку и принялся обильно смачивать мои волосы теплой водой.
— Закрой глаза.
— Халат надо снять, — сонно проговорила я.
— Он не мешает, — фыркнул мой дракон, — я же в штанах. И дело даже не в твоем целомудрии — увы, в подземелье очень холодные стены. Пока прогреются, мы уже в бассейн перейдем.
Прикрыв глаза, я полностью расслабилась и доверилась рукам Харелта. Он намыливал мои волосы, разбирал пряди и смывал, смывал, смывал кровь Лерро. Я смотрела на светлый камень под ногами и поражалась тому, что буро-рыжая вода никак не закончится.
«Как много крови в драконе? И куда она потом девается? И если ее вылилось столько, то как остатков хватило на человеческую форму?»
— Наша драконья суть состоит из магии, — негромко проговорил Харелт. — Вот, между прочим, я справился. Сейчас нанесу чудо-средство, и ты утром свои волосы не узнаешь.
— Ты так в этом разбираешься?
— О да, — с чувством произнес дракон, — однажды моя дочь вернулась с короной из репейника. Ей показалась, что будет очень красиво, и, надо признать, было действительно красиво: она же еще и волосы туда вплела. Проверенных и надежных горничных тогда не было, и с волосами мучиться пришлось мне. Не мог же я побрить малышку налысо? Трудный был денёк.
На моих губах появилась легкая улыбка.
— А среди репьев попадались еще и веточки, они должны были изображать корону Лесной Девы, — посмеиваясь, вспоминал Харелт. — Вот, ждем пару минут и смываем. Давай-ка я уберу халат.
Сняв с меня потяжелевшую, намокшую вещь, Харелт тут же призвал туманное облачко, которое укрыло меня. Направил теплую струю воды мне на плечи, и на полу вновь появились буро-рыжие разводы.
Но с кожи все смылось гораздо быстрее, и, смыв чудо-средство с моих волос, Харелт увлек меня к бассейну.
— Он неглубокий, на наше счастье. С приступочкой, чтобы можно было сесть. — Дракон первым спустился в воду и, протянув мне руку, помог сесть на дно.
А через мгновение я сдавленно охнула: со всех сторон в мое истощенное тело хлынула сила!
— Жизненные силы восстановятся не так быстро, но магическое истощение уйдет в прошлое, — шепнул мой дракон.
Подняв на него взгляд, я мягко улыбнулась.
— Прости. Трудно тебе пришлось?
— Нет, ветерок мой, совсем нет. — Дракон покачал головой. — Трудно было лететь: я боялся безнадежно опоздать. Все остальное… Позаботиться о тебе мне только в радость.
Вот только под глазами у него глубокие тени, а в уголках рта притаились горькие складки.
Шумно вздохнув, я ушла под воду с головой. Хотелось прогнать сонную одурь, что шептала своё гнусное: «Нет желаний, нет чувств. Только покой, абсолютный покой». Покоя, конечно, хотелось, но не абсолютного. Чтобы где-то рядом цвиркал прыгунок, чтобы Энни сопела в детской, чтобы… Чтобы Харелт спал рядом, даже если он храпит!
— А ты храпишь? — спросила я, когда вынырнула.
— Н-нет, — оторопел дракон. — А что?
— Просто я знаю, что у вас приняты раздельные супружеские
