с тобой идеальная пара.
— Неделю один на один, в одном доме, и пока еще никто не сбежал? Да, пожалуй.
После ужина у нас, кстати, тоже никто не сбегает. Воронов убирает продукты в холодильник, я загружаю тарелки и вилки в посудомоечную машину, а бокалы с вином мы забираем в гостиную.
— Новости, футбол, фильм ужасов или стэндап-шоу, — перечисляет он варианты, усаживаясь на диване перед огромным телевизором.
Я улыбаюсь. Этот трюк он проделывает целую неделю: специально называет то, что я не хочу смотреть ни при каких обстоятельствах, чтобы в качестве единственного варианта оставить «новости». Но придраться не к чему: выбор-то мне предоставил.
Нет, конечно же, я сразу его раскусила и попыталась пересмотреть свои вкусы. В первый наш совместный вечер я выбрала стэндап-шоу, но у меня от этого юмора стала раскалываться голова, и я сама полезла за пультом, чтобы включить бубнеж новостей. Во второй вечер я проявила оригинальность и выбрала для просмотра футбол. Хотела проверить, кто из нас двоих уснет первым. Воронов, судя по тому, что прилег на подушку, даже был готовым сдаться пораньше. В итоге мы так увлеклись, так болели, так кричали, что к утру осипла не только я, но и крыса. А может, все дело было в холодном пиве, а не в футболе — уже не узнаешь.
Так что с футболом мы пока не рискуем. Да и матчей интересных нет, чтобы драть зазря горло. Вот через недельку…
А в третий наш вечер я выбрала фильм ужасов. Стойко его досмотрела до конца, потому что видела, что Воронов то и дело косится в мою сторону. Я же не могла показать ему страх! Я держалась, пока зомби бегали за беззащитными людьми, держалась, пока они неожиданно выскакивали из-за угла, из-под кроватей или вообще бодро выходили из ванной. Держалась, пока после просмотра поднималась к себе в комнату, а потом…
А потом просто сработали ассоциации: темнота, кровать, тишина… Я буквально мечтала о том, чтобы он громко храпел, но нет. Пока я осматривалась в комнате и лежала при свете, он спал. «А как же и в горе, и в радости?» — подумала я и отправилась в его комнату.
Жена должна заботиться о том, чтобы муж пребывал в хорошем расположении духа, верно? Один раз я с этой задачей не справилась — ну не понравились ему мои анекдоты. Но вдруг он лежит, мечтает попить и грустит? А идти за водой ему лень.
Визит в его комнату показал, что я зря волновалась. Он действительно спал, а у него на тумбочке стояла литровая бутылка воды. Ну раз я пришла… и мне-то как раз хочется пить… Вскрыла бутылку, сделала два глотка и с радостью увидела, что Воронов открыл глаза.
Я предложила ему присоединиться, он что-то ответил, но я уже не прислушивалась. Пользуясь тем, что теперь он не спит, а значит, не страшно, я вернулась к себе и спокойно уснула.
В общем, все прошло тихо и мирно. Я так считала. Пока утром Воронов не поведал мне свою интерпретацию моих ночных похождений. Мол, он так хорошо уснул, ему снился такой приятный сон, потом вдруг какой-то бег коней в отдалении, какой-то шорох змей возле уха, всплеск океана, и… Открывает глаза, а над ним нависает тень. Виден лишь силуэт, который держит в руках его бутылку с водой, жадно пьет из нее и хриплым голосом предлагает: «А ты будешь?»
— Я в завязке, — ответил он.
Привидениям врать нельзя. Поэтому в четвертую ночь мы и правда с ним вместе держались. Тихо, мирно, потягивая мятный чай, смотрели его долгожданные новости…
— Ну так что? — выдергивает меня из размышлений голос Воронова.
Оборачиваюсь — угу, уже сидит, руки вдоль спинки дивана, а палец застыл на знакомой кнопке новостного канала. Я эту кнопку никогда не забуду, потому что я даже чай тот допить не успела — уснула. А он ведь был вкусным. А теперь у нас в доме мята закончилась.
— Может, выберем какую-то комедию? — предлагаю я.
— Ее в списке нет.
— Так добавь.
— Не получится. Я тебе сразу озвучил список приемлемого, и возражений не было, значит, ты его приняла. Что же нам теперь, нарушать наши правила?
Я улыбаюсь, на секунду нырнув в дежавю. Так у нас уже было. Почти…
— Да, — говорю, приближаясь к нему. — Ты ведь с самого начала знал, что правила — это не мое.
Он молчит.
Уютная тишина, спокойная. Хотя в ней не слышно даже моих шагов.
Он склоняет голову набок, наблюдая за мной.
Не спорит.
Не пытается остановить.
Просто смотрит. Но так, что мне кажется, у меня за спиной начинают расти огненные крылья. И от них жар расползается по моим щекам, шее, спускается ниже…
Чтобы осуществить задуманное, мне приходится стать коленом на диван. Чуть-чуть потянуться вверх. Но едва мои пальцы наталкиваются на пульт… его пальцы его даже не держат… почему-то не держат…
В следующую секунду я понимаю, почему они его отпустили легко, без борьбы. Когда Воронов возвращает мне отголоски эха из дежавю и вкрадчиво отвечает:
— Да. И я тоже.
А его пальцы уже ползут по моей ноге.
Выше.
Выше.
Подбираясь к резинке моих брюк. Становится еще жарче, когда наши взгляды встречаются. Он знает, чего хочет. Определенно знает. Ему-то, понятное дело, так будет удобней. А мне… У нас ведь только контракт. И на то, что он хочет, я не подписывалась.
— Решил отомстить мне за змей или подтягиваешь штанину? — спрашиваю я беззаботно.
Вернее, стараюсь, чтобы именно так прозвучало. Хотя беззаботности я вовсе не чувствую. Но получается у меня хорошо. Потому что Воронов не только отдает мне пульт, но и убирает руку.
Так спокойно, как будто ему все равно. Позволила бы зайти дальше — он был бы не против. Нет так нет.
Я усаживаюсь на диван с другой стороны. Поджимаю под себя ноги, включаю стэнд-ап, надеясь, что в их программе хотя бы сегодня
