началом Скотта.
Система Дрейера, однако, страдала от фатального недостатка: она игнорировала эффект рысканья - движения корабля из стороны в сторону из-за того, что его подталкивают волны. Первые испытания системы Дрейера были неудачными. Затем на линкоре "Vengeance" была проведена серия испытаний двух систем. Они проводились при идеальных погодных условиях, что сводило к минимуму проблему учета влияния рысканья. Поллену и его команде, с другой стороны, пришлось включить в свою работу адмиралтейское оборудование, такое как калькулятор Дюмареска и часы Виккерса, хотя они не имели опыта работы с этими приборами и не хотели их использовать.
Несмотря на то, что чаша весов склонилась в пользу одного из них, комитет по наблюдению за испытаниями признал систему Поллена значительно превосходящей систему Дрейера. Тем не менее, Адмиралтейство выбрало систему Дрейера. По всей видимости, Фишер был убежден Дрейером в том, что ВМС создали более дешевую и столь же эффективную альтернативу системе Поллена. Возможно также, что на решение Фишера повлияла его быстро растущая вражда с Бересфордом, который приобрел системы Поллена для пяти своих кораблей. В любом случае, из двадцати восьми британских крупнокалиберных линкоров и боевых крейсеров, находившихся в строю в июле 1914 года, более половины обходились второсортными системами управления огнем. Это было, пожалуй, худшее решение, принятое Фишером в его попытках реализовать схему.
Шахты
К началу 1890-х годов Королевский флот разработал автоматические контактные мины, причем Фишер и Оттли принимали в этом активное участие. Осознавая опасность, которую представляют собой мины, и не имея готовых контрмер, Адмиралтейство решило позволить другим военно-морским силам сделать первый шаг к их внедрению. Однако к тому времени, когда Фишер стал вторым морским начальником в 1902 году, конкурирующие военно-морские силы уже перехватили инициативу. "Чем мы можем оправдать наше очевидное бездействие?" - спрашивал Фишер. !Если мы не примем их, - писал он, - нам не хватит одного оружия, которым обладают наши враги, и которое будет использовано против нас, а мы не сможем ответить тем же. . . . Мы не можем позволить себе оставить в качестве предмета обсуждения что-либо, что хоть в малейшей степени влияет на боеспособность флота».
Оттли, недавно назначенный на должность министра обороны США, сообщил о "поразительном успехе, достигнутом автоматическими минами во время нынешней [русско-японской] войны". Фишер назначил Оттли председателем комитета по этому вопросу и принял его рекомендации начать закупку 10 000 мин. Хотя комитет рассматривал мины как поддержку блокадных операций, Фишер хотел использовать их в первую очередь как дополнительное средство предотвращения проникновения вражеских кораблей в британские воды, и он ежегодно включал мины в смету ВМС. Так продолжалось до тех пор, пока Черчилль, став первым лордом, не прекратил их накопление, считая, что мины - это оружие слабой морской державы, вынужденной обороняться.
Погружение
Во время пребывания Фишера на посту первого морского лорда Великобритания обладала крупнейшей в мире, наиболее оснащенной и технически совершенной военно-морской промышленностью. Это позволяло Британии строить военные корабли передовой конструкции, быстрее и в большем количестве, чем ее соперники. Это позволило Адмиралтейству проводить стратегию "преимущества второго хода" во время периодических разрушительных изменений в военно-морской конкуренции в течение девятнадцатого века. Именно Франция, а не Британия, первой перешла к выпуску боевых кораблей с паровым двигателем и броненосцев. Несмотря на то, что Британия была вполне способна возглавить этот переход, она сдержалась, чтобы максимизировать свое преимущество в существующих военных кораблях. Точно так же Адмиралтейство стремилось "игнорировать" развитие подводных лодок, пока главный военно-морской соперник не ввел эту новую форму войны на море.
Фишер стремился сохранить, использовать и, по возможности, расширить превосходство британской промышленной базы. Однако характерной чертой Фишера была его решимость применить эти преимущества по-новому. Он назвал свой подход "погружением", и он, наряду с развитием боевых крейсеров и флотилийной обороны, был одним из трех центральных элементов схемы. Принимая решение о строительстве "Дредноута" и боевых крейсеров, Фишер следовал традиции преимущества второго хода - быстро действовать, если соперник собирался действовать первым.
Но Фишер хотел не просто реагировать на конкуренцию - он хотел формировать ее. Он хотел задать его темп и направление. Дредноут стал испытанием для Фишера. Фишер обнародовал все несекретные сведения о строительстве корабля, чтобы парализовать соперничающие военно-морские силы. Благодаря реформированию трудовой практики на верфях и заказу критически важных компонентов, таких как крепления для больших орудий и турбинные двигатели, за несколько месяцев до заключения контракта на постройку корпуса, он значительно сократил время строительства . Через год и один день после начала строительства "Дредноут" приступил к ходовым испытаниям. Фишер сократил обычное время строительства линкора - в данном случае радикально отличающегося и более мощного линкора - более чем наполовину.
Дредноут" нарушил планирование основных соперников Великобритании, в частности, немцев. В то время как "Дредноут" выходил из чертежной доски, Тирпиц спускал на воду "Дойчланд", первый из пяти запланированных новых немецких линкоров. Эти корабли, с их 13 400 тоннами, четырьмя 11-дюймовыми и четырнадцатью 6,7-дюймовыми орудиями и восемнадцатиузловой скоростью, должны были уступать даже некоторым линкорам Королевского флота, предшествовавшим дредноуту. После появления "Дредноута" этот класс уже был устаревшим.
Программа Тирпица также расширяла границы размеров его проектов кораблей. Ключевым ограничивающим фактором был Кильский канал, который обеспечивал германскому флоту короткий путь между Северным и Балтийским морями. Если бы Тирпиц хотел иметь более крупные корабли, канал пришлось бы расширить, что потребовало бы многолетних усилий и огромных затрат. Поэтому, когда до Тирпица дошли новости о планируемых размерах, скорости и вооружении "Дредноута", в Берлине началась почти паника.
Тирпиц на несколько месяцев уединился со своими самыми доверенными советниками, чтобы определить, как лучше ответить. Был достигнут консенсус, что Германия должна ответить на британский вызов, даже если для этого потребуется расширить все существующие каналы и доки. Таким образом, стратегия Фишера "погружения" была также "стратегией навязывания затрат", поскольку она использовала постоянный источник конкурентной слабости Германии - ограничения, накладываемые на конструкцию кораблей Кильским каналом, чтобы наложить существенные штрафные санкции, если Германия решит ответить на британскую инициативу. Когда строился "Дредноут", Фишер писал: «Увеличение размеров немецких кораблей потребует либо расширения, либо углубления Кильского канала, возможно, обоих, и подходов к нему, а также обширных дноуглубительных работ в их военно-морских портах. . . . Поэтому можно усомниться в том, что Германия в настоящее время в состоянии осуществить внезапное продвижение к кораблям в 20 000 тонн». Гамбит Фишера также накладывал штраф в отношении времени. Переведя военно-морское соревнование в кардинально новое русло, Фишер стоил Императорскому германскому флоту около года, пока Тирпиц переоценивал свои позиции.
Для Фишера
