как я. Во-вторых, вы уже достаточно изменены, чтобы жить в безопасных точках. Поверьте, теперь для вас это будет испытание, как для русалочки, влюбившейся в принца, и решившей обрести ноги. Вас будет ломать, пока вы не покинете свободное от излучения место или умрете. В-третьих, существует враг, который является врагом и нам и вам, так что, пока он есть, нам было бы лучше встать плечом к плечу, наплевав на предрассудки, преодолеть которые помогло бы ваше возвращение.
— О ком вы говорите? О тех, от кого вы нас отбили?
— Именно. Это очень крупная община на западе от эпицентра «черного спектра». Они что-то пронюхали, побывав в ней, после чего излучение двукратно усилилось. Они замышляют какой-то проект, опоясывают своими устройствами «мертвый пояс». Никого и ничего не допускают в него. Подвергают полному геноциду всех, кто попадается на пути. Между нами уже были две кровавые стычки. Трудно это признавать, но полководец из меня не самый лучший. Вы и сами это знаете, — Фирлез повернулся к охраннику. Тот, словно получив немой приказ, быстро исчез в машине и вернулся через полминуты с рюкзаками и висящими через плечо автоматами. — Это ваши вещи и оружие. Одевайтесь и идите домой. Ничего мне обещать не надо сейчас, я и так знаю, что вы вернетесь.
— А вы там были? — спросил Кайрат, немного ошарашенный неожиданным поворотом событий.
— Где?
— В зоне.
Фирлез как-то неопределенно отреагировал на вопрос, словно не знал, как ответить.
— Это мы находимся в зоне, а там другая вселенная, — ответил он после небольшого раздумья.
— Это как? — не понял Кайрат. И не только он.
— Словами не объяснить, потому что в нашем лексиконе нет таких слов. Ее надо чувствовать.
— Так это вторжение на нашу планету или какой-то план неведомых инопланетных прогрессоров, решивших вырастить новую цивилизацию? — поинтересовался Толик.
— Я не знаю, — честно признался Фирлез. — Мы слишком разные, чтобы описать нашими представлениями их цели. Все, что мне удается — это пользоваться их энергией. Хотя эта энергия может быть и не их вовсе, а единая энергия для всего сущего, — взгляд Фирлеза просветлел.
— Но почему у людей она вызывает страх? И куда они деваются? — спросил Максим в надежде услышать ответ, что его родители живы.
— Вижу, вы еще недостаточно поняли, что я хотел вам сказать, — Фирлез вернулся к своему обычному взгляду, от которого становилось не по себе. — Вы слишком полагаетесь на слова, которые для контакта с другой жизнью совсем не подходят. Подумайте на досуге, почему меня не прибрала тьма, а сделала своим проводником.
Он вернулся в машину. Бойцы бросились к куче рюкзаков — разбирать свои вещи. Рюкзака и автомата Егора среди них не было. Как ни странно, но жители деревни ничего себе не присвоили. Все вынутое из карманов одежды было рассовано по карманам рюкзаков, а обувь была привязана за шнурки. Если бы не боль, которая еще не прошла после избиения, можно было бы помянуть их щепетильность добрым словом.
— Педантичные, как фашисты, — буркнул Толик. — И такие же злые.
Грузовик завелся, выпустил клуб черного дыма, накрывший поляну, и уехал. Бойцы оторопело проводили его взглядом. Они до последнего ждали какого-то подвоха. Зная славу, сопровождающую «страховщиков», можно было надеяться на любой исход, кроме благоприятного.
— Возможно, мы еще сами не поняли, в какую ловушку попали, — произнес Максим, пристраивая Кузьму в нагрудный карман разгрузки.
Часть вторая, Глава 7 «Обреченные»
Часть вторая
Глава 7 «Обреченные»
Карта с проделанным маршрутом лежала в рюкзаке. Наверняка Фирлез изучил ее прежде, чем отдать. Максима это не особо беспокоило: из высокопарного монолога предводителя секты он понял, что у того в настоящий момент нет никаких планов на территории по другую сторону «мертвого пояса». Черный спектр здесь был ему союзником, оберегающим от ненужной конкуренции.
Сразу определить свое местоположение не получилось. В грузовике отряд проехал около двух часов, что по плохой дороге могло составить около ста километров. Нужно было только понять, в какую сторону от деревни приемо-передающих зомби их закинуло. Максим очертил карандашом окружность на примерном удалении от деревни. Посмотрел на солнце, затем на часы, определил, в какой стороне находится восток и скомандовал:
— Пора домой, пока до нас еще кто-нибудь не добрался.
Он, кряхтя от боли, взвалил на спину рюкзак. С оружием и снаряжением Максим снова почувствовал себя увереннее. Самому себе он пообещал, что больше никакого любопытства проявлять не станет. Будет подальше держаться от любых людей, чтобы невзначай снова не попасться кому-нибудь. Не дай бог, подбитый «бардак» (БРДМ) припишут им, уличив в диверсионной работе. Надо было во что бы то ни стало вернуться живыми и донести до руководства сведения, которые непременно вызовут их интерес.
Отряд построился. Максим осмотрел его, и с сожаление отметил, что Егора в нем категорически не хватает. Родных у него не было, и отвечать за его судьбу предстояло только перед начальством, что было намного легче в моральном плане. Максим заранее представил себе вытянутые физиономии Аллы, Леонида и остальных после его рассказа о своих злоключениях. Однозначно, их стоило перенести ради полученной информации. Конечно, до зоны они не дошли, и глупо было бы верить в то, что можно это сделать вот так, не подготовленными во всех смыслах.
Максим стал во главе отряда, чтобы подчеркнуть, что готов нести ответственность за свои решения. За ним шел Кайрат, потом Марат и замыкал Толик. Мужики, несмотря на приличный боевой опыт, придающий чертам лица суровости, огрубели внешне ещё сильнее. Солнце закоптило кожу, испытания очерствили душу, а «черный спектр» сделал взгляд глубоким и темным, как бездонный колодец. Максим знал, что люди в общине не смогут не заметить подобные изменения, и теперь будут сторониться их. Все, кроме Маши и Вероники, ну и Ильи Витальевича, которому он стал почти что сыном.
Отряд прошел километров пятнадцать, когда начал собираться дождь. С запада натягивало тучи. Прохладный влажный ветерок разогнал летний зной. Стремительные ласточки низко носились над дорогой, выписывая сложные фигуры высшего пилотажа. Вскоре отряд догнали звуки грома. Горизонт полыхал молниями по широкому фронту. Предстоял серьезный ливень.
Максим прибавил шагу, надеясь найти какое-нибудь убежище, в котором можно было бы переждать непогоду. И, о чудо, они увидели реку и потемневшую от времени деревянную постройку, похожую на летнюю ферму. В нее они забежали в один момент с началом дождя. Молнии засверкали совсем рядом, грохоча, как артиллерийские орудия, а многотонные массы воды с шумом пролились на дырявую крышу. Это все равно было лучше, чем
