теоретики, как генерал Дж. Ф. К. Фуллер и капитан Бэзил Х. Лиддел Харт, выступали за проведение военных операций, подобных тем, которые имел в виду фон Зикт, в то время как британские полевые учения служили виртуальным "испытательным полигоном".
Хайнц Гудериан, самопровозглашенный отец немецких танковых войск, вспоминал, что в этот ранний период «нынешнее английское руководство по боевым бронированным машинам было переведено на немецкий язык и в течение многих лет служило теоретическим пособием для наших развивающихся идей». Если путь немецких военных к тому, что стало известно как блицкриг, был темным и наполненным множеством тупиковых ответвлений, то именно британцы помогли осветить путь и установить предупреждающие знаки.
Особенно поучительными оказались британские маневры 1926 года на равнине Солсбери. В отчете Рейхсвера об этих учениях отмечалось, что бронетехника с ее возросшей скоростью теперь обладает способностью наносить самостоятельные удары и что моторизованная пехота и артиллерия способны сопровождать танки. В отчете рекомендовалось «на учениях разрешить боевым машинам с броней неоднократно прорываться вперед, чтобы продемонстрировать этот метод ведения боя и таким образом накопить дополнительный опыт». В том же году британцы сформировали Экспериментальные механизированные силы.
В немалой степени благодаря британским учениям, меморандум, подписанный в январе 1927 года генералом Вернером фон Фричем, главой оперативного отдела Truppenamt, прозорливо заключал: «Бронированные, быстро движущиеся танки, скорее всего, станут решающим наступательным оружием. С оперативной точки зрения это оружие будет наиболее эффективным, если его сосредоточить в независимых подразделениях, таких как танковые бригады». Вскоре после этого, в мае 1927 года, первая в мире полностью механизированная боевая бригада появилась на равнине Солсбери. Хотя бригада уступала в численности и не имела беспроводной связи, она полностью превзошла конные кавалерийские и пехотные соединения, которые были ей противопоставлены.
Несмотря на то, что британские учения произвели впечатление на немецких военных руководителей, рейхсверу необходимо было сбалансировать свое видение будущих военных действий с текущими военными обстоятельствами, в первую очередь с угрозой, которую представляла для небольшой ограниченной договором армии Германии Польша на востоке, Франция на западе или коалиция этих двух стран с Чехословакией. Военные игры, учения и исследования в течение зим 1927-28 и 1928-29 годов были посвящены главным образом военным операциям Германии в случае войны с Польшей. Полученные результаты ясно указывали на то, что война только с Польшей может вестись лишь в течение короткого периода времени и с большими территориальными потерями. Генерал-майор Вернер фон Бломберг, глава Truppenamt, отказался принять такой исход и подстроил игру 1928 года таким образом, чтобы Лига Наций вмешалась и заставила Польшу согласиться на перемирие. За этим последовало советское вторжение в Польшу, после чего Москва предложила (а Берлин принял) союз, что позволило немецкой армии провести крупномасштабные наступательные операции, которых она так жаждала.
Однако в большинстве случаев в полевых учениях рейхсвера в конце 1920-х годов ведущую роль играла кавалерия, а не суррогатные механизированные войска. Уже в 1929 году танковая доктрина армии рассматривала танки в первую очередь как систему поддержки пехоты. Эта модель продолжилась на маневрах осенью 1930 года, крупнейших со времен Первой мировой войны. Они отличались нестандартными "экспериментальными" дивизионными организациями и фланговой операцией кавалерийской дивизии против пехотной дивизии. Тем не менее, в этих учениях не было ничего особенно нового, и для вдохновения дальновидные немецкие офицеры продолжали внимательно следить за британскими полевыми учениями. Уже в 1934 году полковник барон Гейер фон Швеппенбург, военный атташе Германии в Лондоне по адресу , сообщал: "В смешанной танковой бригаде британская армия создала самое важное мобильное "современное формирование", которое, по ее мнению, необходимо для мощных, дальних, тотальных ударов". В том же году на британских танковых маневрах в Египте впервые была продемонстрирована крупномасштабная прорывная операция танковой бригады и экспериментальной мобильной дивизии. Когда в 1935 году Германия начала перевооружение, Лутц, теперь уже генерал и глава Командования танковых войск Германии, заметил британскому генералу сэру Джону Диллу, что «немецкий танковый корпус был создан по образцу британского».
Непроторенный путь: Люфтваффе и стратегические бомбардировки
Помимо запрета на создание немецких бронетанковых сил, Версальский договор также запрещал немцам иметь военно-воздушные силы. Тем не менее, немецкие сторонники воздушной мощи с нетерпением ждали того времени, когда они освободятся от оков договора. Размышляя о том, как будут выглядеть немецкие ВВС, или Люфтваффе, немцы не приняли видение воздушной мощи, изложенное выдающимися зарубежными военными теоретиками - среди них Джулио Дуэ и Билли Митчелл - которые рассматривали стратегические воздушные бомбардировки как если не решающий инструмент в будущих войнах. Скорее, немецкие военные пошли по другому пути, который привел к созданию ВВС, более подходящих для формы войны Блицкриг, чем для стратегических воздушных бомбардировок.
Анализ Первой мировой войны за 1919-20 годы, проведенный Германской воздушной службой, отличается общим отсутствием интереса к стратегическому бомбометанию. Возможно, это объясняется тем, что стратегические бомбардировки 1917-18 годов не смогли нанести серьезный ущерб союзникам. К 1921 году, по крайней мере, на тот момент, бомбардировки вражеской родины были отвергнуты как вариант "победы в войне". Хотя со временем скептицизм в отношении эффективности стратегических бомбардировок ослаб, Люфтваффе так и не смогли полностью принять их. В лучшем случае, ее двухмоторные бомбардировщики имели достаточную дальность полета и грузоподъемность для проведения крупных кампаний (таких как атаки на промышленную базу противника) только против ближайших континентальных противников Германии: Франции, Польши и Чехословакии.
Более того, бюджетные и промышленные ограничения также заставляли Люфтваффе делать выбор. Германия не обладала ни производственной базой, ни экономической мощью для создания бомбардировочных сил в масштабах США и Великобритании, а также полевых самолетов в количестве, необходимом для поддержки сухопутных кампаний армии.
Почти с самого начала военное руководство Германии предполагало, что воздушная мощь повысит эффективность наземных операций, и фон Зикт сделал финансирование теневых Люфтваффе одним из главных приоритетов. Более того, когда в 1933 году в Германии было создано Министерство авиации, Вернер фон Бломберг, министр обороны, настоял на том, чтобы армия перевела в новую службу высококлассных офицеров. Среди них были не только высококлассные летчики, но и первоклассные офицеры Генерального штаба.
Немецкая военно-воздушная доктрина носила наступательный характер, делая упор на атаку воздушных сил противника для достижения превосходства в воздухе, проведение ближней воздушной поддержки (БВП) наземных сил и проведение операций по перехвату вблизи линии фронта. Эти задачи хорошо подходили для поддержки операций, направленных на разрыв вражеских линий, за которыми следовала быстро развивающаяся фаза глубокой эксплуатации.
Тем не менее, в начале периода перевооружения, последовавшего за приходом к власти Адольфа Гитлера, в Германии активно обсуждался вопрос о создании "рискованного люфтваффе", состоящего из 390 четырехмоторных
