благодарность в моменты, когда де Борд приказывал чуть ослабить натяжение. Ему так хотелось взмолиться: «
еще! Прошу, ослабьте еще хоть немного!». Он понимал, что собственные мысли начинают путаться и искажаться от боли, но ничего не мог с этим сделать.
Вивьен сбился со счета, сколько раз де Борд приказал палачам давить на рычаги. Он устало мотал головой и стонал, понимая, что никто на этот раз не придет, чтобы спасти его. В голове нарастал болезненный пульс, и в какой-то момент носом хлынула кровь от давления, но ничто не стало для палачей сигналом прекратить процесс. Пытка продолжалась, растягивая дальше уже порванные сухожилия.
И вдруг посреди допросной зазвучало что-то помимо вопросов де Борда и криков арестанта. Вивьен даже не понял, что слышит собственный голос. Казалось, душа его разделилась надвое: та часть, в которой теплились остатки воли, умоляли замолчать, но вторая… вторая часть больше не могла выносить этих мук.
– Умоляю! – срывающимся голосом закричал он. – Остановите…
Оба дознавателя невольно встрепенулись. С первого дня ареста они не могли добиться от Вивьена ни слова – разве что стоны и крики, но ни одного связного предложения.
– Я… вас прошу! Я вас умоляю! – заплакал Вивьен, понимая, что больше молчать нет никакого смысла. – Остановите… я не могу больше… пожалуйста!
Де Борд молчал, не отдавая палачам никаких приказов. Те в нерешительности переглянулись и замерли.
– Молю… прекратите… – едва слышно прошептал Вивьен, закрывая глаза и пытаясь не закашляться из-за пересохшего горла. – Я расскажу… я все сделаю, только прошу вас… хватит…
Ренар сделал шаг вперед.
– Да ради всего святого, ослабьте веревки! – воскликнул он.
– Нет, – строго возразил де Борд. – Разговор только начался.
– Как он будет с вами говорить? Он же едва дышит!
– Ренар, – де Борд строго посмотрел на молодого инквизитора и покачал головой. – В прошлый раз ты проявил сентиментальность, и допрос пришлось останавливать. Возможно, Вивьену не нужно было бы переживать пытку станком, не помешай ты мне тогда. Теперь же – ему придется постараться и поговорить со мной, пока он в таком положении. Умолять остановить пытку – это не признаться. Ты слышишь меня, Вивьен?
Глаза арестанта были закрыты, он закусывал губу, с трудом дыша через нос, полный запекшейся крови.
– Пожалуйста… дайте воды… – надломленным голосом попросил он.
– Ты должен ее заслужить, – строго произнес де Борд.
– Вы не можете! – воскликнул Ренар.
– Назови мне имя человека, который дал тебе катарскую книгу.
Вивьен скривился от боли, заставил себя осторожно набрать в грудь воздуха и ответил:
– Ансель де Кутт… это был Ансель. Вы… все имена вы знаете… не было секты… был только он. Это у него я… забрал книгу…
– Это наглая ложь. Ты думаешь, этого достаточно, чтобы получить воду?
Ренар качнул головой и резко отошел от станка, взяв заранее приготовленный кувшин и налив немного воды в миску. После этого он подошел к арестанту с другой стороны, ожег пламенем едва видящих глаз архиепископа и поднес миску с водой к губам Вивьена.
– Когда? – Ренар почувствовал, как собственный голос от потрясения не желает его слушаться и звучит надтреснуто, как у древнего старика. – Когда это произошло? Скажи мне это, и я дам тебе воды. – Он вновь строго посмотрел на де Борда. – И мы ослабим веревки станка.
– Я все скажу… – всхлипнув и вновь застонав от боли, пообещал Вивьен.
– Когда это случилось? Когда Ансель отдал тебе книгу?
– Почти… три года назад. В лагере прокаженных… у аббатства Сент-Этьен.
Де Борд напряженно уставился на Ренара, пытаясь понять, насколько хорошо тот понимает, о чем говорит арестант. Ренар явно понимал и был вне себя.
– Хочешь сказать, ты держал у себя эту книгу… почти три года? Просто держал ее у себя?! – воскликнул он, в его голосе прозвучали обличительные нотки.
– Я… я изучал ее… хотел понять… прошу, дайте воды!
Ренар прерывисто вздохнул и, наконец, позволил арестанту попить.
– Ослабьте натяжение, – попросил он палачей.
– Совсем немного! – тут же дополнил де Борд. – Чтобы ему было чуть легче говорить. Но пока на станке он демонстрирует лучшее поведение из всех, что я видел.
Палачи послушно ослабили натяжение веревок станка. Допросная вновь заполнилась мучительным стоном. Дышать стало чуть легче, но боль в плечах стала будто острее.
– То, что Ансель – еретик… ты знал? – поджав губы, спросил Ренар. – До того, как случился инцидент в Кантелё?
Вивьен часто дышал, приходя в себя от боли. Де Борду не понравилось, что пауза затягивается.
– Палачи, – обратился он.
– Нет! – застонал Вивьен. – Прошу вас! Я все скажу… дайте… немного времени… совсем немного…
– У тебя было достаточно времени, ты истратил его на бесцельное молчание. В предыдущем положении ты был сговорчивее.
Палачи поняли приказ, и натяжение снова усилилось. Вивьен жадно попытался поймать ртом воздух. Слезы вновь брызнули из глаз, и он мучительно закричал.
– Как давно ты знаешь о ереси Анселя де Кутта? – ровным голосом спросил де Борд.
– Он… не де Кутт, – скривившись, простонал Вивьен. – Он Ансель Асье. Из Каркассона… Нижний город. Из семьи катаров, которую сожгли… тридцать три года назад. Дело вел Жак Фурнье…
Де Борд поморщился.
– Ты говоришь о Его Святейшестве Бенедикте XII, упокой Господь его душу, прояви уважение, – фыркнул он. Ренар с угрожающим возмущением воззрился на него.
– Хватит, – тихо сказал он. – Вы хотите информации или формальностей? Ослабьте натяжение, и он скажет вам больше.
– Твой метод однажды уже не сработал, – покачал головой де Борд. – Не забывай, что Вивьен сам вынудил нас так с ним поступать.
– Вивьен, – Ренар чуть склонился к арестанту. – Расскажи что-то, что бы позволило нам понять, что ты больше ничего не укрываешь. Откуда ты узнал… про Анселя? Как давно ты знаешь о его ереси?
Вивьен продышался и кивнул.
– Помнишь, я ездил… в Клюни… из-за отца?
– Ты был не в Клюни? – догадался Ренар. Вивьен кивнул. – В Каркассоне?
– Да…
– Что заставило тебя туда поехать?
– Подозрения. Я подозревал Анселя в ереси. Уже тогда.
– И не сказал ни мне, ни епископу Лорану?!
– Я… не собирался говорить, – признался Вивьен, заставив Ренара ахнуть.
– То есть, ты признаёшь, что обнаружил еретика среди своего окружения, но принял решение укрывать его? – вмешался де Борд.
– Да… – сокрушенно проскрипел Вивьен.
Ренар выдохнул, сделав шаг прочь от арестанта и покачав головой.
– Я не верю, – прошептал он. – Был же допрос… нас с тобой допрашивали насчет Анселя! Нас обоих пытали, и отпустили! Не может быть, чтобы ты знал о его ереси и промолчал! Как ты мог?
Де Борд снисходительно взглянул на Ренара.
– Спокойнее, мой друг, спокойнее. – Он
