Стоило Индии полуизбавиться (в ряде штатов правят коммунисты) от социализма, экономика круто пошла вверх, как и в Китае, когда «разрешили капитализм».[291] Исключительную роль в Китае – Индии играет мизерность социальных расходов государства (в частности, нет пенсий). Никто не дерзает предсказать, долго ли будет длиться коммунистический режим Пекина и что произойдет, когда рухнет жесткий политический контроль и не люди будут для государства, а оно для них. Не постигнешь, куда поведет Индию таблица размножения.
Возрождающийся Талибан кормится наркоторговлей, в Пакистане 18000 медресе, что добавить? Итог беглого обзора разных стран – чем больше капитализма, тем лучше.
Угораздило же меня с моим умом и талантом родиться в России.
Пушкин
– Рабинович, зачем Вам столько денег? Мы же идем к коммунизму.
– А на обратный путь?
Перед тем, как «ругать» Россию, признаю: к глубокому моему сожалению, и США – не рай на земле (но счастлив, прожив здесь вторую половину взрослой жизни). Политически страна расколота пополам, люди недовольны Конгрессом. Все костерят высокие налоги. Оставляет желать лучшего юридическая система, основанная на прецедентном праве: у нас половина юристов мира, через суд без них не пробьешься. Два с лишком млн заключенных (но нет карманников, редко хулиганство).[292] Пресловутая политкорректность и похожие прелести, вроде идиотской кампании против sexual harassment.[293] «Переразвита» торговля, а магазины строят. Давно пора совершенствовать правописание эсперанто наших дней – английского языка (упрощение правил русского синтаксиса тоже не помешает) и дряхлую систему неметрических измерений. Читатель мог забыть рассуждения об отношении интеллигентов к тем, чья оплата выше, а ведь профессоры физики – математики – биологии получают меньше юристов. Не уразумею, зачем Министерство труда, чем оно за наш счет занимается? И бессмысленно тратить наши же миллиарды долларов на аналитиков ЦРУ, убедительно доказавших гробовую свою импотентность в исследованиях СССР – Ирака.
Причины векового отставания России ищут давно.[294] По не очень распространенному мнению, ключевая «ошибка» российской истории – лишь во второй половине XIX в. приступили к созиданию частной собственности.[295] Не было habeas corpus act, Ренессанса – Реформации (старообрядцев порушили).[296] Октябрь 1917 остановил бег к капитализму, впрочем, идеализировать ту Россию не стоит.[297] Пословица припечатывает: «Без труда не вынешь и рыбку из пруда», однако «Нищенство существовало на Руси издавна и всегда составляло характерную черту русской культуры. Немало встречалось и тех, кто побирался по лености, привычке к праздношатательству и тунеядству».[298] (Было и в других странах.)
Большевики захватили власть под лозунгом «рабочего контроля над производством». Марксизм (который, как мы помним, «всесилен, потому что верен») не оснастил экономической программой, все же военный коммунизм «есть продукт идей Маркса».[299] Кавалерийский налет на собственность поставил страну на грань катастрофы. «Левые коммунисты» не желали государственный социализм, ратовали за отмену денег и прямой продуктообмен; все же хватило здравого смысла ввести предложенный Троцким НЭП. Ввели от незнания – что и как делать.
Задавив его, к 1930 сформировали советскую («по марксизму – ленинизму») систему хозяйства. Непрестанные попытки реформировать (например, «внедряли хозрасчет») ничего не давали.[300] Основоположники торговлю не жаловали (особенно «товарное производство») и ее быстро низвели до жалкого состояния: все приходилось «доставать», недаром построили громоздкую «систему снабжения», в торговле цвело исконное «не обманешь – не продашь». Помню, как зимой 1940–1 из московских магазинов исчезло масло. Колхозный строй довел до массового импорта зерна. В СССР, как известно, не изобрели практически ничего потребительского.
Хрущев (непростительно забыть – прихлопнул политический Гулаг) насаждал кукурузу и делил обкомы. Необходимость экономических преобразований осознал, реформа 1965 проведена после, но по его инициативе. В 1966 прогремела звонким названием книга Лисичкина План и рынок. Широкомасштабные старания внедрить математические методы в управление экономикой (я в них участвовал) окончились пшиком. Брежнев никуда страну не вел, не ставил больших задач.[301] Хотя и обозвали его время «эпохой застоя», большинство вспоминает положительно (как время Путина и по той же причине – хотят стабильности). Андропов тщетно закручивал гайки, незабываемая заслуга – поднял Горбачева.
Те, кто славят успехи советской экономики (индустриализация), забывают жуткую цену – нищету населения, отставание от Запада по уровню жизни возросло. Чеканно сформулировала Марджи Тэтчер: «Верхняя Вольта с ракетами».[302]
Революции замещают один правящий слой – класс другим, знаменуя тектонические изменения. Перестройку-после не назовешь революцией: правящий класс остался у власти, пусть и избавился от марксистской идеологии – люстрации вертухаев – палачей избегли. Коренная ли это причина незадачи перестройки? – безусловно, одна из них. Интеллектуальной задачей – как перейти от социалистической экономики «обратно» к капиталистической – почти не занимаются.[303] Зато успешно распилили бабло.
С чего начинать переход? В России освободили цены, но не сладили с «разгосударствлением» (не я придумал чудный термин) собственности, возвратом ее в частные руки. Получился «дикий» капитализм без действенных социальных механизмов, утеряли и не больно эффективные предприятия, действовавшие до.
Разрушив (не до конца) социализм и медленно строя капитализм (в основном, олигархический), Россия в этом выиграла – можно использовать западный опыт: как успехи, так и неудачи. Однако в главном – в скором успехе перехода, она, несомненно, сильно проиграла, хотя уровень жизни в среднем поднялся.[304]
Экономические итоги текущего режима плачевны. Реальный капитализм не построен. По негожему западному совету применили «шоковую терапию» (смысл – сбросить державную заботу о людях, пока не расчухаются). Итог – кардинальный провал: куча олигархов (поредела во время кризиса), а средний класс едва заметен. Появились «новые бедные» – благополучные под советской властью, не сумевшие переприспособиться.
