Люди, таким образом, увеличивают свое потребительское богатство больше путем улучшения качества используемых ими благ, чем путем увеличения их числа. Они как бы вливают богатства в свои блага. Они придают этим благам новую способность оказывать услуги и заставляют предметы, из которых каждый, в своих наиболее дешевых формах, воплощает одну единицу потребительского богатства, принять форму, в которой они воплощают две, три или десять таких единиц.
Капитал увеличивается таким же путем. Новые единицы добавляются к производительному богатству в большей степени путем улучшения капитальных благ, чем путем увеличения их числа. Мы вливаем новое богатство в находящиеся в наших руках средства производства, путем сообщения им новых производительных сил. Орудие, которым мы до сих пор пользовались, мы заменяем лучшим, и разница между этими двумя орудиями есть то, что образует конечное приращение капитала.
Выводы, к которым мы до сих пор пришли, могут быть суммированы следующим образом:
1. Богатство как таковое, используется ли оно для потребления или производства, может быть расположено в ряд приращений в том порядке, в каком они были бы выбраны потребителем, если бы они приобретались одно за другим;
2. Ряд этот воображаемый, так как невозможно выделить и обособленно приобрести эти приращения;
3. Различные приращения потребительского богатства, с одной стороны, и производительного богатства, с другой, состоят скорее из элементов благ, чем из благ в их целостности;
4. По мере того как число приращений в раду увеличивается, полезность конечного приращения потребительского богатства уменьшается;
5. Производительность последней в ряду единицы производительного богатства уменьшается по мере возрастания числа единиц.
Двумя дальнейшими утверждениями, которые мы должны теперь доказать, являются следующие: 1) рыночные ценности определяются всецело полезностью конечных приращений потребительского богатства, как только мы только что определили их, а — как правило — не полезностью целых предметов; 2) процент определяется производительностью конечных приращений капитала, как мы только что их определили, а не производительной силой средств производства, взятых в их целостности. Полезность конечного товара данного вида редко определяет ценность этого товара, и производительность конечного средства производства известного вица редко определяет размер процента [Закон изменения, который мы установили в этой главе, настолько всеобъемлющ, что при другом способе действия он определяет заработную плату. Оплата труда управляется конечной производительностью труда как такового, а не просто производительной силой конечного или предельного работника. Мы можем увеличить запас труда, либо сделав работников более производительными, либо увеличив их число. Образованные и обученные люди добавляют новые приращения к запасу производственной энергии человека. Мы можем распределить приращения труда как такового в ряд, в порядке их важности, и определить последовательные приращения потребительского и производственного богатств.
В ряду приращений труда, определенных таким образом, можно проследить закон убывающей производительности, и производительная сила конечного приращения труда, таким образом определенного, управляет в действительности уровнем заработной платы.]
.
Глава XV. Предельная эффективность потребительского богатства — база группового распределения
Поправка, которую необходимо сделать в общепринятой теории ценности, имеет весьма практический характер. Если бы мы прошлись по городским давкам, выбирая по желанию товары высокого качества и знакомясь с ценами, по которым они фактически продаются, мы могли бы увеличить эти цены в десять раз, причем они все же не достигли бы тех величин, по которым, согласно теории предельной полезности в ее обычном изложении, эти товары должны бы были продаваться. Если бы эта теория в ее неисправленной форме была верна, то человек уплатил бы 500 долларов или более за пальто, за которое он фактически дает 50, и 1000 долларов за часы, за которые он фактически платит 100. Очень богатый человек дал бы десять миллионов долларов за дом, вместо миллиона, и т. д. Теория предельной полезности, применяемая к товарам в их целостности, приводит к результатам, которые невероятно расходятся с ценностями, устанавливаемыми рынком. Она преувеличивает цены всех благ за исключением- наиболее плохих и дешевых.
Здесь мы выдвигаем довольно тяжелое обвинение против одной современной теории. Мы утверждаем, что учение о ценности так называемой австрийской школы базируется на вполне здравом принципе- именно принципе предельной полезности, но метод применения этого принципа нуждается в изменении. Предельные приращения богатства в товарах, а не — как правило — товары в их целостности — вот что дает ту подлинную меру полезности, с которой согласуются рыночные ценности.
Разница между последним товаром данного вида, покупаемым человеком для личного потребления, и последним прибавлением к потребительскому богатству, которым он пользуется, носит вполне реальный характер. Как мы видели, человек прибавляет последнее приращение к богатству, воплощенному в его гардеробе, путем замены платья, стоящего 45 долларов, платьем, стоящим 50 долларов. Последние 5 долларов, истраченные на платье, представлены каким-нибудь качеством, которым обладает эта одежда. Оно-то и является в этом платье предельной полезностью; но платье в целом отнюдь не является предельной полезностью, хоть бы оно даже было последним платьем данного вида, приобретаемым его владельцем. Лишь тот элемент, за который человек уплачивает последние 5 долларов, участвует непосредственно в изменении ценности платья; а то, за что он дает 45 долларов, состоит из элементов, приобретающих свою ценность иным путем, который, в частности, не связан непосредственно с этим действием.
В некоторых случаях, однако, блага в целом являются предельными единицами потребительского богатства. Некоторые блага удовлетворяют лишь те потребности, которые для потребителя являются наименее интенсивными и последними по их значимости. В этих случаях предметы в целом непосредственно участвуют в регулировании цен. Но в большинстве случаев в благах имеются элементы, которые не участвуют непосредственно в этом регулировании; и эти элементы зачастую образуют почти все содержание этих благ. Реальный рынок подвергает товары, предлагаемые для продажи, глубоко аналитическому испытанию. Весьма утончен процесс разложения товаров на их экономические составные элементы и установления оценки каждой из отдельных полезностей, из которых они состоят.
