Слушайте, я играл в больших матчах, и в каждом из них ему удавалось представить не только лучшую версию меня, но всех наших игроков. Он добивался того, что перед прессой мы ощущали себя великанами в 10 футов ростом, и время для этого подбирал идеально. Он всех держал вместе, чего я долго не видел в футболе, а ведь добиваться того, чтобы двадцать пять игроков высочайшего класса были довольны, все время отнюдь не просто. Очевидно, что у тебя в команде есть 11 игроков, но все забывают об остальных четырнадцати, которые не играют, у которых кипит гнев из-за этого. Такие парни тренируются сами по себе на следующий день после игры, в то время как другие проводят заминку или вовсю готовятся к следующей игре. Сессии следует проводить качественно, он должен всегда присутствовать на них и быть активно вовлеченным в процесс, что и было; он всегда был на виду, на каждой тренировке.
Его дверь всегда была открыта для всех, а в наше время такое встретишь нечасто, полагаю. Я думаю, что часто менеджеры закрываются в кабинетах и размышляют исключительно о первой команде, но ему была интересна жизнь мальчишек из академии. Он знал всех по именам, включая и молодых ребят, а я по себе знаю, что означал для них тот факт, что сам Анчелотти знает их имена.
Карло вел себя очень умно по приходу в клуб. Он осознавал, что при Моуриньо команда переживала период больших успехов и многие из тех игроков, что их добивались, по-прежнему находятся в команде. Так что Карло не стал вести себя как некоторые тренеры, которые приходят и говорят: «Так, вот мой путь. Я думаю только так, и вы все будете думать так же или не будете думать вовсе». Нет, он пришел, поговорил с группой самых опытных игроков, как с компанией, так и с каждым по отдельности, и сказал: «Слушайте, понятное дело, что у меня есть свои идеи, но вы, парни, добились тут больших побед в последние несколько лет. Вам нужно дать мне подсказку о том, что, на ваш взгляд, тут работало отлично и что именно сделало вас такими успешными. А также о том, что вы хотите видеть и от чего получаете удовольствие».
Я не говорю, что он соглашался со всем, но его готовность взять в свою команду таких людей, как я сам, Лэмпс, Дидье и Петр Чех – людей, формировавших хребет команды, – послужила отличным началом наших отношений. Так все и оставалось. То была не показуха; он искренне ждал от каждого из нас вклада в общее дело. Он хотел знать, какого рода рутина нам привычна, что, как нам казалось, заставляет игроков играть.
Конечно, у него были свои идеи. Он определенно добавил нам качества в плане тактики. В «Милане» ему нравилось отрабатывать тактику за пару дней до игры. На мой взгляд, в Англии, в нашем окружении, такое никогда не сработало бы, и когда мы ему сообщили об этом, он взял это на заметку. В итоге он стал мешать тактику со всем остальным, мы стали отрабатывать тактику за день до игры, немного времени уделяли расстановке команды, и, в зависимости от матча, он мог либо назвать состав за день до игры, либо непосредственно в день матча, особенно если матч начинался вечером. Штука в том, что он действительно прислушивался к нам, хотя, повторюсь, сейчас очень мало менеджеров, способных выслушивать так, как это делал Карло. Некоторые до сих пор ведут дела так: все будет либо так, как они скажут, либо не будет вообще никак. Как только ты осознаешь, что к тебе и правда прислушиваются, тебе становится более комфортно высказывать свои идеи.
Он должен был изменить наш привычный подход к тренировкам. В Италии команды очевидным образом разделяют тренировки на физику и тренировки на тактику, и совмещение этих аспектов так, как мы привыкли делать это здесь, стало для него чем-то новым. Можно было видеть, как он на самом деле размышляет об этом и ищет пути. У тебя складывается впечатление, что он относится к игре как ученый, он думает: «Постойте-ка, а это ведь может сработать».
Он был открыт новым идеям. У нас в команде были диетологи и аналитики, так что мы всегда носили сердечные мониторы, GPS-девайсы и тому подобное по ходу матчей, и всю информацию, получаемую в результате, штаб хотел использовать на тренировках. Поскольку ему привычнее был подход «сохраним все силы на уик-энд», он был шокирован, когда видел меня, Лэмпса или Эша, бросающихся в подкаты и идущих в стыки. Можно было видеть, как он думает про себя: «Нет, нет, нет – такого нам не надо», но вслух он такое никогда не говорил. Вместо этого он говорит: «Это ваш путь, так что продолжайте делать то, что делали, ведь для вас это работает, очевидно, работало в прошлом. Просто будьте аккуратнее».
У него в штабе был парень, который стоял у бровки и отслеживал показания сердечных мониторов всех игроков на каждой тренировке, и если кто-то из футболистов попадал в красную зону, он просил их взять паузу или немного придержать коней. В девяти случаях из десяти игрок отвечал отказом, часто потому что игрок этот был из английских ребят и тех, кто был взращен с мыслью, что на поле надо ишачить, но опять-таки Карло прислушивался и принимал все как есть. Он привнес уйму новых, свежих идей не только в первую команду, но также в клуб в целом; академия до сих пор применяет его методы.
Пол Клемент работал с ним постоянно, и было очевидно, что Карло взращивает из него нового тренера, пытаясь помогать ему развиваться, так что временами Клем руководил нашими тренировками, но 90 % из них проводил сам Карло. Даже если он сам не руководил тренировкой, он всегда присутствовал на ней.
Одним из аспектов, которым он был просто одержим – что было хорошо для меня и остальных защитников, – была работа оборонительной пятерки. Мы все время работали над движением и сохранением расстановки, определяли правильное расстояние между игроками – такого плана вещи. Как я сказал, благодаря его опыту в Италии группе защитников очень нравилось работать с ним. Те сессии получались интенсивными – короткими и жесткими. И опять-таки они показывали, насколько он знает игроков. Мы проводили сессии, разделяя их на маленькие блоки по пять-десять минут, потому что он понимал, что заниматься этим тридцать-сорок минут невозможно. Игрокам становится скучно, и они начинают хотеть поиграть «пять на пять» – мы хотим потрогать мяч.
Когда мы работали над расстановкой, один центральный защитник продвигал мяч, а остальные выходили, и вдруг… ты начинал делать все инстинктивно. Мы были так хорошо натасканы и такими подготовленными выходили на матчи, что стало ясно – по этой причине мы были так успешны под его началом. Все знали свои позиции на поле, и давалось это нам не потому, что мы посвящали три-четыре часа в день тактике; так происходило потому, что у него были знания, понимание процесса. Он знал, что лучше слегка окунуть ногу в это дело, отойти и немного развлечься, а потом опять вернуться, пока голова не придет в порядок аккурат за день до игры. Он знал, когда наступало время включаться и становиться серьезным, и в равной мере был доволен расслабленной обстановкой по ходу недели. За два дня до матча, впрочем, можно было видеть, как он входит в свою зону игры, и это его настроение передавалось всем.
Он понимал, что «Челси» – большой клуб и что поражение для нас не вариант. Он говорил, что некоторая нестабильность приемлема для маленьких клубов, но не для большого. Мы должны были обзавестись менталитетом большого клуба в его глазах. Моуриньо тоже обладал таким менталитетом. Он вообще не принимал поражения, даже на тренировках; у него они в голове не укладывались. Полагаю, что по причине того, что календарь в Англии очень плотный и матчи идут один за другим, Карло адаптировался очень хорошо. У тебя нет времени на недельные размышления. Итальянская лига немного отличается от нашей, там между матчами пауза длиной в целую неделю; здесь матчи играются по выходным, средам и вновь по выходным, они начинаются утром, вечером, игры идут по воскресеньям и банковским выходным дням.
Временами дела на поле складывались хорошо, мы могли вести 2:0 к перерыву и думать: «Ну все, дело в шляпе, три очка у нас в кармане», и тут он взрывался. Ни с того ни с сего игроки вновь настораживались и выходили на второй тайм готовыми. Когда ты молод, ты думаешь: «Чего это тренер так взбесился там?» Но когда ты игрок поопытней, вроде меня с Лэмпсом, ты отстраняешься и думаешь: «А он тут поступил умно – мы могли расслабиться». Мы выходили на поле и делали счет 3:0, после чего брали мяч под свой контроль и доводили игру до победного конца.
Он точно знал, как выжать максимум из каждого и всех заставить не выключаться из игры на второй тайм. По мере того как становишься старше, начинаешь чаще думать: «Вот что отличает лучших от остальных – такие маленькие детали». Полагаю, что так происходит в любом бизнесе – на высочайшем уровне разница так невелика, что решающее значение имеют какие-то небольшие нюансы.
Эта ненависть к поражениям и одержимость победами – то, что объединяет великих менеджеров, отношение, при котором поражения приемлемы. Ты играешь так, как тренируешься, и этот менталитет передается от менеджера всем игрокам в составе – он передается всем. Я своими глазами видел подобное в работе с некоторыми из лучших менеджеров в футболе, и в моменты поражений рядом с ними лучше не находиться. Даже если речь о не очень важной игре. Помню матчи на тренировках за пару дней до игры, когда все вокруг расслаблены и твоя команда может проиграть 0:2 или 0:3. Тогда Карло приходит в раздевалку после занятия и тихо сообщает нам, что подобное неприемлемо: «Мы не проигрываем, – говорит он. – На тренировки мы приходим с тем же настроем, что и на матчи».
