В отличие от Жа-Жа после развода с нею у Конрада больше не было жен. И после смерти его первой жены Мэри Жа-Жа считала, что, когда он умрет, она останется его вдовой. Она рассчитывала, что Конрад позаботился внести ее в свое завещание. Это было бы очень приятно. Но у нее есть собственные средства, и она вовсе не нуждается в его деньгах – она все время это подчеркивала. Она заботилась только о своей дочери Франческе, которой в 1976 году было двадцать шесть лет. Только поэтому она никогда не отталкивала Конрада, никогда не донимала его просьбами о финансовой помощи. Она ждала своего часа, стараясь не восстановить его против себя и не лишить дочь потенциального наследства – хотя временами сильно рисковала все это потерять.
С трудом поддерживаемое перемирие рухнуло, когда в семью Хилтон вошла Мэри Фрэнсес Келли. Как только стало известно о помолвке Конрада, Жа-Жа поняла, что больше она не будет его последней женой, а всего лишь второй, с которой он развелся еще тридцать лет назад! Явившись однажды к нему в офис, не стесняясь свидетелей, Жа-Жа засыпала его вопросами о невесте. Фрэнсес была на два года старше Жа-Жа.
– Господи, Конни! Это что, май в декабре? Да ты просто старый дурень, если хочешь жениться в таком возрасте!
– Тебе ли, кто столько раз разводился, судить о других! – парировал Конрад.
Нужно сказать, что дочь Жа-Жа Франческа чувствовала себя очень неуверенно в отношении Конрада. Он уже выразил свое сомнение в том, что является ее отцом – и это когда ее мать занимала настоящее (или воображаемое ею) место в его жизни. Но теперь, после его помолвки с Фрэнсес, неизбежно возникал вопрос: как его новый брак отзовется на Франческе и ее наследстве?
Естественно было предположить, что брак с Фрэнсес никак не повлияет на наследство Франчески. Однако нужно отдать должное Жа-Жа, она давно поняла, что, когда дело доходит до денег и их распределения Конрадом между членами семьи, всякую логику и доводы следует просто отбросить. Верный своей противоречивой натуре, Конрад всегда щедро жертвовал на свои любимые благотворительные мероприятия, но по отношению к членам семьи был крайне прижимистым. Короче, Жа-Жа тревожилась, что деньги, которые, как она ожидала, обеспечат будущее Франчески – и, возможно, ее собственное, – могут перейти к Фрэнсес и членам ее семьи. Действительно, приблизительно в то время, когда объявилась Фрэнсес, Жа-Жа начала еще больше беспокоиться об интересах своей единственной дочери.
Еще когда Конрад только начал ухаживать за Фрэнсес, в семье начали поговаривать, что он думает жениться на ней. Баррон сразу заявил, что считает нужным составить добрачный договор. В этом не было ничего необычного. Однако Конрад при всем своем деловом опыте и мудрости твердо возражал против такого соглашения. Он хотел жениться на Фрэнсес, а дальше, как он сказал кому-то из родственников, «будь что будет». Говорят, что, когда Конрад с Фрэнсес сидели с одним из поверенных Хилтонов, который подготовил добрачный договор, Конрад наотрез отказался подписать его. «Да подпиши ты этот несчастный договор, – сказала ему Фрэнсес. – Все нормально, Конни, правда». И все-таки он его не подписал.
Кто-то считал, что из-за возраста Конрад просто не в состоянии здраво рассуждать. Другие верили ему, когда он говорил, что не хочет огорчать и унижать свою невесту подписанием с ней контракта. Он сказал, что верит Фрэнсес, что ей действительно ничего не надо, кроме его любви, и что он не хочет подвергать ее слова сомнению. Хотя это может показаться слишком идеалистическим подходом, когда вопрос касался сотен миллионов долларов, правление корпорации, а не только Баррон имели серьезные основания настаивать на подписании добрачного договора.
И снова мы сошлемся на семейные предания Хилтонов и Келли. Один из юристов корпорации встретился с Фрэнсес без Конрада и спросил, не согласится ли она подписать хотя бы заявление, в котором будет оговорена конкретная сумма, которую она должна будет получить после смерти Конрада. Документ был назван добрачным, что в принципе было синонимом предбрачного. Она согласилась без каких-либо возражений. Тем самым Хилтоны убедились в чистоте ее намерений относительно Конрада.
Согласно информированному источнику, по этому заявлению Фрэнсес Келли должна была получить после смерти Конрада один миллион долларов. Кроме того, она будет получать пожизненную пенсию в 50 тысяч долларов в год. Однако ее адвокат был уверен, что со временем стоимость жизни может превысить эту сумму. Что, если она проживет на двадцать лет больше, чем Конрад? Тогда ей может не хватить этой суммы в 50 тысяч долларов. Она не захотела даже слышать об этом, категорически отказалась обсуждать «сделку» и полностью удовлетворилась условиями, изложенными в предложении лагеря Хилтонов. По этому соглашению в обмен на этот миллион долларов и пожизненную пенсию в 50 тысяч долларов Фрэнсес «раз и навсегда отказывалась от всех и всяческих прав, претензий и процентов с собственности Конрада, включая права на общую собственность, права наследника или вдовы, права на семейное содержание, права в случае смерти или права выступать распорядителем недвижимости». Это было заявление, стопроцентно отстраняющее ее от каких-либо претензий на состояние Конрада.
Узнав о согласии Фрэнсес подписать это заявление, Конрад не удивился. Он забрал у нее один экземпляр заявления – еще не подписанного сторонами – и спрятал в ящик своего письменного стола. А потом забыл про него.
Глава 8
Конрад женится на Фрэнсес
Когда Фрэнсес дала согласие стать женой Конрада, единственной ее просьбой было не устраивать пышную церемонию. Она хотела выйти замуж скромно, в интимном кругу, чтобы не было этих громких заголовков в газетах, чтобы не вызвать неизбежных досужих сплетен о ее мотивах. Конрад согласился с ней, объяснив, что для него важно одно – чтобы брачный обряд был совершен в церкви. Поэтому они решили скромно пожениться в церкви Святого Апостола Павла в Уэствуде 21 декабря 1976 года.
Утром в день церемонии добрачный договор так и не был подписан. Они приехали в церковь, взволнованные и радостные, думая только о предстоящей церемонии, а не о каких-то документах.
– Вы подписали договор? – спросил их поверенный, как только они появились в церкви.
– Какой договор? – спросил Конрад.
Они не только не подписали его, а даже не захватили с собой! К счастью, у поверенного в кармане оказался один экземпляр договора. Он протянул его Конраду вместе с ручкой.
– Сейчас не время для этого, – возразил Конрад. – Ведь это моя свадьба!
Тут вмешалась Фрэнсес:
– Конни, пожалуйста, давай подпишем этот несчастный договор!
И будущие супруги поставили свои подписи под договором.
А затем состоялась скромная церемония, во время которой Конрад Хилтон взял себе третью жену, Мэри Фрэнсес Келли. Это произошло 21 декабря 1976 года, через четыре дня ему должно было исполниться восемьдесят восемь лет. На церемонии присутствовали только те родственники Хилтона, которые жили в Лос-Анджелесе, то есть Баррон, Мэрилин и еще несколько человек. Правда, прилетел Эрик Хилтон, но без Пэт. (Кристины, матери Фрэнсес, к этому моменту уже не было в живых.)
В лицензии на брак в графе «настоящее или последнее занятие» жениха было указано «председатель», а в графе «область индустрии или бизнеса» – «гостиничное дело». Невеста – «специалист по продажам и привлечению клиентов авиалиний». Пару обвенчал преподобный Джон Кэрролл, ему помогал пастор церкви Святого Павла. Затем новобрачных порадовали своим подарком Баррон и Мэрилин – это была керамическая статуэтка Мадонны работы искусного мастера из Восточной Европы, с младенцем Иисусом, с венцом на голове.
В результате счастливого обретения настоящей любви характер Конрада смягчился, к нему вернулся было юмор.
– Хотите узнать истинную причину моей женитьбы на Фрэнсес? – сказал он вскоре после свадьбы ее лучшей подруге Хелен Ламм. – Во-первых, ей предоставляют большую скидку на авиабилеты. А во-вторых, у нее большие связи! С этой женщиной мне ничего не стоит в любой момент приобрести хороший отель.
Жизнь мистера и миссис Конрад Хилтон протекала легко и радостно. Между ними сложились естественные товарищеские отношения, удивлявшие даже их близких друзей. Свой брак они начали с поездки в Манхэттен, где оказались в забавной ситуации. Разумеется, остановились они в «Уолдорф-Астории». Конни, как всегда, хвастался, что это «самый грандиозный отель в мире». Однако во время их пребывания вдруг отключилось электричество, и весь отель погрузился в темноту. Понятно, что кухня не работала, а следовательно, о подаче завтрака в номер не могло быть и речи. Лифт тоже бездействовал. Фрэнсес пришлось спускаться с десятого этажа, чтобы купить еды, а потом подниматься пешком. «Говоришь, самый грандиозный отель в мире? – сказала она мужу, совершенно запыхавшись. – Может, вы не оплатили счета за электричество?» И она без сил рухнула на кровать. Оба потом любили вспоминать эту историю.
