Конрад удивленно посмотрел на сыновей, потом обернулся к Биллу:
– Что здесь происходит, Билл? Я что, умер? – Он засмеялся. – И это мой некролог?
Фрэнсес Хилтон и Жа-Жа Габор были совершенно разными. Однако Фрэнсес считала вполне возможным установить с ней взаимопонимание. Она видела, как расстраивают Конрада ее постоянные выпады и скандалы. «Фрэнсес хотела поладить с Жа-Жа», – говорила Анна Фрагато. Она вспоминала, как Фрэнсес сказала: «Люди считают ее какой-то ненасытной акулой, и Конрад хочет, чтобы я держалась подальше от нее. Он сказал мне: «Будь с ней осторожной. Она, как змея, сворачивается в кольцо перед нападением». Но я думаю, что мы с ней поладим. Она же член семьи. Я должна хотя бы попытаться». И в расчете поближе с ней познакомиться и понять Фрэнсес устроила ланч. «Она пригласила Жа-Жа, мою мать Эвелин и Мэрилин Хилтон», – вспоминала Анна Фрагато. Потом Эвелин рассказала дочери о событиях того дня.
Они встретились зимой 1978 года в ресторане «Поло Лонж» в отеле «Беверли-Хиллз». Жа-Жа это приглашение не встревожило. Она сказала своей сестре Эве: «Держись за свой парик, дорогая: я иду на ланч с благородной леди из дома Хилтонов и ее фрейлинами. А, поверь мне на слово, эти богатые гарпии меня попросту ненавидят!» Однако она считала эту встречу важной, поэтому приняла приглашение и явилась на ланч. «О, дорогие мои! – защебетала Жа-Жа, увидев ожидающих ее женщин у входа в ресторан. – Вы великолепно выглядите!» Женщины устроились в уютном уголке. В качестве жеста примирения Жа-Жа сделала Фрэнсес подарок – красивый шелковый шарф малиново-розовых тонов. Фрэнсес он очень понравился, и она сразу накинула его на свои хрупкие плечи.
Следующие два часа, за чаем, канапе, сэндвичами и овсяным печеньем, Жа-Жа демонстрировала загадочность Габоров. Она пошутила только один раз: «Меня не родили, а заказали в бюро обслуживания!» В остальном она говорила вполне серьезно. И женщины внимательно слушали ее увлекательные рассказы о своей яркой жизни, о том, как она создала свой образ и с выгодой пользовалась им на телевидении и в кино; о ее многочисленных браках; о том, что ей так и не удалось познать счастье, что каждый брак, по ее собственным словам, заканчивался для нее необходимостью преследовать своего бывшего мужа требованием денег. Сейчас она состояла в браке без любви с Майклом О’Харой. Они живут каждый сам по себе, у каждого своя спальня, поэтому он практически не появляется с ней в обществе. «Единственное, о чем я всегда мечтала, – это настоящий любовный роман, но у меня его так и не было».
– Она сказала, что не считает себя глупой, и объяснила, что так ожесточенно сражается за свою дочь, потому что Конрад стареет, а она понимает, что, когда его не станет, Хилтоны не пожелают принимать во внимание ни ее, ни Франческу. «И вы знаете, что я говорю правду». Тут она посмотрела прямо в глаза Мэрилин. Она сказала, что, если Конрад не оставит ей денег, она это переживет, но если он так поступит с ее дочерью, у нее сердце разобьется от горя. «Она лучшее, что было у нас с Конрадом, – сказала она. – Да, я эгоистка. И что с того? Я хочу видеть свою дочь счастливой. Вот почему я сейчас сражаюсь за нее». И потом проницательно заметила: «Со стороны Конни несправедливо обрушивать на Франческу то раздражение, которое он испытывает ко мне».
Фрэнсес, Мэрилин и Эвелин внимательно слушали ее и пытались понять. Они чувствовали искренность за пылкими речами Жа-Жа. Они почти понимали ее чувства.
– Конечно, Мэрилин уже не в первый раз слышала эти истории. По словам мамы, она подозревала, что этот спектакль был своего рода попыткой Жа-Жа манипулировать ими. Жа-жа выглядела довольно агрессивной. Мама отметила, что Жа-Жа была влиятельной дамой с большим состоянием в несколько миллионов, так что вполне могла сама позаботиться о Франческе. Тогда почему она так упорно охотилась за деньгами Конрада? Но все эти соображения обсуждались уже потом. А во время ланча женщины были очень взволнованы, особенно Фрэнсес.
Фрэнсес предложила Жа-Жа вместе попытаться найти способ улучшить отношения между нею и Конрадом. Что им стоит подружиться, чтобы спокойно обсудить наследство Франчески. «Я бы этого очень хотела, – с готовностью сказала Жа-Жа. – Вы думаете, это возможно?» – «Да, – сказала Фрэнсес. – Мы не должны забывать, что мы – одна семья. Но, Жа-Жа, вам нужно забыть о прошлом».
– И они договорились продолжать общение в надежде найти способ не только сосуществовать в мире Конрада, но и по возможности улучшить его отношение к Жа-Жа и Франческе, – рассказывала Анна Фрагато. – Женщины провели в ресторане еще с час, разговаривали, шутили, курили и пили розовое шампанское. «Приглашаю вскоре всех вас на обед у меня дома, – сказала Жа-Жа, когда они собирались уходить. – Приготовлю вам мой знаменитый венгерский гуляш. Только приходите раньше восьми часов, потому что позже моя горничная неизменно напивается».
Фрэнсес вернулась домой с ощущением, что она стала лучше понимать Жа-Жа Габор. «В данном случае вы сделали больше того, что велит вам долг, – сказала ей Филлис Брэдли. – Это ведь давняя история с запуганными отношениями, когда все ее участники считают себя обиженными, не так ли?»
Фрэнсес согласилась. Ведь драматическая история отношений Конрада, Жа-Жа и Франчески началась задолго до ее появления в Каза Энкантадо и действительно была невероятно сложной. «Но теперь я знаю: чтобы понять такую женщину, как Жа-Жа, нужно в ней как следует разобраться, а это нелегко», – сказала Фрэнсес.
Накануне своего дня рождения Конрад Хилтон в первый раз заболел – как думали и надеялись его родственники – бронхитом. Его отвезли в больницу Святого Джона в Санта-Монике, но через несколько дней выписали. Однако болезнь не была окончательно залечена. Дома он был слабым, сонливым. Все внимательно следили за его состоянием, как вдруг Конраду стало хуже.
31 декабря 1978 года доктора снова поместили его в больницу, на этот раз с обширным воспалением легких. Но все надеялись, что он поправится. Ведь он ни разу в жизни не болел чем-то серьезным. Баррон и Эрик отказывались думать, что его дни сочтены, хотя ему исполнился уже девяносто один год. Франческа тоже была уверена, что патриарх семейства Хилтон одолеет болезнь. Но Фрэнсес и Жа-Жа не были столь уверены в этом.
Жа-Жа очень тяжело переживала болезнь Конрада. Кое-кто из членов семьи считал, что ее не столько огорчала его близкая кончина, сколько возможность упустить шанс получить после его смерти приличное наследство. Другие относились к ней более сочувственно и гадали, не попытается ли она помириться с ним сейчас, пока еще не поздно. Ведь в то время, как Конрад лежал в больнице, Жа-Жа говорила его родственникам, что у них есть одно «незаконченное семейное дело», что «осталось слишком мало времени, чтобы терять его понапрасну». Однако даже они считали, что она излишне напористо добивалась разрешения в последний раз повидаться с Конрадом. Но по единодушному мнению родственников Конрад был не в том состоянии, чтобы вынести визит своей непредсказуемой второй жены, а потому они попросили Жа-Жа не приходить к нему в больницу, а дождаться, когда его выпишут домой и когда его здоровье окрепнет.
Когда Жа-Жа позвонила Фрэнсес и попросила у нее разрешения навестить Конрада, Фрэнсес ответила не сразу. С одной стороны, она готова была пойти ей навстречу, особенно после того милого ланча. С другой – ей казалось нужным придерживаться принятого Хилтонами решения не допускать сейчас Жа-Жа к Конраду. В итоге она сказала, что ей необходимо посоветоваться с Хилтонами. Вероятно, она поговорила с Барроном, Мэрилин и Эриком, но, возможно, и с членами правления компании.
На следующий день, 2 января 1979 года, с самого утра расстроенные родственники и самые близкие друзья Конрада заходили в его палату в больнице Святого Джона. Ему становилось все хуже. А днем появилась неожиданная визитерша – Жа-Жа Габор с маленьким рождественским деревцем. Как обычно, она была чрезвычайно эффектна. Искусно уложенная прическа, тщательно нанесенный макияж, дорогие украшения и модный алый костюм. Позднее она писала в своей биографии «Одной жизни недостаточно», что заглянула в палату и увидела Конрада. «Его лысину прикрывала фальшивая накладка, но зубных протезов не было, и увидеть таким Конрада, который всегда был таким крупным и сильным, таким энергичным, было для меня самым грустным моментом в жизни. <…> Я подумала, ведь сейчас Рождество, почему он должен умереть в больнице и в одиночестве?» На самом деле он вовсе не был одинок, а она не входила к нему в палату. Стоит также отметить, что, начав серьезно ухаживать за Фрэнсес, он перестал носить накладку из волос. Так что вряд ли он пользовался ею в больнице.
