В прошлые века человек Служения выбирал себе объекты служения еще в детстве: уже со школьных лет он точно знал страну, профессию, а нередко и свою суженую, которым будет служить до самой смерти. Современная жизнь сложнее, а потому основное служение довольно часто оказывается посвящено второму, а не первому объекту выбора. В школе хотел быть ученым, уже начал было вкладываться в освоение профессии, но жизнь изменилась, пришлось стать бизнесменом – и вот именно этому бизнесу посвящается вся взрослая жизнь. Ключевой признак, позволяющий распознать модель Служения, – реакция человека на такие изменения: человек Служения воспринимает их очень тяжело, как трагедию. Необходимость сойти с Пути науки и перейти в бизнес становится для него тяжелой личной драмой. Так же драматично человек Служения переживает разрыв с семьей – и вторая семья у него, как правило, остается на всю жизнь. Если он вынужден покинуть свою страну, это оборачивается для него глубоким кризисом – но ко второй стране он, скорее всего, со временем привяжется всерьез и будет считать ее своей настоящей родиной. Человек, живущий в модели Путешествия, напротив, проходит через изменения легко («люблю тебя я до поворота, а дальше – как получится»). Для него тяжелы периоды стабильности – они портят настроение и подталкивают к депрессии.
До середины ХХ века легитимной была только модель Служения – царю, обществу, вере. Люди Путешествия, безусловно, существовали, но воспринимались как неправильные (Онегин, Печорин).
В середине ХХ века – с появлением битников, романа «На дороге», а затем уже и хиппи – жизнь-Путешествие сначала была оправдана, а затем и романтизирована. Однако подобно тому, как традиционная культура отрицала модель Путешествия, контркультура принялась обличать людей Служения, считая их ограниченными консерваторами и мещанами. Осознать, что ни одна макромодель не лучше другой, и принять равное право обеих на существование – дело будущего.
Да, человек Служения может достичь в жизни большего, плоды его труда масштабнее, он чаще является альтруистом и улучшает жизнь других. Человек Путешествия больше сосредоточен на собственных эмоциях, впечатлениях, для него самоценен поиск. Среди людей Путешествия мы чаще найдем маргиналов и авантюристов. Однако с точки зрения внутреннего счастья, самореализации, глубины познания мира эти люди могут быть ничуть не менее успешны, чем их братья и сестры из лагеря Служения.
Безусловно, описания, которые я привожу, относятся к краям шкалы – я специально даю несколько утрированные портреты. Конкретный живой человек может тяготеть к одному из полюсов, но иметь менее выраженные черты. При этом чем ближе человек к середине, тем слабее будет его самореализованность, поскольку эти две модели несовместимы. Свобода не уживается со служением, а привязанности не дают с кайфом путешествовать.
Модель жизни закладывается в самом раннем детстве. Возможно, на нее влияют родительские «послания», наблюдение и впитывание их образа жизни или, напротив, протест, стремление построить свою жизнь как антитезу образу родителя. Однако есть аргументы и за то, что эта макрохарактеристика является наследственной – связанной с инертностью или, напротив, гибкостью психических процессов.
Макромодель подчиняет себе все основные сферы жизни. Если уж человек впитал в себя модель Служения, то он будет постоянен и в работе, и в семье, и в религии. Точно так же человек Путешествия окажется путником и экспериментатором во всем. Сказанное, впрочем, не отменяет, а лишь оттеняет еще одну закономерность: у человека всегда есть мелкая теневая сторона, противоположная основной модели жизни. Даже у самого ярко выраженного Путешественника, меняющего в своей жизни все, включая внешний вид и имя, как правило, есть один якорь, одна зона неизменности. Это может быть какой-то пустяк – скажем, «фенечка», которую он тем не менее не снимает с руки никогда, где бы и с кем ни оказался. А у самого привязчивого человека Служения должна быть зона гибкости, хотя бы одна – пусть крошечная – полянка для эксперимента.
Модель жизни – столь глубинная характеристика, что спорить с ней бесполезно. Можно заставить левшу есть и писать правой рукой, но это перекроет источник его творчества и с большой вероятностью породит неврологические проблемы. Мы должны разрешить себе (и окружающим) быть теми, кто мы есть, – осознать свою подлинную модель и последовательно воплощать ее в своих выборах и поступках.
Если вы человек Служения, отмахнитесь от призывов друзей испробовать в жизни все и примите тот факт, что ваше счастье – в глубине привязанности и величине жертвы, которую вы принесете на алтарь работы/семьи/страны/религии. Одна из самых важных задач для человека Служения – осознать свою миссию: хотя человек с этой моделью склонен привязываться и служить во всех сферах жизни, но одно его Служение должно стать для него главным. Для кого-то этот стержень – делать бизнес, для кого-то – лечить людей, для кого-то – строить и беречь семью, для кого-то – служить Богу. Если это осознание произошло, если человек сфокусировался и начал жертвовать, то дальнейшее чувство внутренней реализованности не так уж сильно зависит от того, как много удастся в действительности сделать на выбранном пути.
Если же вы человек Путешествия, то нет смысла корить себя за непостоянство. Необходимо по возможности оставлять все двери открытыми, понимая, что чуть раньше или чуть позже вы все равно тронетесь в путь, чтобы снова и снова менять работу/семью/страну/религию, – и потому нельзя не только привязываться самому, но и приручать к себе других (вы не сможете быть в ответе за тех, кого приручили). Главное для человека Путешествия – сохранить свою свободу и готовность к изменениям, не дать себе пустить корни ни на какой земле, и тогда он будет счастлив ровно столько, сколько будут стелиться перед ним дороги и распахиваться горизонты.
Я счастливый человек, ведь у меня такая прекрасная работа: искать и издавать умные книги, общаться с их авторами, узнавать от них много нового и интересного.
Издав несколько сотен деловых и развивающих книг, могу уверенно сказать, что книга для автора почти всегда – не цель, а результат. В какой-то момент автор понимает, что обладает уникальным опытом, рассказ о котором поможет другим людям стать лучше и узнать о жизни что-то полезное. Через некоторое время это понимание становится настолько осознанным, что в прямом смысле слова доводит автора до ручки (или до клавиатуры), заставляя написать книгу.
