Трудно принимать всерьез идею о том, что без Федерального управления по гражданской авиации авиакатастрофы случались бы чаще. На рынке, где отсутствовало бы государственное регулирование, авиаперевозчики, имеющие репутацию небезопасных, быстро вышли бы из бизнеса. В век терроризма у авиакомпаний, конкурирующих между собой за пассажиров, достаточно стимулов для того, чтобы сделать все возможное и удостовериться, что никто не пронес бомбу на борт. И, вероятно, безопасность пассажиров они обеспечили бы гораздо более любезно и эффективно, чем это делает Управление транспортной безопасности.
В конце концов Теду Кеннеди удалось добиться своего: маршруты авиалиний и цены на билеты перестали контролироваться государством. Но присутствие государственных служащих у выходов на посадку в аэропортах и в диспетчерских и без того достаточно заметно и значимо, чтобы превратить чудо авиаперелета в досадное затруднение, которого многие из нас предпочли бы избежать.
* * *
Как мы уже увидели, одна из проблем государственного контроля – это отставание способностей тех, кто контролирует, от способностей тех, кого контролируют; но есть еще одна проблема, связанная с талантами участников. Допустим, некая сфере деятельности генерирует высокую прибыль, это приводит к увеличению заработной платы и привлекает талантливых людей. Государственное регулирование выжимает доходы из этой сферы, делает ее менее доходной, и лучшие профессионалы вынуждены искать работу где-то еще. Главная проблема наиболее контролируемых секторов экономики – финансового, транспортного и фармацевтического – это то, что в каждом из них недостаточно миллиардеров.
В банковском секторе всем известна прописная истина: «Если банк работает хорошо, требования к уровню его капитала всегда чрезмерны, а если плохо – всегда недостаточны». Но так как от всех банков требуется поддерживать определенный уровень капитала на счетах, хорошо управляемые банки наказывают более низкими доходами, чем они могли бы иметь.
Запас капитала нужен банку на случай, если вкладчики вдруг одновременно снимают наличные. Имея финансовую «подушку безопасности», банк продолжит работу. Но если наличные нужны клиентам, чтобы спать спокойно, банки исполнят их пожелания независимо от государственного контроля, требующего от них наличных денег. Уоррен Брукс давным-давно писал: «Компании, как и люди, крайне редко, если такое вообще происходит, разоряются исключительно из-за нехватки денег»{155}. Хорошо управляемая финансовая организация не разорится из-за нехватки наличных, потому что ей всегда хватит финансового обеспечения, чтобы занять денег, если клиенты будут снимать много наличных.
Вкратце требования по обеспечению капитала, навязываемые государством, не просто излишни – дело обстоит еще хуже. Эти требования наносят ущерб самым стабильным банкам (и, если уж на то пошло, заемщикам с хорошей репутацией) и, снижая их прибыль, усложняют привлечение людей, которые лучше справились бы с их управлением. В результате банки разоряются чаще, что, к сожалению, покрывается за счет налогоплательщиков. «Видимая» сторона здесь – это банкиры с хорошими доходами, которых иногда спасают совершенно дурацким образом, а «невидимая» – возможная потеря более талантливых банкиров, которые вообще не попали бы в затруднительное положение.
Следует ожидать, что менее способные управляющие будут переходить в полностью контролируемые сферы, такие, как авиаперевозки или фармацевтика. Контраст по сравнению с Кремниевой долиной просто ошеломляющий. Несколько лет назад Джеймс Островский заметил: «Возможно самая важная для страны отрасль – компьютерная индустрия – почти не регулируется государством и управляется только дарвиновским законом свободной экономики»{156}. Стоит ли удивляться тому, что в Кремниевой долине некуда деваться от миллиардеров?
На рынках, где людям предоставляется свобода и где им с легкостью дадут возможность потерпеть поражение, они вольны зарабатывать столько, сколько позволяет свободный рынок. В нерегулируемой Кремниевой долине никто не будет поддерживать неудачников, никто не заставляет счастливцев субсидировать чужие ошибки. Идеи, приведшие компанию к банкротству, уступают место новым идеям, возникающим в сумасшедшей гонке за деньгами. Только представьте: что если бы некий правительственный регулятор должен был бы одобрять появление новых социальных сетей и спонсировал Friendster и MySpace за счет Facebook. Без подобного регулирования предприниматель, обладающий лучшим рыночным чутьем, однажды превзойдет Facebook.
Восхищаясь успехом, который принесли компаниям Кремниевой долины свобода от государственного регулирования, открытость и неограниченная возможность зарабатывать, стоит задуматься, какими бы сейчас были авиаперелеты и фармацевтика, если для них были бы созданы подобные условия. Чего достигли бы Стив Джобс, Джефф Безос или Сергей Брин, занимаясь авиаперевозками или фармацевтикой? Насколько удобнее, эффективнее и дешевле были бы путешествия? Какие лекарства мы покупали бы? Чего «невидимого» лишило нас государственное регулирование?
Как заметил Уоррен Брукс, обычно вовсе не нехватка денег губит бизнес. «Компании терпят поражение, – писал он, – из-за недостатка способностей, взвешенности, мудрости, хороших идей, организованности и лидерских качеств. Когда все это есть, деньги редко бывают проблемой»{157}. Государственное регулирование гарантированно обеспечит индустрии такое положение, при котором привлечь людей для эффективного руководства бизнесом будет практически невозможно.
Вред, который наносит американской экономике государственное регулирование, приобретает еще более чудовищные размеры, если задуматься, во что обходится любому бизнесу соответствие государственным стандартам и предписаниям. По оценке Уэйна Крюса, вице-президента Института конкурирующих предприятий, соответствие государственным предписаниям обходится компаниям в два триллиона долларов{158}. И Крюс скорее всего согласился бы, что при этом еще недооцениваются реальные экономические издержки. Экономический рост – это прежде всего производство продукции, а государственное регулирование уничтожает возможность производства.
Так как правительство может закрыть компанию или обвинить ее руководство в нарушении закона, бизнес должен тратить огромные суммы на то, чтобы контролирующие органы остались довольны. Несмотря на то, что банк BB&T был достаточно хорошо обеспечен капиталом в разгар финансового кризиса 2008 г., контролирующие органы ясно дали понять Джону Эллисону, что если он откажется принять «спасительные» деньги от правительства, в которых банк не нуждался, это привлечет пристальное внимание некоторых служб, у которых есть все полномочия для закрытия банка{159}.
