Три года два месяца девятнадцать дней тянулись следствие и суд, больше сотни экспертиз, свидетелей, арестов, обысков, допросов. Как в гигантскую воронку в дело втягивались новые сотрудники. Уголовное дело кишит запросами Генеральной прокуратуры то к МВД, то к ФСБ дать им в помощь ещё и ещё людей, хотя уже в первые дни число их перевалило за сто. Похвальна была бы дотошность Генеральной прокуратуры в стремлении познать истину, дойти до сути, если б не было всё это имитацией бурной розыскной деятельности. Так думать есть веские основания. Скажем, ищут, объявляют в розыск, устраивают засады, штурмом берут квартиры людей, не имеющих к делу даже самого отдаленного отношения, так десяток омоновцев в бронежилетах, до пят увешанных оружием, атаковал квартиру аспирантки-историка Екатерины Пажетных, виноватой лишь тем, что продала по доверенности машину Ивану Миронову.., и в то же время, внимание! Генеральная прокуратура убирает из дела главного, самого авторитетного свидетеля — BMW Чубайса — не включив машину в вещественные доказательства, позволив Чубайсу её спешно отремонтировать и продать. А вот SAAB полковника Квачкова, за решёткой радиатора которого (!) сыщики унюхали присутствие гексогена в минус 10 — минус 11 степени, что соответствует норме погрешности экспертизы, тут же признали вещдоком. Не важно для Генеральной прокуратуры, что гексоген, согласно заключению экспертов, в состав взрывчатого вещества на Митькинском шоссе не входил, не важно утверждение многочисленных свидетелей, что Квачков в силу своих служебных обязанностей постоянно бывал на военных полигонах, а все машины, находящиеся там, пропитываются запахом взрывчатых веществ, — машина Квачкова всё равно вещдок, а вот машина Чубайса, находившаяся в эпицентре события, ставшая по утверждению следователей, объектом нападения, — отремонтирована и … продана! Ищи её теперь, сверяй, замеряй, перепроверяй, — исчез свидетель, действительно много знающий, даже слишком, больше, чем хотела бы прокуратура, словом, этот чёртов BMW путал следствию все карты, его и убрали, заткнули свидетелю рот.
Чем же BMW не угодил следствию? Что BMW знал такого, за что его поторопились убрать? Самое главное: BMW — носитель достоверной, неопровержимой информации о мощи взрыва. Следствие продолжает утверждать, что мощность заряда на Митькинском шоссе в тротиловом эквиваленте от 3,4 до 11,5 килограмма. Не меньше! Почему такой разброс в целых восемь килограммов? Потому что расстояние от эпицентра взрыва до машины на шоссе следователи задают в диапазоне от 10 до 15 метров. Исходя из этого эксперты рассчитали: если в 10 метров удаленность — 3,4 килограмма мощность заряда, на пять метров дальше — все 11 с половиной. Момент истины — в BMW. Чётко и зримо прочерченные на капоте BMW четыре параллельных цепочки следов от осколков фугаса давали возможность не гадать, на каком расстоянии от машины грохнул фугас, а с точностью до сантиметров определить, где взрыв застал машину, и высчитать с помощью справочника Бейкера, которым пользуются эксперты, что пределы взрывного устройства, использованного 17 марта 2005 года на Митькинском шоссе, в тротиловом эквиваленте не превышают 266-410 граммов. Не больше! 410 граммов — максимум! Именно такую мощность взрыва, около 500 граммов тротила, указывали взрывотехники ФСБ, МВД, первыми прибывшие на место происшествия 17 марта. Их громадный опыт, накопленный в "горячих точках", давал им такую уверенность, что они не скрывали мощность взрыва от прессы, о чём бесстрастно свидетельствуют сообщения информагенств. В 10 часов 45 минут РИА "Новости" цитирует экспертов ФСБ: "500 граммов тротила", через три часа, в 14 часов 49 минут, картина не меняется: "500 граммов тротила"… Затем следуют выступления руководителей Генеральной прокуратуры о серьёзности произошедшего на Митькинском шоссе и мощность взрыва по мановению руководящей палочки принялась набухать с 500 граммов аж до 11,5 килограмма. И не важно, что при такой мощи взрыва, ни один подрывник находившийся там, где его место определило следствие, целым бы точно не ушёл, скрючился бы на месте, приварив руки к кровоточащим ушам….
Почему так важно следствию нарастить объём фугаса? BMW-765 Чубайса с государственным номером А 566 АВ — бронированная машина. Спутать её с обычной невозможно — колёса выдают. Фирма-изготовитель гарантирует целость бронированной капсулы и находящихся в ней пассажиров, даже если рядом с машиной рванёт 15 килограммов тротила. Полкилограмма тротила для бронированного BMW даже на комариный писк не тянет. А коли так, и на Митькинском шоссе бабахнуло не больше, то и не было никакого покушения на Чубайса — в чистом виде имитация покушения.
Полковник Квачков — признанный авторитет в диверсионном деле, и боевые его ордена именно за профессионализм. Не мог находящийся в твердой памяти и здравом рассудке профессиональный полковник-диверсант, проведший ряд блестящих спецопераций за рубежом, кидаться с полукилограммовым фугасом на бронированный автомобиль, которому и 15-килограммовый удар нипочём. А коли так, не покушение то было — имитация. Тогда и всё остальное, до сего момента столь нелогичное в деле, становится логичным и понятным. Понятным становится, почему из десятков пуль, выпущенных по машинам Чубайса с "детского" расстояния в 25 — 30 метров, ни одна не достигла цели, не зацепив, не царапнув ни одного охранника, бестолково и беспомощно какое-то время (вполне достаточное для прицельной стрельбы), толкавшихся у машины. Понятным становится, почему охранники, а это не бомжи, набранные с площади трёх вокзалов столицы, все они, без исключения, офицеры ФСО — Федеральной службы охраны, вместо того, чтобы тут же открыть ответный огонь, звонят(!) начальству, генеральному директору ЧОП "Вымпел ТН" Швецу, и спрашивают его, под пулями интересуются: "Что нам делать?"!, а в ответ, тоже понятное только теперь, категоричное "Не стрелять!". Понятным становится, почему все поражения пришлись лишь на правую переднюю полусферу BMW, и ни одной царапины там, где предположительно сидел Чубайс. Предположительно… В том, что Чубайс во время взрыва действительно находился в машине на Митькинском шоссе, до сих пор уверенности нет ни у кого. Никто, за исключением охранников, запутавшихся на суде в собственных показаниях, не видел Чубайса в пораненном BMW. То, что Чубайс в этот день на работу приехал в другой машине, он скрывал аж до третьего суда, заставляя врать присяжным и своих водителей, и своих сторожей.
Первым сомнение в том, а был ли вообще Чубайс в машине во время взрыва, высказал и. о. прокурора Московской области старший советник юстиции С. П. Миронов, вынесший постановление о возбуждении уголовного дела, в котором говорится, цитирую: "17 марта 2005 года, примерно в 9 часов 20 минут, на 650 метре Митькинского шоссе Одинцовского района Московской области, на левой обочине дороги неизвестными лицами произведён взрыв неустановленного взрывного устройства, начиненного болтами и фрагментами металла, в результате чего получили механические повреждения следовавшие по шоссе в этот момент автомобиль марки БМВ-765 госномер А 566 АВ, в которой предположительно находился Глава РАО "ЕЭС России" Чубайс А. Б., а также автомашина "Мицубиси-Ланцер" госномер М 679 РК 97 рус под управлением Хлебникова Д. В., в которой помимо водителя находились сотрудники ЧОП "Вымпел ТН" Клочков Ю. А. и Моргунов С. Н.".
Никто на месте происшествия Чубайса не видел, и позже в автомобиле "марки БМВ-765 госномер А 566 АВ" Чубайса тоже никто не видел. Двум судам, двум коллегиям присяжных Чубайс объяснял, что после покушения приехал в РАО на поврежденной фугасом машине, и только припёртый к стене вопросами В. В. Квачкова и его адвокатов, опиравшихся на показания водителя разгонной машины РАО "ЕЭС", вынужден был признать, что на работу, где его, наконец, увидели и другие, кроме охранников, лица, он приехал не на поврежденном BMW, а на совершено другой машине — "Тойота Лэнд Крузер", управлял которой Ф. Тупицын (Протокол судебных заседаний, стр. 755).
Интересные показания давал в суде и начальник штаба 10 батальона 1-го спецполка УВД Московской области майор, ставший скоро подполковником, а теперь уже и полковник С. Л. Иванов, очевидно стараясь изо всех сил скрыть важные обстоятельства, обнажавшие фальсификацию доказательств сотрудниками прокуратуры и МВД. Цитирую протокол судебных заседаний (стр. 308-310):
"- Кто Вам дал команду выдвигаться на место происшествия?
— Я сам принимаю решение. Мне сообщил дежурный, а откуда он получил информацию, я не знаю.
— Вы сказали, что не знаете, от кого дежурный (по батальону) получил информацию?
— Не знаю.
— Как начальник штаба, скажите, от кого такая информация могла поступить?
— Я не знаю. Я привык выполнять свои обязанности чётко, быстро и не разбираясь.
— Как и в каком документе зафиксировано сообщение дежурного (о нападении на кортеж Чубайса)?
— Не знаю. Не могу сказать.
