Владимир Першанин
«Братская могила экипажа». Самоходки в операции «Багратион»
© Першанин В. Н., 2016
© ООО «Издательство «Яуза», 2016
© ООО «Издательство «Эксмо», 2016
Глава 1. Белоруссия, июнь сорок четвертого года
Девять легких самоходно-артиллерийских установок «СУ-76», пройдя два километра по бревенчатой гати, выбрались на сушу через болото и разворачивались в боевой порядок. Десятая машина из двух передовых батарей провалилась сквозь подломившиеся бревна в глубокую топь.
В этом месте, среди болот, озер и леса, у немцев, по сведениям разведки, отсутствовала сплошная линия обороны. Но посты боевого охранения среагировали на появление русского бронетанкового отряда оперативно.
Стреляла немецкая самоходная установка «хетцер», приземистая и широкая, со скошенной рубкой. Эти машины именовались «истребители танков», имели на вооружении удлиненную 75-миллиметровую пушку и лобовую броню шесть сантиметров.
Расстояние до «хетцера» составляло метров триста. Но взять точный прицел немецкому наводчику помешал колыхающийся рассветный туман и резкий вираж, который сделал опытный механик-водитель Алесь Хижняк.
У «СУ-76» лобовая броня была вдвое тоньше, чем у «хетцера». Снаряд, выпущенный с такого расстояния, мог с ходу поджечь «сушку» или размолотить боевую рубку. Самоходка нырнула в ложбину, а раскаленная болванка врезалась в осину. Напитанное соком июньское дерево приняло удар, разломившись на части. Верхняя половина, падая, вспыхнула от жара. Наводчик «СУ-76» сержант Федосеев успел выстрелить, но тоже промазал.
Заряжающий Костя Бурлаков выбросил дымившуюся гильзу и загнал в казенник новый снаряд. Небольшого роста, широкий в плечах и груди, он оставался всегда спокойным и флегматичным, но пролетевшая рядом немецкая болванка заставила его пригнуться.
Осина горела шипящим пламенем, вспыхивали зеленые листья. Самоходка «СУ-76» имела наполовину открытую рубку. Брезент, за который легкая машина получила в числе других кличек прозвище «брезентовый фердинанд», был снят для лучшего обзора.
Этот снаряд, его жар и толчок горячего воздуха Бурлаков почувствовал всем телом. Второй выстрел может оказаться смертельным. Он невольно съежился, прижимаясь к тонкой боковой стенке рубки.
За прицелом уже сидел комбат Павел Карелин. За полтора года войны он настрелялся и в сложной ситуации часто вел огонь сам. «Сушка», не превышающая по массе легкий танк, была вооружена одним из лучших советских орудий, знаменитой пушкой «ЗИС-3».
Вести огонь из ложбины снизу вверх было несподручно. Старший лейтенант видел лишь верхнюю часть «хетцера», однако выбирать не приходилось – промедление могло закончиться плохо. Карелин нажал на спуск.
Снаряд врезался в покатую лобовую броню рубки, левее орудийной «подушки». Брызнул сноп искр. Болванка вмяла с полметра брони и ушла рикошетом, оставив в верхней части оплавленную пробоину величиной с ладонь.
Немецкий наводчик был убит динамическим ударом. Его небольшой металлический шлем сплющило вместе с головой. Оглушенный командир «хетцера» тянулся к прицелу, но делал это медленно.
Зато мгновенно среагировал механик-водитель. Он уводил машину под прикрытие деревьев, понимая, что продолжать бой некому.
– Куда удираешь? Вперед, – с трудом шевелил губами девятнадцатилетний лейтенант, командир «хетцера».
– Машина повреждена, а вы ранены, – отозвался механик.
Может быть, лейтенант и настоял бы на своем, но сильный толчок на одном из ухабов отбросил его и ударил головой о броню. Кажется, он потерял сознание – из носа вытекала тонкая струйка крови.
«Так лучше», – бормотал механик. Лейтенант лишь недавно закончил танковую школу и рвался в герои. Унтер-офицер сидел за рычагами третий год, много чего повидал и считал, что самое лучшее – отступить. Опытный наводчик мертв, на заряжающего надежды мало, а лейтенанта приложило крепко.
Тем временем Хижняк гнал машину по склону ложбины. Его окликнул Карелин:
– Давай наверх. Отсюда ничего не видно.
– Куда наверх! Под снаряды? Вон, уже один наш «фердинанд» горит. С фланга надо зайти.
Павел Карелин и Алесь Хижняк воевали вместе полтора года. Непостижимый срок для экипажа легких самоходок. Два раза горели, успевая выскочить из подбитой машины, лежали вместе в санбатах и хорошо понимали друг друга.
Самоходно-артиллерийский полк больше месяца находился на переформировке. Люди быстро отвыкают от войны. Даже бывалый механик Хижняк, с нетерпением ждавший начала наступления на немцев в своей родной Белоруссии, растерялся в первом бою.
Вряд ли сержант Хижняк думал о каком-то фланговом ударе. Полтора года войны и несколько ранений дают не только опыт, но и крепко расшатывают нервы.
Машины три часа шли по хлюпающей, ненадежной гати. Лопались бревна, и самоходки проваливались порой по ступицу. Десантники брели следом, не желая рисковать, сидя на броне. Из «сушки», утонувшей в холодной топи, сумели выбраться лишь наводчик и заряжающий – она ушла в глубину мгновенно.
И вот теперь горела неподалеку самоходка, и сами они чудом ушли из-под снарядов «хетцера». Наверху ревели моторы и, опережая друг друга, гремели орудийные выстрелы. Но спорить с комбатом Алесь Хижняк не рискнул. Машина выскочила наверх.
Старший лейтенант торопливо огляделся. Две самоходки его батареи двигались вперед. Одна застряла среди редкого хилого березняка, кажется, перебило гусеницу. Это была машина лейтенанта Сани Зацепина, его заместителя.
В сторону подбитой самоходки летели бронебойные болванки, срезало несколько молодых берез. Взрыв фугасного снаряда поднял фонтан земли и ломаных кустов.
Зацепин, воевавший с сорок третьего года, на огонь не отвечал. Какой толк? Самоходка не танк с вращающейся башней, угол поворота орудия в рубке всего ничего. Экипаж лихорадочно возился с гусеницей.
Карелин понимал, что старый товарищ угодил в ловушку. Один из снарядов рано или поздно достанет обездвиженную машину. Но откуда бьют по Зацепину, определить пока не мог, стрельба шла со всех сторон.
Кроме того, нельзя было терять из виду две машины своей батареи, которые тоже продвигались вперед под огнем. Он связался по рации с Иваном Евсеевым, командиром одной из самоходок. Младший лейтенант возбужденно доложил:
– «Хетцеров» тесним. Упираются, гады, но одного мы уже прикончили.
– Чья машина горит? – спросил Карелин.
– Бакулинский «фердинанд» нарвался. Кто-то из молодняка.
«Бакулинский» означало, что горит самоходка из второй батареи капитана Бакулина, который командовал сейчас штурмовой группой из двух батарей и ротой десанта. Полчаса назад капитан матом выговаривал комбату Карелину за плохую подготовку механиков – утонула в болоте самоходка из его третьей батареи.
Из короткого разговора с Евсеевым выяснилось, что поврежденную машину Зацепина обстреливает противотанковая 75-миллиметровка, которая давно получила кличку «гадюка» за длинный тонкий ствол и набалдашник дульного тормоза, похожий на змеиную голову.
– Вон она, вижу тварь, – Карелин высмотрел в бинокль блестящий ствол и вспышку выстрела. – Если ее не прикончим, экипажу Зацепина конец. – Затем добавил, обращаясь к младшему лейтенанту Евсееву: – Иван, осторожней действуй. Воевать толком не начали, а три машины в строю остались.
– Так точно, товарищ комбат, – весело отозвался младший лейтенант Евсеев, который всего полтора месяца назад закончил ускоренные курсы самоходчиков.
«Хетцер», получивший пробоину в верхней части рубки, пытался добраться до временной оборонительной позиции. Его командир так и не пришел в себя. Место у орудия занял заряжающий, обер-ефрейтор. Он умел обращаться с прицелом, но русские самоходки наступали слишком шустро.
Здесь наступления не ожидали. Довольно обширный участок, окруженный с трех сторон болотом, контролировали пехотный взвод, противотанковый расчет и самоходная зенитная установка. Переправу русские саперы прокладывали ночами. Бревна заготавливали в другом месте, действовали тихо, и поэтому она была обнаружена с опозданием.
Однако охранение сработало оперативно. Когда послышался шум моторов, сюда срочно перебросили четырехорудийную батарею «хетцеров» и два штурмовых орудия, таких же приземистых, но более массивных, с небольшой, утопленной в корпус рубкой.
И «хетцеры» и штурмовые орудия, широко используемые вермахтом, чаще именовались «штурмгешютце» или сокращенно «штуги». Они были опасны своей компактностью, легко маскировались, имели сильное 75-миллиметровое орудие и сравнительно толстую броню.
Приземистые «штуги» хорошо маскировались среди редкого болотистого леса, кустарника, имели меньший вес, чем танки. Все шесть машин и противотанковая пушка ударили неплохо, но смогли лишь приостановить атаку.
Капитан Бакулин служил в артиллерии более десяти лет, имел достаточный опыт и придерживал семь оставшихся в строю машин. Воевавшего с января сорок третьего года Павла Карелина он считал скороспелым комбатом и постоянно одергивал.
