Но эти увещевания не возымели никакого действия. Родители грозились милицией, детишки продолжали истошно вопить. Какой-то особо гневный пацан швырнул в меня песком. Я понял, что команда корабля намерена бороться за свой флаг отважно и бескомпромиссно. В довершение всего Лисица принялась сигналить из машины, и пляж окончательно превратился в дурдом. Поверженный, я кинулся бегом к машине под свист и улюлюканье.
Когда я запрыгнул в машину, Лисица тихо всхлипывала и вытирала слезы. Ее лицо при этом было счастливым и глупым, и я понял, что она только-только справилась с истерическим смехом.
Но лично мне было не до веселья. «Вечером все равно приду за плавками», – твердо решил я.
Мы опустили все стекла, я включил вентиляцию, но это мало помогало. Лисица высунула голову из окна и хватала ртом воздух, как камбала на кукане. Я старался не обращать внимания на некоторый дискомфорт и думал о том, что второй раз не имею права ошибиться. Избавиться от жуткого мешка надо было окончательно, навсегда, бесповоротно.
Более всего опасался я встречи с милицией. Элементарная проверка – и нам кранты. Потому я не свернул на шоссе, где в засадах всегда было полно патрульных, а пересек его и съехал на полевую грунтовку. Эта дорога была разбита до предела, зато я мог пылить по ней без всякого риска.
– Куда ты едешь? – спросила Лисица.
– Там должен быть карьер, – сказал я. – Туда сваливают строительный мусор.
– А не лучше ли скинуть его где-нибудь здесь и умчаться от греха подальше?
– Не лучше, – сердито ответил я. – Вдруг завтра здесь начнется «Зарница», послезавтра соревнования по спортивному ориентированию, а в субботу сюда хлынут грибники! И мы, как идиоты, каждый день будем перетаскивать мешок с места на место?
– Ты доиграешься, что нас остановит милиция! – пригрозила Лисица.
– Здесь милиции отродясь не бывало, – самоуверенно произнес я.
– А что, твой карьер достаточно глубокий?
– Как Марианская впадина! И там полно извести. А в ней, как известно, труп растворяется в считанные часы.
Но Лисицу что-то не устраивало.
– По мусорным свалкам часто шастают бомжи, – сказала она. – Они могут найти труп и сообщить в милицию.
– Ща-ас! – кивнул я и даже рассмеялся от такой наивности. – Бомжи сообщат в милицию! Скажи еще, что они напишут коллективную жалобу на неприятный запах!
Мне казалось, что мой ответ исчерпывающий, но в Лисицу вдруг словно бес вселился. Она вцепилась мне в руку своими острыми ногтями и торопливо заговорила:
– Я тебя очень прошу! Давай выбросим его здесь! Я уже задыхаюсь от этой вони! Спрячем его в кустах – и все! Посмотри, какие дикие места! Лучше места не найти!
Еще вчера вечером я бы сказал: «Делай что хочешь, я тут вообще ни при чем!» Но сейчас ситуация изменилась. Мне уже не нужна была ее помощь. Чтобы оставшуюся жизнь спать спокойно, я должен был единолично довести дело до конца. Вариант с карьером казался мне наиболее безопасным и надежным.
– Успокойся, все будет хорошо, – заверил я.
– Нет, нет! – все более распалялась она. – Поверь моей интуиции! Там мы попадемся! Нам надо избавиться от него! Здесь и сейчас! Останови машину!
Она схватилась за руль, пытаясь вывернуть его в сторону. Я отчаянно сопротивлялся. Машину кидало из стороны в сторону. Колеса шуршали по краю кювета.
– Да что с тобой?! – крикнул я, пытаясь оттолкнуть Лисицу.
– Останови!! – голосила она и начала открывать дверь – либо для того, чтобы глотнуть свежего воздуха, либо чтобы выброситься из-за непонимания.
Но что это впереди?! Проклятье!.. Я резко притормозил и прижался лбом к стеклу. Лисицу насторожило мое неадекватное поведение. Она притихла, закрыла дверь и тоже посмотрела вперед.
– Накаркала, – пробормотал я, с опозданием понимая, что женская интуиция – это не область фантастики и паранормальных явлений. Впереди, в тени куста, стоял желтый милицейский мотоцикл. По дороге в нетерпеливом ожидании встречи с нами прохаживался милиционер с полосатой палкой в руке.
«Жигуль» двигался со скоростью траурной процессии. Мне казалось, что я выпрыгнул из самолета, дернул за кольцо, но парашют не раскрылся и земля приближается неотвратимо…
Лисица ахнула и откинулась на спинку сиденья.
– Я же предупреждала, – прошептала она. – Остановись! Надо разворачиваться! Мы пропали!
Я остановил машину, но было поздно. Милиционер уже всерьез заинтересовался нами, поднял палку и махнул ею, приказывая подъехать ближе.
«Все слишком долго сходило нам с рук, – подумал я. – Нельзя было так часто испытывать судьбу. Мы проиграли…»
– Но здесь никогда не было милиционеров, – лепетал я бесполезные оправдания.
– Не останавливайся, – едва слышно умоляла Лисица.
– Он станет стрелять, – ответил я.
– Ну придумай что-нибудь! – всхлипнула она. – Ты же мужик!
– Скажу, что купил на рынке сахар, заглянул в мешок, а там оказался покойник…
– Сволочь! Сволочь! – слабым голосом ругалась Лисица. – Ты все испортил… Ты погубил меня…
С затуманенным сознанием я подъехал к милиционеру, заглушил двигатель и вышел из машины. Погубленная мной Лисица опустила голову на панель и перестала подавать признаки жизни.
– Документы! – потребовал милиционер.
Я чуть не сунул ему портмоне покойника. Вовремя спохватился и полез в другой карман.
– Что это ты, Еремин, так странно водишь машину? – спросил он, рассматривая мои права. – Пил?
В моей голове носились мысли одна бредовее другой. А если сказать, что пил? Он отберет права, отправит меня в поликлинику на экспертизу, и я выиграю время…
Не дождавшись ответа, милиционер отправился спутником по орбите вокруг машины.
– Багажник открой!
Я несколько раз, не попадая, ткнул ключом в замок.
– М-да, – произнес милиционер, с пониманием глядя мне в глаза. – Похмельный синдром…
Наша песенка была спета. Можно было даже не дергать лапками. Милиционер был настроен перерыть машину снизу доверху. Возможно, наш покойник уже был объявлен в розыск, и милиция осуществляла план перехвата.
– Что здесь? – спросил милиционер, осторожно ощупывая бок мешка.
– Песок…
– А может, гексоген? – хмыкнул милиционер. – Развязывай!
Как у меня дрожали руки! Я никак не мог справиться с узлом. Милиционер терпеливо сопел за моей спиной. «Сейчас как огреет дубинкой по затылку, – думал я, – и вызовет наряд».
Но удара не последовало. Шнурок развязался, из мешка на дно багажника посыпался песок.
– Строительством занимаемся? – предположил милиционер и кивнул. – Закрывай!
«Если ему что-то известно, то зачем он медлит?» – думал я.
Милиционер склонился у открытого окна и заглянул в салон.
– И там песок? – с издевкой спросил он, кивая на второй мешок.
Я мученически улыбнулся и произвел странный жест, словно хотел сказать: «Насмехаешься, начальник? Сам ведь знаешь… В принципе, там, конечно, может находиться песок. Можно сказать, что он уже там находится. И вообще, ничего другого, кроме песка, там просто быть не может!»
Милиционер смотрел на меня пытливыми глазами, и вдруг я заметил, что он как-то странно водит носом. Потом поморщился и отпрянул от машины.
– Гороха объелись, – пробормотал я, не понимая, откуда у меня взялись силы лгать.
– Ну, химики! – покачал головой милиционер. – А еще удивляемся, что у нас целые дома на воздух взлетают…
Он протянул мне права и поспешил отойти на безопасное расстояние от машины.
– Мне можно уезжать? – недоверчиво спросил я.
– Желательно побыстрее, – ответил милиционер. – Но на карьер дорога закрыта, и вам придется объезжать через Майоровку.
Я все еще ждал то ли удара по голове, то ли выстрела в спину и долго не мог сесть за руль – тело было словно деревянным и не хотело сгибаться. Чтобы не отравлять воздух в непосредственной близости от милиционера, я быстро поднял стекла на окнах и только после этого завел машину.
– Что? – одними губами спросила Лисица, повернув лицо в мою сторону.
– По-моему, он из экологической милиции, – произнес я. – Сам не верю, но вроде все обошлось…
– Не может быть, – прошептала Лисица, из-за моей головы глядя на милиционера. – Тут что-то не то… Посмотри, как он странно смотрит на нас…
– А ты считаешь, что мы заслуживаем другого взгляда?
Я тронулся с места, свернул на стрелку, установленную дорожными ремонтниками, и помчался в сторону Майоровки.
– Он все еще смотрит на нас, – говорила Лисица, поминутно оборачиваясь. – Нет-нет, мы попались! Он нарочно отпустил нас, чтобы не спугнуть раньше времени…
– Опять каркаешь! – крикнул я.
Но напрасно я напомнил ей о нашем недавнем конфликте. Лисица вдруг зарделась, как помидор, глаза ее вспыхнули мстительным огнем, и она обрушила на меня град ударов.
– Слушать! Меня! Надо! Было! – отрывисто кричала она и после каждого слова наносила удар открытой ладонью. – Слушать! Надо!..
