– Думаешь, эта штуковина движется на пределе скорости?
– Я бы сказал, она от нас удирает, товарищ командир.
Илья Георгиевич оторвался от маски перископа и склонился к микрофону внутриотсечной связи.
– Какова скорость?
– Двенадцать с половиной узлов, товарищ командир.
– Скорость стабильна?
– Абсолютно. Колебания в пределах десятых долей узла.
Илья Макаров потер виски.
– Точно – искусственная штучка. Настоящая акула вряд ли бы шла с постоянной скоростью. Да и плавники у нее неподвижны, насколько можно судить по этому расплывчатому изображению.
– Водометный двигатель? – предположил Даргель.
– Вполне может быть.
Старпом нервно дернул щекой.
– По-моему, товарищ командир, эта акула имеет прямое отношение к гибели наших ученых в заливе Камрань.
– Не факт, – без особой уверенности ответил Макаров.
Обычно спокойный и уравновешенный, старпом нервно похрустывал суставами. Ему явно не по душе было просто преследовать странное создание – то ли искусно созданного робота, то ли биомеханическое чудовище. Зато Илья Георгиевич был более рассудителен.
– Я понимаю: ждать и догонять хуже всего.
– Да уж, – отозвался Даргель. – Торпедой бы ее шарахнуть. Тогда бы и разобрались, что перед нами.
– Не спеши, старпом. Мы хоть и боевой корабль, но основная наша задача – разведка. А в разведке что главное? Скрытность.
– Оно и понятно. Только какая уж тут скрытность? Эта дрянь давно нас засекла. Не думаю, что она просто так возле нашей подлодки крутилась. Наверняка в нее и телекамера встроена.
– В любом случае поздно пить «Боржоми», старпом. Где телекамера, там и передатчик. А в существовании оператора я не сомневаюсь. Слишком уж она умная для рукотворной железяки.
Но старпому Даргелю не хотелось так просто сдаваться. Видеть перед собой на расстоянии «вытянутой руки» секретную разработку и не попытаться ею завладеть было выше его сил.
– Есть предложение, товарищ командир. И, как мне кажется, дельное.
– Если дельное – выкладывай, старпом.
– Надо задействовать антенну системы радиоэлектронного подавления. Наверняка она сплошь напичкана электроникой. Выведем из строя и возьмем голыми руками.
– Решил задействовать «тяжелую артиллерию»? Самое грозное наше оружие? Что-то не узнаю я тебя, Николай. Куда подевалась твоя привычная осторожность? Ты часом не азартный охотник?
Даргель на мгновение поджал губы, а затем ответил:
– Я даже не рыбак, товарищ командир. Из всех азартных занятий имею только одну слабость.
– Знаю, ты заядлый грибник. Ну, так вот. Испортить эту дуру мы всегда успеем. Средств для этого у нас предостаточно. Никогда не стоит раскрывать перед противником все свои карты. Пусть он сначала их выложит. Думаешь, мне не интересно, что у нее внутри? Еще как! И вице-адмирал Столетов не прочь это будет узнать. Но самое главное, определить, где она «гнездо свила». Где «гнездо», там и оператор. По цепочке идти надо.
Некоторое время старпом пребывал в молчании, изучая мутный силуэт акулы на мониторе компьютера.
– Практически не шевелится, а прет как торпеда. И долго нам за ней идти?
– Не думаю. Весу в ней меньше тонны. На аккумуляторы может приходиться килограммов пятьсот, а то и меньше. Значит, радиус действия у нее небольшой. Что там у нас впереди по курсу?
Повинуясь прикосновению к клавишам, компьютер вывел на экран карту акватории. Слева по борту остались рифы, позади виднелась линия берега. Сомнений не оставалось – акула шла прямым курсом к странному острову, который не был обозначен в лоциях, составленных несколько лет назад. Зато он уверенно читался корабельной аппаратурой.
– Интересно, – наморщил лоб командир «Адмирала Макарова», – вулканическая активность в данном районе не наблюдается. Оживленного строительства в открытом море тоже. И откуда тут взяться новому клочку суши?
Переговорное устройство отозвалось тихим голосом акустика:
– Товарищ командир, на преследуемом объекте предположительно переключился двигатель. Звук кардинально изменился.
– На что похоже?
– С электрического на пневматический. Отчетливо слышно всхлопывание воздушных пузырьков.
– Ну вот, – Илья Георгиевич победно посмотрел на Даргеля, – энергетический ресурс нашей подопечной подходит к концу. Переключилась на сжатый воздух. Значит, «гнездо» совсем близко. Оператор даже не рискует ее вести обманным курсом. Прет прямо к «гнезду»…
Через пять морских миль преследования уже можно было рассмотреть в перископ и тот самый таинственный клочок суши. Илья Георгиевич всматривался в странное новообразование. Остров представлял собой скопище посаженных на мель старых кораблей. Акула шла прямо к нему.
– А скорость держит, – в голосе командира слышалось даже некоторое восхищение.
Оператор радиосканера уже абсолютно точно засек источник сигналов, обращенных к акуле, на которые та посылала незамедлительные ответы, – тот самый «остров погибших кораблей». Правда, было еще неизвестно – находится там живой оператор или просто среди этого металлолома установлен ретранслятор, переправляющий радиосигнал на берег. Но в любом случае следовало быть осторожным.
Поднятый перископ от идущей со скоростью двенадцать с половиной узлов мини-подлодки оставлял за собой далеко заметный белопенный шлейф.
– Убрать перископ, – приказал командир, поднимая латунные разводные ручки, и добавил: – Сохранять на борту максимальную тишину. Все переговоры только шепотом.
Стало так тихо, что даже проявился звук работающих электродвигателей мини-подлодки. Даргель вытирал носовым платком вспотевший от волнения лоб. Вода здесь была уже значительно чище. Механическая акула отлично просматривалась.
– Точно, жабры-то у нее просто нарисованы, – старпом не удержался и даже ткнул пальцем в монитор, оставив на нем влажный отпечаток, и тут же принялся стирать его уголком носового платка.
Илья Георгиевич сузил глаза, шепотом отдал приказ:
– Сбавить ход. Самый малый.
Сквозь телекамеру уже визуально просматривался «фундамент» «острова погибших кораблей» – затопленные корабли, суда, баржи. Акула стремительно приближалась к одному из них – небольшому старому сухогрузу, криво уходящему под воду кормой. Носовая его часть выступала на поверхность.
– Смотри-смотри, – шептал кавторанг, и было не понять, обращается он к самому себе или Даргелю.
Акула, словно слышала команду Ильи Георгиевича, тоже сбавила ход и плавно вплыла в черный прямоугольник большого отверстия в борту затопленного сухогруза.
– Прямо цирк какой-то. – Даргель морщил лоб.
– А края-то ровные. Даже ракушками обрасти не успели.
Командир «Адмирала Макарова» сделал увеличение на экране. В самом деле. Отверстие в борту сухогруза было прорезано совсем недавно. Оно выделялось на общем фоне – заросшем мелкими водорослями и моллюсками.
Оператор радиосканера доложил:
– Товарищ командир, объект перестал посылать радиосигналы. Других электромагнитных излучений также не производит.
Илья Георгиевич усмехнулся:
– Ну все, Николай, кто-то ей скомандовал: «Стоп машина!» Теперь можно и осмотреться. Среди этих ржавых железяк нашего перископа и не заметят.
– Логично, – согласился старпом.
– Опуститься на максимальную перископную глубину, – отдал приказ Макаров.
Мини-подлодка слегка вздрогнула.
– Поднять перископ. Только медленно и нежно, чтобы никакого всплеска.
– Есть поднять перископ, – прозвучало из переговорного устройства.
И тут же прозвучал тревожный голос акустика:
– В кабельтове от нас слышу «пускач». Заводится машина моторной яхты.
– Черт! – выдохнул командир подлодки. – Это же совсем близко.
А колонна перископа тем временем уже плавно скользнула вверх.
– Яхта пришла в движение, приближается… – докладывал акустик.
– Убрать перископ…
Солнце находилось в самом зените. Оно светило настолько ярко, что смотреть на него было мучительно больно. Не спасали даже темные солнцезащитные очки. Но ослепляло не столько само солнце, сколько морская гладь, в которой отражались его лучи – они придавали воде вид громадного листа из золоченой фольги.
Нагретый воздух буквально плавился перед глазами, струился от высокой температуры. Каждый вдох обжигал ноздри, а выдох получался огненным, как у дракона. Хотелось бросить все дела и окунуться с головой в прохладную воду. Возможно, так бы и поступили двое охранников, находившихся на палубе моторной яхты «Парадиз», но Ким Дон Джин строго запретил им покидать свои посты. Вот и стояли они на солнцепеке как истуканы, боясь сделать малейшее движение.
Куда приятней было находиться на кухне, иллюминатор которой выходил на ту сторону палубы, где стояли охранники. Здесь было и прохладнее, и сюда не проникал солнечный свет. А от включенного на полную мощность кондиционера и вовсе становилось зябко.
