У кухонного стола стоял пожилой вьетнамец в белом фартуке, повязанном прямо на голое тело. Перед ним красовался большой серебряный поднос с фарфоровым сервизом: маленький чайник, кружечки с тонкими ручками и сахарница. Отдельно на блюдце лежали мелко нарезанные кусочки лимона.
Вьетнамец бросил взгляд на настенные часы и, аккуратно подняв поднос, направился к двери. За время работы поваром он хорошо выучил повадки своего хозяина и знал, в какое время тому нужно подать завтрак, во сколько принести чай или кофе, в какой из дней недели приготовить его любимое блюдо – суши. Сейчас был полдень, а это значило, что время подавать зеленый час с жасмином.
Старик поднялся по крутой лестнице на верхнюю палубу, не расплескав при этом ни капли. Охранник отступил в сторону и распахнул дверь перед пожилым вьетнамцем.
Просторная каюта, в которой оказался старик, впечатляла: огромный мягкий диван, пара глубоких кресел, жидкокристаллическая панель телевизора и даже небольшой декоративный фонтанчик. Не говоря ни слова, старик поставил поднос на стеклянный столик и удалился, не преминув перед уходом отвесить низкий поклон.
Душистый аромат зеленого чая с жасмином мгновенно распространился по всей каюте. Ким Дон Джин взял с подноса две кружечки и протянул одну Джеймсу Бьорку. Гость благодарно кивнул.
– Интересные вещи происходят, мистер Ким, – сделав небольшой глоток, произнес Джеймс, – оказывается, в здешних водах, помимо нашей «электронной рыбки», плавает еще одна. Вот только размеры ее намного больше. И судя по всему, она хочет скушать нашу малютку.
– Можете называть вещи своими именами, мистер Бьорк. Подслушать наш разговор невозможно, – Дон Джин широко улыбнулся.
– Я вам доверяю. Теперь давайте перейдем к делу.
Бьорк с удовольствием сделал маленький глоток. После чего отставил чашку и открыл ноутбук. На мониторе виднелось размытое изображение подводной лодки, переданное с камеры акулы-робота. Качество картинки оставляло желать лучшего. Но, несмотря на это, контуры и размеры объекта просматривались более-менее четко.
– На мой взгляд, для подводной лодки немного маловата, – Бьорк уменьшил изображение.
– С чего ты взял? – спросил Ким.
– Смотри, – курсор мышки отполз в верхний угол экрана, послышался характерный двойной щелчок, – вот тень нашей рыбки на песчаном дне. А вот тень самой субмарины… если их сопоставить…
Ким внимательно всматривался в изображение, чуть поспевая взглядом за мечущимся по экрану курсором. Бьорк одновременно и показывал, и рассуждал, делая в уме сложные математические вычисления.
– …Итого получаем, что эта подлодка в два раза меньше обычной, – закончил свои расчеты Джеймс Бьорк.
Азиат наморщил лоб:
– Как я понимаю, изготовить такую субмарину может далеко не каждая страна.
– Верно, – Бьорк захлопнул крышку ноутбука, – так что Вьетнам отпадает. И США тоже, иначе нас бы предупредили о ней. Значит, она принадлежит либо русским, либо китайцам. Третьего не дано.
– Кто бы ею ни владел, в любом случае ее следует уничтожить. Она засекла нашу «акулу-робота», – решительно произнес Ким и с сожалением посмотрел на недопитую чашечку с зеленым чаем.
– Мы еще успеем выпить за нашу победу, мистер Ким. А теперь давайте покончим с этой подлодкой.
* * *
Те, кто сконструировал моторную яхту «Парадиз», в первую очередь руководствовались пожеланиями клиента. А так как цена для заказчика не имела никакого значения, они постарались на славу. Помимо мощных лупатых прожекторов и специального отделения для подводного скутера, в дно яхты был вмонтирован и прозрачный люк-окно, через который можно было любоваться морскими красотами. Его размеры были небольшими – всего метр на метр. Ведь для погружения и наблюдения за морским дном больше и не надо. Конструкторам и в голову не могло прийти, что окно-люк кто-то станет использовать для поиска подводной лодки.
В маленьком трюме, загруженном всевозможными ящиками и снаряжением для подводного плавания, стояли Ким и Бьорк. У их ног находился открытый окно-люк. Яркие прожектора, включенные на полную мощность, освещали дно, выхватывая из темноты то ската, то какую-нибудь мелкую рыбу.
Вычислить точное местоположение субмарины Бьорк и Ким не могли, так как та не фиксировалась сонарами и эхолотами. Единственной зацепкой была акула-робот, которая совсем недавно засняла подводную лодку на камеру. В том месте, где это произошло, находилось много подводных скал и рифов. Ким и Бьорк все еще надеялись, что она находится там. Вот им и приходилось прочесывать морское пространство метр за метром.
– Может, ушла… и мы ищем иголку в стоге сена, – неуверенно проговорил Ким.
– Навряд ли. Раз уж они заинтересовались нашей акулой-роботом, то наверняка должны были приплыть сюда, – успокаивал вьетнамца Бьорк.
И словно в подтверждение слов Джеймса, прожектора выхватили из глубины носовую часть подводной лодки. Та спокойно стояла на месте. А находящийся в ней экипаж даже не подозревал, какая опасность грозит сейчас их субмарине.
– Запускай! – громко крикнул Ким.
Наверху послышались шаги. Через несколько секунд из замаскированного под днищем яхты торпедного аппарата вылетел снаряд. Торпеда мгновенно определила цель. Но прежде чем нанести удар, ей было необходимо развернуться. Пролетев под окном-люком, она медленно развернулась и понеслась на подлодку.
– Бум! – ухмыльнулся Ким, разглядывая большое облако ила, поднятое взрывом.
– Как по нотам, – расплылся в широкой улыбке Бьорк.
* * *
Акустик успел доложить о том, что с яхты выпущена мини-торпеда. Но изменить это обстоятельство уже ничего не могло. Даже маневренная субмарина за эти несколько секунд не могла уйти от столкновения, лишь начала маневр. Мини-торпеда все же задела ее, угодив в боевую рубку.
«Адмирала Макарова» тряхнуло так, словно субмарина на полном ходу врезалась в невидимое препятствие. Суперпрочный титановый корпус, на разработку которого и всесторонние испытания ушел почти год, выдержал. Но экипаж составляли самые обыкновенные люди – из плоти, крови и костей. Единственное, что успел сделать командир корабля, так это двумя руками ухватиться за поручень. А последнее, что он увидел, прежде чем потерять сознание, – как из-под монитора брызнули искры, погас свет и почти мгновенно включилось тусклое аварийное освещение, залив центральный пост мертвенным красным светом.
Илья Георгиевич уже не видел, как отлетел к переборке Даргель, ударился о нее затылком, сполз и замер на рифленом настиле. Мигали экраны. Компьютеры, вышедшие во время взрыва из строя, перегружались один за одним.
Командир очнулся, голова гудела, словно в ней надрывался огромный колокол. Макаров даже не сразу вспомнил, где он находится, что произошло. Спроси его сейчас – он бы не назвал своего имени. Илья Георгиевич провел руками по лицу, ощутив, что оно залито чем-то прохладным и соленым. Внезапно прорезался слух. Где-то совсем рядом журчала вода. Вот эти два обстоятельства, журчание и соленый вкус, мгновенно вернули опытного «морского волка» к реальности. Тут же вернулось и чувство ответственности, ведь он командир боевого корабля и от его приказов, действий зависит жизнь всего экипажа. Макаров, собравшись с силами, ухватился за поручень, который выскользнул из его пальцев во время торпедной атаки, и встал на ноги, осмотрелся. Первым делом надо было понять, откуда течет вода, она уже хлюпала под подошвами. Струйки толщиной в палец стекали по перископной стойке. Маска со сведенными ручками застряла на полдороге. Стало ясно и без детального осмотра, что произошло. Выдвинутый до половины перископ ударило взрывом и повредило герметизирующий манжет в месте соединения с корпусом. Где тонко, там и рвется!
Даргель уже сидел на полу и тряс головой. Что произошло в соседних отсеках, еще было неясно. Командир щелкнул тумблером переговорного устройства. Он вызывал один отсек за другим, но пока ответом было лишь молчание. Не хотелось думать о самом страшном. Макаров криво усмехнулся:
– Да нет же, если бы затопило один из отсеков, субмарина дала бы крен.
Вода понемногу прибывала. Даргель уже осматривал повреждения. Вскоре пришли и хорошие новости – все члены экипажа живы.
В случае повреждения, течи на подлодках действует железное правило – все межотсечные переборки наглухо задраены. Все находятся на тех местах, где находились до аварии.
Штурман уже вновь занял свое место, лихорадочно щелкал клавишами, возвращая к жизни центральный компьютер. Наконец доложил обнадеживающее:
– Все основные системы обеспечения жизнедеятельности в норме.
Илья Георгиевич перевел дыхание.
– Что значит основные?
– Смена воздуха и электропитание силовой установки.
– Значит, жить будем.
