«О каких образцах они вели речь?» — силился сообразить Влад, чувствуя, что слабеет с каждой минутой: веки смеживались, руки и ноги перестали повиноваться.
Огонек костра стал потихоньку затухать; промельки звезд между быстрыми облаками отражались в беспокойной воде; вдалеке надрывалась выпь и ухал филин. Влад прикрыл глаза — думал, на минуту, но многодневная усталось и нервное напряжение сделали свое дело…
Снилось ему, что он летит, а над ним светит ослепительно яркое солнце, внизу простирается море без берегов; руки его раскинуты, будто крылья, они тяжелеют, тянут вниз, и он из последних сил придерживается середины между морем и солнцем, но ничего не может с собой поделать: «крылья» складываются, он кренится, пикирует, падает, падает…
Внезапно проснувшись, Влад обнаружил, что лежит на спине. На просветлевшем небе звезд почти не осталось, и рваные синие облака проносятся над ним совсем низко, предвещая непогожий день. Он перевернулся на бок, увидел рядом рюкзак и покрывшееся влагой оружие, посмотрел на берег.
Борис, сбросив штормовку, стоял у протоки и делал дыхательную гимнастику. Мешок его лежал у потухшего костра, с оружием он не расставался — справа на ремне висел широкий длинный нож в ножнах, пистолет покоился в наплечной кобуре.
Урки не было.
«Ушел!» — понял Влад.
Теперь ничего не оставалось, как ждать и следить за Борисом. То напрягая, то расслабляя окоченевшее тело, выбивая зубами дробь, Влад старался отогнать недобрые мысли, боролся с искушением выскочить из укрытия и решить все вопросы разом, уложив старшего поисковой группы мордой вниз.
«Отхожу на расстояние связи и говорю тебе, где банка с образцами», — вспомнил он слова Панкрата. — Рация работает на дистанции десять километров. Значит, часа через два, не меньше?.. если он вообще выйдет на связь…»
Если бы знать, в каком диапазоне они договорились связываться, можно было бы выбрать убежище подальше и понадежнее, дождаться эфира и, получив координаты, опередить Бориса. Но его рация, настроенная на волну экспедиции, молчала.
Покончив с гимнастикой, Борис вернулся к кострищу. Килограммовая банка тушенки, которую он извлек из вещмешка, заставила Влада отвернуться, но рот тут же заполнился слюной. Ел Борис не спеша, тщательно пережевывая, как ест человек, не обремененный заботами. Сидел он в профиль, и Влад видел его лицо — ничего не выражающее лицо человека со стальными нервами.
Так прошел час. Затем еще сорок минут. За это время Борис сходил «до ветру», почистил оружие, подремал, положив под голову рюкзак: к засадам ему не привыкать — ледяное спокойствие, никакой суеты в движениях.
Наконец он вскочил, схватил рацию. Отсюда, с расстояния семидесяти метров, Владу не было слышно ни единого слова, но разговор был коротким. Борис выключил рацию, действия его стали решительными и быстрыми. Водрузив рюкзак на плечи, он направился на восток. Перейдя вброд протоку, зашагал по гряде — прямо, все время прямо, преодолевая расщелины и скалистые выступы, следовал по какому-то хорошо известному ему маршруту, цепко всматриваясь в кусты и еловые заросли.
Дважды Влад едва не потерял его, один раз едва не обнаружил себя — высунулся из-за старой, в три обхвата ели, собираясь пересечь поляну, когда Борис резко обернулся и замер. Влад сжал рукоятку «кобры». Больше всего он боялся, что из-за ели торчит двустволка Тулыма. С минуту царила тишина, затем под ногами Бориса снова захрустели сухие ветки. От сердца отлегло. Выждав, когда шаги стихли, Влад снял со спины дорогой «бюксфлинт» и с сожалением сунул его под зеленый мох.
Километра три они шли друг за другом краем просеки, затем Борис неожиданно резко свернул. Влад притаился за кустом орешника. Распогодилось, солнце стояло высоко над головой, освещая густо поросшую лесными цветами опушку и старый, полусгнивший остов охотничьего сруба. Черные бруски огнеупорной глины возвышались посередине обуглившегося квадрата. Судя по трухе, пылью вздымавшейся под ботинками Бориса, изба сгорела много десятилетий назад.
Борис остановился, провел внимательным взглядом по нижнему бревну, утопавшему в седом мхе, сделал пять приставных шагов к углу сруба и присел, обнаружив какую-то метку. Он опустился на колени и, помогая себе ножом, вырыл ямку. Наконец Борис извлек что-то и повернулся так, что Влад смог разглядеть в его руках предмет цилиндрической формы, похожий на фильтр от противогаза. Борис расстелил перед собой штормовку, откупорил цилиндр и осторожно высыпал из него не то песок, не то опилки. В руках его появились две узкие высокие бутылочки, которые он поочередно разглядывал на просвет.
Влад прицелился в опустевший цилиндрический контейнер и нажал на спуск. Короткая очередь «АПС» подбросила контейнер вверх, Борис отскочил метра на два, умело откатился по земле, не выпустив из рук неизвестные Владу предметы, по-видимому, представлявшие для него большую ценность.
— Положи на землю! — приказал Влад, появившись на опушке с двумя стволами наперевес.
Борис повиновался не сразу, встал, сжимая ампулы в кулаках и прикидывая варианты спасения. Вариантов не было. Он наклонился и положил ампулы.
— Теперь — оружие. Очень медленно. Я не промахнусь. Борис вынул свой «АПС» из кобуры, бросил на мох. — Нож!
Нож был «коньком» спецназовца, Влад об этом знал и приготовился отскочить за дерево, но тот, опытным глазом опередив его реакцию, решил не искушать судьбу — демонстрируя полную покорность, апатично расстегнул пряжку ремня. Нож вместе с ножнами упал к его ногам.
— Пять шагов назад!
— Не по себе дерево рубишь, — усмехнувшись, покачал головой Борис.
— Тогда — десять, — увеличил Влад дистанцию и выстрелил ему под ноги.
Дождавшись выполнения команды, он подошел к вещмешку Бориса и вытряхнул его содержимое. Кроме пакетов со «снегом», здесь оказался длинноствольный револьвер с глушителем, сделанный из того же металла, что и «кобра» Влада, но оснащенный диоптрическим прицелом. Из кармашка выкатилась граната «Ф-1», две обоймы для «АПС» и десяток крупнокалиберных патронов россыпью, моток капронового шнура, две пачки сигарет «Мальборо», фляга, пузырек «дэты» и прочая мелочь, не представлявшая интереса.
— Что это за дрянь? — указал Влад стволом на ампулы.
— Это тебе Панич расскажет, — хмыкнул Борис. Всем обликом он демонстрировал спокойствие и равнодушие к происходящему. — Опусти ствол и не дури, — он сделал было шаг, но был остановлен выстрелом.
— Стой там, где стоишь! — зло крикнул Влад.
Сунув руку в карман штормовки, Борис достал пачку сигарет, вынул зажигалку и закурил, не отводя насмешливого взгляда.
Влад поднял запаянные ампулы из толстого стекла с темно-серыми кристаллами; на одной из них стояла пометка стеклографом: «Os-187. Вдовья балка», на другой: «Os-187. Ладанский отвал».
— Собери все в мешок, — сказал Влад, положив ампулы на мох.
Борис затоптал окурок, поднял простреленную банку и покачал головой.
— Дурак ты, братец! Обязательно скажу Паничу, чтобы больше таких не посылал.
Борис присел возле кучи песка, поставил банку и стал заполнять ее пригоршнями. Владу оставалось одно из двух — либо поверить ему, либо пристрелить.
— Ты меня Паничем не пугай, — сказал Влад, — Панич велел прикончить урок. Ты Панкрата отпустил.
Борис аккуратно уложил ампулы в контейнер, досыпал песок доверху и завинтил крышку.
— А ты? — насмешливо посмотрел на Влада. — Или тебя сюда на экскурсию прислали?
— Я тебя вместо него прикончу, — пообещал Влад.
Борис не счел нужным вступать в пререкания, не торопясь сложил вещи в мешок и потянулся к гранате, опрометчиво оставленной Владом среди прочих вещей.
— Оставь! — скомандовал тот. — В сторону!
Борис посторонился. Влад подошел, наклонился…
Секунды хватило спецназовцу на то, чтобы выхватить из кармана пистолет, о котором Влад не подозревал, и выстрелить почти в упор. Пуля небольшого калибра ударила в подвздошную область и застряла в бронежилете, причинив неимоверную боль; «стечкин» выпал из руки, Влад упал.
— Ты меня утомил, щенок! — зло произнес Борис.
Он вразвалочку подошел к лежащему, поднял пистолет, целясь в голову. Собрав все силы, Влад выбросил вперед обе ноги, как в последнем своем поединке на татами. Выстрел пришелся мимо. Борис отлетел на несколько шагов и ударился головой о бревно сруба. Не давая ему опомниться, Влад ударил ребром стопы по руке, потянувшейся к пистолету. Хрустнула кость. Борис вскрикнул, но в ту же секунду провел мощную подсечку, опрокинув противника навзничь, и оказался на ногах.
Оба понимали, что нельзя позволить друг другу поднять оружие — как только у одного из них окажется пистолет или нож, другой умрет. Они обменялись увесистыми ударами, но стойко держались на ногах. Влад подпрыгнул, собираясь нанести «кик» в голову, но нога его была блокирована; резкий залом стопы заставил его перевернуться в воздухе и упасть. Секунд тридцать они продолжали поединок лежа, Борису удалось схватить Влада за горло. Жарко дыша ему в лицо и капая кровью из сломанного носа, он сомкнул пальцы, но Влад отбил захват и нанес тому удар лбом в лицо. После этого Борис был уже не опасен. Изловчившись, Влад ударил его пяткой по ключице и, когда тот оказался на спине, принялся месить его ногами, срывая лютую злобу за вероломство, за бессонные ночи и всю свою непутевую подневольную жизнь.
