– Катя там работает.
– Ну ты даешь! Я же тебе говорил, к кому в первую очередь пойдут.
– Но ты так же сказал, что нас искать некому, – напомнил Балун.
– Так-то оно так, – театрально вздохнул Крым. – Только это если подальше отойдем. А здесь Хозяин наверняка оперчасть в город отправит.
– Мы до утра ее найдем! – стоял на своем Балун.
– Ты в своем уме? – разозлился Крым. – Завтра в зоне будешь!
– Я без нее не пойду!
– В какой она больнице?
– Не знаю, – растерялся Балун. – А сколько их здесь?
– Ну ты даешь! – восхитился Крым.
– Вспомнил! Катюха сказала, что эта самая близкая к лагерю. Она оттуда полчаса пешком идет.
– Отлично! Значит, в третьей!
У Балуна вдруг возникло ощущение, что «положенец» именно этого и ждал. Он словно специально вынудил его сказать, где искать Катю. За время отсидки Балун научился угадывать в голосе своеобразный тюремный подвох. Тем более что Крым особый сиделец, он никогда не говорит с такими, как Балун, откровенно, все намеками и загадками. Постоянно надо самому додумывать. Вот и вчера Балун сразу почувствовал, что его спортивное прошлое лишь повод вынудить бежать вместе. Конечно, Крым мог заставить по-другому. Но зачем стращать, угрожать или бить, когда можно просто двумя фразами сделать из человека готового на все зомби. Если все так, для чего ему Катя? А может, нужна не столько она, сколько больница, в которой она работает? Тоже непонятно. Внешность в ней точно не меняют, а наркотиков наверняка нет. Катя говорила, что даже наркоз на исходе…
– В третьей, – эхом повторил Балун. – Ты как хочешь, а я пойду туда.
– Куда! – оскалился Крым. В темноте казалось, что белки его глаз светятся от злости.
«Точно, не телохранитель ему нужен был, а его невеста!» – понял Балун и только развернулся, чтобы уйти, как послышались шаги, и из темноты возникли трое вооруженных мужчин.
– Елы-палы! – не удержался Крым.
– Чего так? – раздался хриплый голос. – Кто такие?
– Живу я здесь! – ответил Крым. – Обстрел в начале улицы застал. Пришлось в канаве полежать. Как прекратился, домой двинул.
– Документы. – В руках одного из ополченцев вспыхнул фонарик.
– Нету, – зачем-то похлопал себя по карманам Крым. – Сгорело все в квартире.
– Ты же сказал, домой идешь, – напомнил все тот же голос.
– Ну да, иду. Мы с матерью заняли брошенный дом.
– У тебя тоже сгорели? – кто-то толкнул Балуна в бок.
– Утонули, – грустно пошутил он.
– Улица как называется? – неожиданно спросил стоящий позади Крыма коротышка.
– Не знаю, – вконец растерялся Балун. – Я с Днепропетровска. Здесь к девушке приехал… Она в госпитале работает.
– Все с вами ясно. – Раскуривая сигарету, коротышка осветил лицо зажигалкой. – Вы – мародеры или диверсанты…
В тот же момент в спину Балуну уперлось что-то твердое.
«Пистолет или ствол автомата, – подумал он, медленно поднимая вверх руки. – Может… Нет. Их вон сколько. Завалят!»
Глава 15
Отпетые мошенники
– Сбор помощи народу Донбасса, – вслух прочитал Никита надпись, сделанную белой краской прямо на железных дверях в подвал, и огляделся. Во дворе никого, лишь из-за разросшихся акаций и кленов были слышны далекие голоса детей и редкие звуки проезжавших по дороге машин. Из расположенных за трансформаторной будкой контейнеров доносился запах гниющих отходов, а от бетонного забора тянуло мочой. В траве, среди мусора, валялись одноразовые шприцы и пластиковые стаканчики. Выбранное место могло навести на мысль, что здесь занимаются не только сбором теплых вещей и медикаментов, а как минимум пьют и колются. Еще сюда удобно затаскивать подпитых мужичков, чтобы грабить, и женщин, чтобы насиловать. Если бы не надпись, говорившая о благих намерениях обосновавшихся здесь людей, можно было с уверенностью сказать, что это самое мрачное в городе место. В двух похожих организациях Никита уже был. Одна располагалась в здании средней школы, а другая в церкви. Узнав, чего он хочет, ему показали на дверь.
«Может, в этот раз повезет?» – спускаясь по крутой грязной лестнице, подумал он.
Небольшая комнатушка со сводчатыми потолками и ржавыми трубами была забита самыми разными коробками и упаковками с водой. Они стояли на устроенных вдоль стен стеллажах и на полу. За столом, часть которого была завалена пакетами с крупой, сидела женщина в очках.
– Здравствуйте! – громко поздоровался Никита.
– Добрый день, – приветствовала она его, закрывая лежащую перед ней тетрадь.
– Вот шел мимо и увидел объявление. Решил зайти, узнать, чем могу помочь.
– Чем угодно, – протянула она ему листок, взятый из стопки.
– Продукты питания: консервы, крупы, – прочел он и поднял на нее взгляд: – А когда вы отправлять все это будете?
– Как машина наберется, – ответила женщина.
– Понятно. – Никита вернул листок и достал портмоне. – Деньги тоже берете?
– Это на счет, – замотала она головой. – Он указан на сайте организации.
– А как она называется?
– «Миротворец»…
– Понятно. – Никита расстроился, похоже, и здесь он ошибся. – Скажите, а я могу увидеть человека, который все это возит?
– Зачем?
– Мне в Донецк надо.
– Мы не занимаемся перевозкой людей, – последовал категоричный ответ.
В проходе появилась девушка в утепленной безрукавке:
– Ольга Петровна, где перевязочный материал?
– Коробки с синей полосой. – Женщина, которую звали Ольга Петровна, перевела взгляд на Никиту: – Паспорт заграничный туда не нужен. Заполняете на границе миграционную карту, и в добрый путь.
– У меня нет машины.
– Автобусы туда действительно не ходят, – вздохнула она. – Поезда отменили. Не знаю…
– Жаль, – размышляя, как быть дальше, расстроенно проговорил Никита.
– Вы сказали, что готовы перевести деньги, – напомнила ему Ольга Петровна.
Деваться было некуда, и он кивнул. В конце концов, не убудет. Приехав утром в Ростов, он обналичил приличную сумму. Не жалко какую-то часть и на благое дело отдать.
– Если не местный и торопитесь, тогда вот, – протянула ему визитку Ольга Петровна: – Соловьев Игорь Васильевич. Оформит вам расписку и примет наличные. Кстати, он может вам помочь, этот человек напрямую общается с ополченцами.
– Значит, говоришь, подруга там у тебя? – Соловьев поскреб заросший трехдневной щетиной подбородок и хищным взглядом проводил прошедшую мимо машины пару. – А в ополчение не хочешь?
– Рад бы, но, боюсь, не успею до конца отпуска, – признался Никита. – Мне на работу надо…
– Кем работаешь?
– Это важно?
– Я просто спросил, не хочешь, не отвечай, – пожал плечами Соловьев.
Он не походил на главу фонда. Немолодой сухощавый мужчина заметно нервничал. Назначив встречу на стоянке у магазина рядом с домом, в котором располагался и пункт приема помощи, он приехал на стареньких «Жигулях» с заляпанными номерами.
«Может, волнуется оттого, что незаконным оформлением в ополчение занимается?» – предположил Никита, а вслух спросил:
– Вы поможете?
– Эта услуга денег стоит.
– Чтобы в ополчение попасть, тоже надо платить?
– Никакой разницы.
– Я слышал, бесплатно…
– Мне ты ничего не платишь, – недовольно проворчал Соловьев. – Но взнос должен сделать, чтобы в случае ранения было чем лечить.
– Сколько?
– Две тысячи долларов. В перерасчете на рубли, семьдесят…
– Чего так много? – засомневался Никита.
– Так вдруг не ранят? – хмыкнул Соловьев.
– В смысле? – Никита ровным счетом ничего не понимал.
– Убьют, за чей счет домой отправлять?
Никита неожиданно представил лицо стоящей у гроба матери и поежился:
– А если не убьют и не ранят?
– Деньги назад не возвращаются, – с ходу догадался Соловьев. – Они будут размещены на специальном счете, а после твоего возвращения использованы на нужды Новороссии. Согласен?
Никита кивнул.
Соловьев повернул ключ в замке зажигания.
Они выехали на улицу и повернули в сторону от центра города.
– Сейчас куда?
– Здесь, недалеко, банк один есть, – неопределенно пробормотал Соловьев и несколько раз рисково перестроился, обгоняя попутные машины.
«Чего он нервничает? – удивлялся Никита. – Боится ФСБ? Тогда можно понять, почему как дачник одет. Хотя я тоже сильно расслабился, допуск для работы с «секреткой» после увольнения хоть и закрыт, но выезжать за границу права не имею. Что, если контрразведка подобные организации в таких городах под контроль взяла? К тому же и Соловьев этот вполне может оказаться очередным мошенником, которых в России пруд пруди. Нет, так дело не пойдет. Расслабила меня гражданка. А ведь, по сути, то, что я задумал, сродни полноценной работе спецназовца, работающего по индивидуальной задаче. Надо собраться».
