– А что… живодеры? – с натугой, чувствуя тошнотворный ком в горле, спросил адмирал.
– Их было четверо, – по губам Романова пробежала мертвенная улыбка. – Я убил их.
Он продолжил после короткой паузы.
– Я два года в бегах, товарищ адмирал. Давно бы явился с повинной, если бы чувствовал вину. Знакомый адвокат сказал: двадцатка корячится. За что? За то, что отправил уродов туда, где им самое место?
– А кто тебя заказал, ты выяснил? – спросил Школьник.
– Нет, – Костя покачал головой. – Могу только догадываться. Конкурентов у меня не так много. Опера ждали, когда я начну выдергивать заказчиков и дырявить их, построили на этом план захвата…
Костя был готов повториться: «Я убийца. Теперь вы можете сказать, что я попался по глупости, на чувствах, на инерции, мне все равно, потому что я продаю себя. Помогите мне, а я помогу вам. Я разведчик. И разведка может использовать меня для особых заданий».
…Костя будто очнулся. Слух резанул голос волынки, глаза долго не могли привыкнуть к пестрому наряду трубадура. Он показался ему настоящим, за ним натуральная старинная улочка, убегающая к двухсотметровой скале…
Тогда адмирал опередил его. На его счастье, начальник разведки лично курировал агентурную группу в Испании. Ровно через неделю Романов стал пятым членом команды и получил соответствующую кличку.
2
Марибель повернула на схожую аллею, где также виднелись ворота; они вели к поселку, состоящему из восемнадцати однотипных, но по-разному декорированных коттеджей. Она улыбалась: пожалуй, впервые за пару последних лет к ней во время прогулки обратился молодой человек. Она подумала об этом, как дикарка или отшельница. Почему? Она решила прояснить этот вопрос еще до того, как подойдет к воротам и увидит за ними свой коттедж.
Она обернулась, услышав позади чьи-то шаги. Ее догоняли два человека – лет тридцати пяти и сорока, одетые в неновые деловые костюмы. Марибель пожалела о том, что воспитала дружелюбного спаниеля, а не бойцовую собаку. Она видела решительность, написанную на лицах этих людей, и, лишь когда они приблизились, немного успокоилась. Еще не связав вопросы Романова о продаже собственности бывшего начальника угрозыска с молчаливым и все же объяснимым настроем этих людей, она угадала их профессию: телохранители Томаса Фали.
Тот, что был помладше, обошел женщину и стал у нее за спиной, старший вынул из внутреннего кармана пиджака удостоверение «Куэрпо Супериор» в черной кожаной обложке и представился:
– Лейтенант Мартинес. Всего пара вопросов, сеньора. Представьтесь, пожалуйста, как сделал это я.
– Марибель Гомес. Спрашивайте, – ответила она, хорошо зная нравы местной полиции: если им что-то не понравится в тебе, приготовься к аресту на семьдесят два часа. Возражать и апеллировать к закону можно через семьдесят два часа. И так до бесконечности.
– Несколько минут назад вы разговаривали с молодым человеком. Вы знаете его?
– Эта встреча и стала нашим знакомством.
– Он о чем-то спрашивал?
– Скорее флиртовал, – ответила женщина. – Предлог познакомиться вполне невинный. Он спросил, не продается ли вилла генерала Фали…
– Один момент, – прервал ее лейтенант. – Он назвал имя генерала?
– Нет, – Марибель покачал головой, – я назвала его. Он спросил, кому принадлежит вилла.
– О чем еще вы говорили?
– Я назвала ему свое имя, он свое.
– Один момент, я запишу его имя. Так, что было дальше?
– Я предложила ему помощь. Если он действительно хочет приобрести недвижимость, то может рассчитывать на мою поддержку.
– Вы риелтор? Работаете в сфере недвижимого имущества?
– Нет, к торговым посредникам я никак не отношусь. Дело в том, что в поселке выставлены на продажу два коттеджа.
– Вы назвали ему свой адрес?
– В поселке всего восемнадцать домов. Достаточно было назвать мое имя.
Второй полицейский к этому времени занял место рядом с товарищем и смотрел на Марибель неотрывно. Та вдруг подумала, что ему не хватает шляпы для завершения образа натурального шпика.
Лейтенант вынул из кармана визитку и протянул ее женщине со словами:
– Свяжитесь со мной, если этот парень навестит вас. Это ваш долг, понимаете?
– Да.
– Ему же ничего не говорите. Наша работа – проверять любого, кто интересуется персоной генерала Фали.
– Понимаю…
– Всего доброго, сеньора Гомес. – Лейтенант изобразил улыбку и в знак уважения и прощания коснулся пальцами брови.
Лишь перешагнув порог своего дома, Марибель обнаружила несоответствие. Почему, думала она, вопросы задавали ей, а не ее новому знакомому. Неужели полицейские упустили его? В это просто трудно поверить. Все говорило о том, что полиция установила за ним слежку. Она припомнила термин: отрабатывают связи подозреваемого. Подозреваемого в чем?
Эти двое напугали ее. Испуг прошел, когда она внезапно, пусть даже ошибочно, поняла, кто перед ней: телохранители отставного генерала. Неужели? – вдруг пронзила ее острая мысль. Неужели этого парня подозревают в подготовке покушения на жизнь генерала?
Неожиданно к ней пришло желание тотчас увидеть Костю и прямо спросить: «Это правда? Ты готовишь покушение?» И какое при этом будет у меня лицо? Что оно будет выражать? Последнюю стадию глупости. Потому что она предвидела ответ: «Кто тебе сказал?» Или совсем уже невероятное: «Откуда ты знаешь?» Выходит, это правда? Боже, как интересно. Жутко интересно. Марибель вдруг ощутила себя сообщницей.
Через четверть часа Феликс докладывал Гриневичу о визите лейтенанта Мартинеса и его напарника. Собственно, полицейские находились позади сенешаля, и по лицу заскучавшего вдруг лейтенанта Гриневич прочитал: он сам был бы не прочь доложить, кто он и кто его напарник. Отчего гость искренне улыбнулся и сделал широкий жест в сторону гостиной:
– Проходите, господа. Вина? – спросил он, когда полицейские заняли места за столом.
Мартинес покачал головой: «Выпью с удовольствием». Его товарищ пожал плечами: «Мне красного. Или белого».
Гриневич слышал об этих людях от самого генерала Фали. Их работа следить за подозрительными лицами возле Консуэло. Но увидел впервые. Впервые же и заговорил, сразу взяв инициативу в свои руки:
– Господа, надеюсь, генерал сообщил о роде моей деятельности. Мы с вами коллеги. Я возглавляю страховую компанию. В частности, я и мои детективы имели честь возвратить генералу Фали похищенные у него полотна. Так что привело вас ко мне? – Гриневич сделал кислую мину: высокопарность, раздражавшая его, сгинула, ей на смену пришло легкое раздражение, и его пришлось тщательно прятать. Все-таки эти парни призваны охранять виллу.
Гриневич, выслушав доклад лейтенанта, чуть слышно рассмеялся:
– Отлично! Значит, у моего гостя есть сообщница. – Он игриво подмигнул лейтенанту и погрозил пальцем: – Не спускайте глаз с дома этой Марибель. Обо всех ее передвижениях докладывайте мне лично. – Он перешел на иной тон. – Лейтенант, человек которого вы заподозрили в том, что он вышел из этого дома, – мой гость, я же являюсь гостем генерала Фали.
– Мы только делаем свою работу, – парировал Мартинес. – Нас насторожил следующий момент: мы видели, как незнакомец вышел из ворот виллы, но не видели, как он входил.
– Вам не приходила в голову мысль, что он провел здесь ночь?
– Знаете, да, – с вызовом ответил Мартинес. – Однако мои доводы опроверг Феликс. Он сказал, что ваш гость явился только сегодня, и назвал точное время его появления.
– Я говорил вам, что руковожу страховой компанией, детективным агентством по сути, так?
– Ну, – подтвердил лейтенант. – Вы ищете похищенные произведения искусств. У вас свои методы, наверное. Но как можно что-то найти, запершись в доме? Не понимаю.
Гриневич начал уставать от этого бестолкового разговора.
– Если позволите, я дам вам совет: не следите за этим человеком. Он детектив и работает на меня. Я могу утрясти этот вопрос, позвонив генералу Фали. В госпиталь, – акцентировал Гриневич.
Полицейские переглянулись и покачали головами.
Гриневич встал первым. Вынув из кармана брюк кожаное портмоне, вручил лейтенанту четыреста евро:
– Не отказывайтесь. Я же не взятку вам предлагаю. Я благодарю за услуги, которые и в дальнейшем мне понадобятся.
Двое офицеров Верховного корпуса распрощались со щедрым постояльцем Консуэло и вышли за пределы виллы. На том месте, где Романов разговаривал с Марибель, лейтенант задал вопрос напарнику:
– И этот русский назвал своего гостя детективом?.. Он был в гостях, потом спросил у первого встречного, что за дом, откуда он только что вышел. «И был я слеп, а теперь я вижу», прости господи. Проследим за этим парнем, если он еще раз появится в этих краях.
– Вдруг он заметит слежку?
Мартинес громко рассмеялся:
– Не родился еще тот человек…
