Это с моей стороны, а что местные имеют против меня? И что они знают? Фамилия, имя, отчество, номер телефона моего офиса и Натаха. Им известно только имя, но, зная телефон, нетрудно выяснить адрес и тех, кто там работает. Впрочем, еще рано так рассуждать. Натаха — как запасной парашют, если со мной ничего не получится, тогда за нее возьмутся. А я пока — никаких активных действий. Единственное, что они могут выяснить: Глеб Кольцов действительно капитан, но к милиции не имеет никакого отношения. Бывший сотрудник второго управления КГБ, а бывший ли? На этот вопрос они ответить не смогут и еще больше утвердятся в мысли, что я занимаюсь ревизией по заказу конкурирующей фирмы. Что они могут предпринять?..
Что бы ни предприняли, это произойдет не сразу, через несколько дней как минимум. Главное — не разочаровывать их раньше времени. Черт, после перепоя у меня болит голова. Сняв с телевизора куртку, я открыл дверь и вышел в коридор. За столиком вместо вчерашней «черепахи Тортиллы» сидел пожилой мужчина в костюме первых пятилеток и блеклой байковой рубахе, застегнутой под горло.
— Отец, ты, что ли, здесь за главного? — хрипло спросил я. Красные с синими прожилками щеки выдавали в нем человека пьющего, а значит, и сочувствующего.
— Дежурная по этажу вышла, я за нее, — гордо сообщил мне исполняющий обязанности.
— Слушай, батя, мы тут с друзьями немного приняли, — для убедительности я щелкнул себя по горлу. — А сегодня утром ну никакой я. Надо бы за пивом сходить, а ноги не держат совсем.
Дедок смотрел на меня с искренним сочувствием. Вытащив из бумажника стотысячную купюру, я предложил:
— Слышь, отец, сгоняй за пивом, бутылку мне, бутылку тебе. Совсем сил нету.
— Может, к пиву шкалец прихватить? — беря деньги, спросил старик. Вот она, сердобольная душа, все понимает.
— Давай шкалец, — сказал я, а то еще чего доброго не пойдет мой дедушка из-за какого-то там пива.
— Сейчас Семеновна придет, и я сгоняю, мигом, — доверительно сообщил мне дед. Это никак не входило в мои планы.
— Да ты че, батя, — возмутился я, — человек сейчас свалится в падучей, а он будет ждать Семеновну какую-то. Может, мы еще и ей нальем?
Последний аргумент был самым весомым, дедок подскочил со своего стула и быстро сказал:
— Ты вот что, паря, присмотри тут за порядком. А я побежал.
— Давай, давай, — подбодрил я старика, когда он, шкандыбая, едва ли не побежал к лестнице, ведущей в ресторан. Едва старик исчез на лестнице, я огляделся, никого не было. Подошел к бледно-зеленому ящику с красной надписью «ПК» (пожарный кран), запустил руку под днище и извлек оттуда пластиковую коробочку портативной рации, прилепленной туда скотчем. Я провел эту операцию, когда «Тортилла» удалилась на обед. Сунув рацию в карман, я стал ждать деда. И уже через две минуты он вернулся с полиэтиленовым пакетом, откуда выглядывали горлышки пивных бутылок и золотистая «бескозырка» шкалика.
Дедок протянул мне сдачу — ком мятых купюр, я, не пересчитывая, сунул их в карман джинсов, потом спросил гонца:
— Ну что, зайдем ко мне в номер опохмелиться?
— Какой номер, — возмутился старик, — я же на службе. — Быстро достав из недр стола два стакана, поставил их перед собой, по-молодецки сорвал крышку со шкалика и быстро перелил содержимое в стаканы, точно поровну. Вот она, закалка старшего поколения.
— Ну, дай бог не последняя, — прохрипел старик пересохшим ртом и тут же опрокинул свою дозу. Я последовал его примеру, и меня сразу же скрючила судорога — это был не вчерашний «Стерлинг».
Исполняющий обязанности дежурного по этажу занюхал выпитое рукавом своего пиджака, сунул мне в пакет пустой шкалик, туда же бросил прокусанную пробку, взяв себе взамен бутылку «Жигулевского».
— А это я выпью, когда Семеновна придет. — Этой фразой служивый давал мне понять, что аудиенция закончена. В голову мне ударил алкоголь, и я почувствовал, как меня повело. Сейчас бы в коечку и минут шестьсот храпануть. Но нельзя, нельзя расслабляться.
Я вернулся к себе в номер, запер дверь и направился наполнять ванну горячей водой. Пока она набиралась, разделся и лег в нее, на мгновение прикрыв глаза. Мое тело тонуло в горячей воде, как в огненной лаве, отдавая алкоголь через раскрывшиеся поры. Несколько минут — и я был совершенно трезв, еще окатив себя холодной водой. Был бодр, готов к дальнейшей работе, пока не совсем понятной и, как теперь ясно, опасной, но хорошо оплаченной.
Одевшись, я воткнул в воротник свитера булавку микрофона, а в ухо заправил портативный микрофон, ретранслятор сунул в боковой карман куртки. Теперь можно пройтись по городу, осмотреться.
В комнате «люкса» я сбил пивную пробку ударом о деревянную спинку кровати. Это как бы в благодарность за подставной номер.
Выпив «Жигулевского», я вышел из номера. За столом дежурной по этажу теперь сидела дородная женщина в цветастой кофте. Она подозрительно посмотрела на меня, но ничего не сказала. Я спустился на первый этаж. Вместо уже знакомой девушки Иры сидела другая, с кукольным лицом и небесно-голубыми глазами.
— Добрый день, — поздоровался я, протягивая ей ключ от своего номера. — Понимаете, девушка, меня сюда поселил мой друг, капитан Колодин. Но не сказал, где его можно найти. Вы не знаете, как мне с ним связаться?
Девушка покраснела (ну и кобель этот Колодин) и быстро стала набирать номер.
— Алло, Николай Николаевич, это Галя из «Урала», тут вас спрашивает наш постоялец. Да, вчерашний. Что? Дать трубку?
Девушка протянула мне трубку, я приложил ее к уху и сказал как можно бодрее:
— Привет, Николай, это Глеб.
— Как самочувствие? — поинтересовался мой новый друг.
— Голова гудит, как набат в Бухенвальде. А вы как?
— Да мы нормально. Еще вчера и трахотерапию устроили. Правда, Лигостаев так и не пришел в себя после ресторана.
— Бедняга, — посочувствовал я майору.
— Ничего, ему не впервой. А ты чем думаешь заняться?
— Думаю выйти погулять. Когда я еще здесь буду. Тут у вас какие-то достопримечательности есть?
— Да есть вроде какой-то музей, два кинотеатра, ну что тут еще скажешь, провинция. Жаль, не могу вырваться, я сейчас выполняю обязанности по совместительству начальника УГРО, надо писать отчеты. А то бы я тебя по-настоящему познакомил с Хребтом.
— Ничего, как-нибудь в другой раз, — ответил я, возвращая телефон девушке-портье.
Поправив на голове вязаную шапочку, я вышел на улицу. Тучи немного развеялись и дали место солнечному свету, ветер утих, ну чем не погода для прогулки по городу. Знать бы, куда идти. Итак, снова направляюсь в центр повидаться с чугунным Ильичем.
Жизнь в этом уездном (как раньше говаривали) городке текла медленно, как воды тихой реки, здесь не было стремительных водоворотов, как в больших городах. Школьники идут в школу, старушки торгуют семечками, женщины ходят по магазинам. «Может, так и должно выглядеть по-настоящему правовое государство?» — мелькает в моей голове шальная мысль, но при виде затравленных взглядов людей мне что-то не очень хочется жить в таком правовом государстве.
Пройдя один квартал, я тут же заметил слежку. За мной шел неопрятного вида мужчина, шел быстро, да и моя персона вроде его не волновала, только нет-нет и взглянет в мою сторону. Слишком хреновый «топтун»…
Впрочем, в условиях провинциального захолустья сойдет. «Топтун» прошел мимо меня, когда я остановился у стенда со свежими газетами. Сейчас его можно было хорошо рассмотреть. Небритая физиономия, глаза красные, воспаленные, по-видимому, с хорошего похмелья. Одет по-рабочекрестьянски — кроличья шапка-ушанка, стеганая фуфайка, черные штаны и скошенные ботинки. Тип, каких по стране миллионы. Шпик скрылся за углом длинной двухэтажки барачного вида. Я посмотрел ему вслед. «Если я сейчас пойду в другую сторону, что он предпримет?» — но потом передумал. Не стоит раньше времени показывать, что я заметил слежку, это заставит их сменить тактику, а она меня пока устраивает. Ладненько, посмотрим, что дальше.
Оторвавшись от газетного стенда, я решительно перешел на противоположную сторону. Навстречу молодая женщина катила коляску. Коляска была потертая, и весь вид молодой мамаши свидетельствовал о бедности.
— Добрый день, извините, — обратился я к женщине.
— В чем дело? — Она замерла и испуганно посмотрела на меня.
— Вы не скажете, как попасть в краеведческий музей?
— Музей? — переспросила женщина.
— Да, я командированный, вот застрял в вашем городе и, чтобы время убить, схожу в музей. Так сказать, приобщусь к культуре и истории этого края.
Женщина глядела на меня как на ненормального. И действительно, кого, кроме торговцев антиквариатом, теперь интересует культура? А еще в таком захолустье. Ничего этою молодая мать не сказала, а повернувшись, рукой показала вдоль дороги.
