— Об этом ты как-то меня уже предупреждай. Так вот, я платежеспособна. Прибудешь в Питер, я объясню, что тебе предстоит, тогда и поговорим о цене. Сейчас не до этого.
— Я знаю, что мне предстоит.
— И что же? — широко улыбаюсь я. Меня всегда подкупала самоуверенность этого парня. Самоуверенность в хорошем смысле этого слова — Олег обладает чудесной способностью, как ясновидец, просчитывать многие, казалось бы, совершенно непредсказуемые ситуации с точностью ювелира.
— Мне предстоит поддерживать тебя под локоток, когда ты начнешь спотыкаться, — отвечает он, а я отмечаю, что более обтекаемой формы выражения выбрать почти невозможно. — Когда я должен быть в Питере?
— Утром. В «Пулково» я тебя встречать не рискну, мои и Дианины телефоны к тому времени, возможно, уже будут стоять на прослушке, так что, как только оформлю другие сим-карты, позвоню тебе сама.
— Запоминай телефон.
— И еще, — продолжаю я, занося номер Олега в «телефонную книжку». — Ты мне говорил, что предпочитаешь работать один…
— Не помню такого, — перебивает Олег, — чтоб говорил. Хотя, действительно, предпочитаю. И что же из этого?
— В одиночку ты здесь ничего сделать не сможешь. Мы с Тамарой тебе не помощницы. Так что приезжай не один.
«И зачем я несу сейчас всю эту никчемную шелуху? — спохватываюсь я. — „Учила овечка волка травку щипать“. Да неужели Олег и без моих дилетантских подсказок не понимает, что отправляется на серьезную бойню, где один в поле не воин? Немудрено, если он меня, советчицу хренову, сейчас, в лучшем случае, попросту обсмеет. И будет прав».
Но он абсолютно серьезно ставит меня в известность:
— Со мной будет еще один человек. Все остальное найду в Петербурге. У тебя еще есть, что сказать, Вика?
Я растерянно пожимаю плечами. Вроде, сказала всё, что собиралась сказать. Вроде, добилась всего, чего хотела добиться — уже завтра утром Олег будет рядом со мной.
Как гора с плеч!
— Нет, всё, Олег. Во сколько мне завтра тебе позвонить? — Он ненадолго задумывается, должно быть, прикидывая, сколько времени у него займут сборы, поездка в аэропорт и перелет до Петербурга…
— Начинай дозваниваться с семи утра, — наконец произносит он. — Не отвечу, повтори звонок через четверть часа. Ну, и так далее. До завтра, малышка. Поосторожней. Удачи.
Как всегда, Олег отключается настолько стремительно, что я, тугодумка, не успеваю сказать ему «до свидания». А может, у них, в Москве, это так принято — не прощаться при завершении телефонного разговора?
Я откладываю в сторону трубку, а возле меня уже маячит Тамара.
— Всё нормалек. Есть вариант, отправляюсь на стрелку. Договор заключу на себя. Гони хворост, бухгалтер.
— Сколько тебе? — Я заранее знаю, что услышу в ответ привычно расплывчатое: «Чем больше, тем лучше».
— Чем больше, тем лучше. — Естественно! Иначе Тамара не может! Но, как ни странно, на этот раз она еще и удосуживается уточнить: — Штуки четыре. Хавира не из дешевых. Энглер, поторопись. Я в глубоком цейтноте.
«Мы обе в глубоком цейтноте, — думаю я, доставая из сумочки упакованный в целлофан узелок из пятидесяти стодолларовых купюр. — Но, с другой стороны, пока что мы в графике. И, более того, на данный момент всё срастается так, что можно только мечтать. С Олегом договорилась. Квартира нашлась. Можно слегка перевести дух. Выпить кофе. Съесть бутерброд…»
— Короче, поехала, — объявляет Тамара, цокая каблучками по направлению к двери.
— Не гони. — Как же! Эту автомобильную экстремачку можно просить обо всём, что угодно, но не об этом. И всё-таки я добавляю: — Не хватает еще, чтобы ты угодила в аварию именно сейчас.
Моя последняя фраза, как об стену горох, звонко щелкает о захлопнувшуюся за Тамарой входную дверь. А уже через десять секунд из-под окна радостно крякает сигнализацией «Ауди», взвывает еще не остывшим мотором, пронзительно взвизгивает по асфальту резиной.
Тамара срывается с места.
Тамара очень спешит.
Тамара в глубоком цейтноте.
Я в отличие от нее могу позволить себе немного расслабиться. Но только немного — потратить десять минут на то, чтобы сварить кофе и слепить какой-нибудь бутик. А потом за компьютер. Часов на пять за компьютер, пока не вернется Тамара и не наступит пора двигать отсюда поршнями.
Кстати, надо еще собрать по квартире все наши манатки.
ТАМАРА АСТАФЬЕВА (ДВОЙНИЦА)
1999 г. Август
— Яже тебе говорил, что на вопрос, сколько времени займет составление крака, — виновато бурчал в телефонную трубку Лэрд, — тебе не сможет ответить и сам Господь Бог. Быть может, месяц, быть может, полгода, быть может, всю жизнь. Всё не так просто в этой программе, как я рассчитывал. Там использованы несимметричные ключи кодирования. Надо править не сам код, а искать дыры в алгоритме информации. Для этого нужен математик. Мне придется привлечь в команду еще одного человека.
— Чтобы это понять, тебе понадобилось целых шесть дней, — недовольно заметила Тамара. — Не слишком ли расточительно ты обращаешься со своим временем? Впрочем, мне начхать на тебя. Меня беспокоят другие, куда более важные, очень серьезные люди, которые доверили тебе эту работу, но не видят пока даже намека на результат.
— Ты смотришь на то, что поручила мне, с позиции обычного «лайнера», который имеет какое-то представление о том, как ползать по «паутине», но никогда не пробовал написать хоть один самый простенький крак. Извини за откровенность, но ты относишься ко всему этому с дилетантским максимализмом и, словно должное, требуешь от меня, чтобы я совершил чудо. Прояви хоть немного терпения…
— Не больше недели, — жестко определила Тамара. — Через семь дней у меня должен быть подробный отчет о том, что сделано, что не получается, почему не получается, и какая вам требуется помощь. До свидания, Лэрд.
— У тебя всё?
— У меня всё, у тебя ничего. Сосредоточься, приятель. Не бухай, не бездельничай. Посвяти всё свое время этому сраному зипу, порадуй меня результатами. Тогда мы с тобой не поссоримся. А ссориться не рекомендую. Я умею быть очень жестокой. Успехов, Лэрд. Позвоню тебе вечером.
— Я буду ждать. До свидания, — совершенно убито просипел в ответ Аристарх, а развалившаяся в кресле напротив Тамары и внимательно вслушивавшаяся в телефонный разговор Энглер громко расхохоталась:
— Ты просто бездушная бестия! Доведешь толстого фофана до сердечного приступа. Не сомневадесь в том, что его уже и так не по-детски колбасит бессонница, и ни о чем другом, как об этом дурацком зипе, он думать сейчас не способен. За эту неделю ты его затерзала. Звонишь и звонишь, душишь и душишь. Мой тебе добрый совет: ослабь пресс, а не то добьешься того, что эта балана[47] начнет от тебя чулковаться по самым дальним углам. И придется всё начинать с нуля, искать других исполнителей.
— Боюсь, и без этого мне придется искать кого-то другого. От этих двоих никаких результатов мы не дождемся.
— Во-первых, не торопись. Дай мальчикам время — его у нас сейчас хоть отбавляй. А во-вторых, я сама на досуге чуть-чуть покопалась в этом зипе. Я, конечно, не профи, но в свое время кое-какие знания по взлому приобрела и заверяю тебя, что пытаться влезть в эту дискету — не сахар. За неделю или за две сделать это можно только случайно. Не всё так элементарно, как в «Никите» у Люка Бессонна — поставила дешифратор, и вот, пожалуйста, через десять минут результат. Такое бывает только в кино. А в жизни надо уметь набираться терпения и ждать.
— Самое-то паршивое как раз в том и заключается, что на то, чтобы сидеть дома, пялиться в телевизор, иногда ходить в лес за брусникой и тупо ждать хоть каких-то событий, больше не достает никакого терпения, — поднявшись с дивана, принялась жаловаться Тамара. — Еще три недели назад я наслаждалась этой спокойной квартиркой, деревенской природой, беспроблемностью и тишиной, на которые сменила вонючий барак и постоянное ожидание какого-нибудь удара исподтишка. Но со временем всё изменяется, и теперь меня просто тошнит от бездействия и одиночества. В Новомосковске мы хотя бы на пару мутузили твой дурацкий мешок, иногда для разнообразия влезали в какие-нибудь разборки, участвовали в правилках. А здесь ты погрязла в каких-то секретных делишках, целыми днями не появляешься дома и даже не думаешь поставить в известность меня, чем таким занимаешься. А ведь еще месяц назад мы делили всё пополам. Или ты больше мне не доверяешь?!! Или я больше тебе не подруга, а всего лишь какая-то… домоправительница? — Тамара, на секунду задумавшись, подобрала подходящее определение роли, которую исполняла всю предшествующую неделю, и, отшвырнув в сторону оказавшийся под ногами стул, принялась мерить шагами комнату.
«Будто тигрица в клетке», — молча наблюдала за всё больше и больше накалявшейся подругой Виктория, и та словно услышала это сравнение.
— Как львица, сменившая саванну на тесный вольер. Там, в этой саванне, часто голодная жизнь, опасности на каждом шагу, борьба за выживание, охота и… воля, — эффектно выделила последнее слово Тамара. — В вольере же сытая спокойная жизнь… Которая начинает меня понемногу сводить с ума.
