Ровно в 8:30 колонна отправилась в рейс. Машины шли по вчерашнему маршруту, соблюдая тот же режим движения.
Козырев в начале пути включил радиостанцию, и сейчас она находилась рядом с ним. Бронежилет лейтенант с собой не взял, автомат поставил между ног.
В 8:45 машины подошли к переправе и без остановки преодолели ее.
Джабир Надри вызвал Тарбая и доложил:
– Русские прошли русло реки. Информация из Хакара подтвердилась. Всего четыре машины. Два «Урала», один «ЗИЛ-130» и мастерская на «ЗИЛ-131». Охранения нет.
– Принял. Переключай внимание на дорогу от Хакара.
– Да, Амир.
Табрай бросил гарнитуру заместителю и крикнул:
– Всем приготовиться! Гранатометчик!..
– Я, господин.
– Тебе, Хафад, задача ясна?
– Да, господин.
– Напомню. Один выстрел по летучке. Потом действуешь вместе со всеми.
– Возможно, мне придется стрелять второй раз.
– Ты должен сжечь эту машину с первого выстрела.
Снайперы Икрам и Габр, вооруженные советскими СВД, уже находились на огневых позициях.
– Ты, Икрам, добиваешь водителя и старшего летучки, – проговорил главарь банды.
– Да.
– Ты, Габр, бьешь по кабине головной машины. Затем оба переносите огонь на два других автомобиля. Пулеметчик!
– Я, командир.
– Ясир. Сперва ты бьешь по колесам всех автомобилей, затем по солдатам, которые попытаются укрыться. Атака одновременно с выводом групп прикрытия и животных. Помните, у нас не более двадцати минут на все.
С той самой молодежью, которой решил пожертвовать Табрай, была заранее проведена отдельная беседа. С ними говорил Куани. Потом он не без удивления доложил Табраю, что молодые люди готовы умереть за дело борьбы с неверными.
Тот кивнул и сказал:
– Их к этому готовили очень мудрые люди. Эти парни – настоящие фанатики. Их в Пакистане сейчас много. Они не боятся смерти, оттого безжалостны не только к русским, но и ко всем, кто не признает их идеи.
В 8:52 колонна миновала западный выступ лесного массива, окружавшего кишлак Арби, и вышла на открытое пространство.
– Прибавь скорости. Но немного, до пятидесяти километров, – приказал Козырев водителю Гисаяну.
Тот кивнул и легонько надавил на педаль газа.
Лейтенант неловко повел рукой, задел гарнитуру радиостанции и наушники упали на пол. Он нагнулся, чтобы поднять их.
В это время справа прогремели очереди и одиночные выстрелы. Сзади раздался взрыв. «Урал», в котором находился Козырев, повело вправо.
Лейтенант поднялся, взглянул на Гисаяна и похолодел. Тот уткнулся в руль. Его голова была разбита пулей. «Урал» уткнулся бампером в большой валун на обочине.
Козырев посмотрел в зеркало заднего вида. То, что он увидел, заставило его вздрогнуть. Летучка пылала огромным факелом. В кюветы уперлись второй «Урал» и «ЗИЛ-130».
Лейтенант бросил взгляд вправо. По полю бежали моджахеды, из леса бил пулемет. Сзади боевиков еще люди. При них целый табун лошадей и мулов.
Лейтенант заставил себя откинуть мертвое тело Гисаяна на спинку сиденья. Потом он открыл дверку с его стороны, вытолкнул труп в пыль обочины, схватил радиостанцию, автомат и вывалился следом.
Козырев сделал все это машинально, но вовремя. Как только он оказался под прикрытием левого переднего колеса, кабину начали рвать пулеметные очереди.
Козырев бросил взгляд вправо. Там Быстров и Шанин тоже лежали за передними колесами и дергали затворы автоматов. Остальных больше не было. Старших машин выбили снайперы, летучку сжег гранатометчик. Гобрика и Светлова, скорее всего, достал пулемет.
Быстров и Шанин открыли огонь.
Лейтенант включил станцию, вызвал Бутаева и прокричал открытым текстом:
– Гена, колонна обстреляна со стороны зеленки и поля у кишлака Арби. Духи применили гранатомет, летучку сожгли. Я вижу в живых только двоих. Духов рыл двадцать, у них работает пулемет. Атаку ведут двумя шеренгами. Мы под шквалом огня. У духов…
Станция, поврежденная пулеметной очередью, отлетела в сторону. Но Козырев уже успел передать информацию. Он схватил автомат, передернул затвор, откатился в канаву, выглянул оттуда.
Боевики были уже в двадцати метрах. Автоматы Быстрова и Шанина смолкли. Лейтенант посмотрел туда, оттуда они вели огонь, и стиснул зубы. Оба бойца лежали, раскинув руки.
«Вот и остался ты, Козырев, один. Двадцать минут продержаться, – мелькнуло в голове. – Да как? Эх, видно, пришла смерть и за тобой».
Лейтенант взял себя в руки, дал очередь по душманам, срезал двоих. По нему ударили автоматы. Вся площадка вокруг канавы покрылась фонтанами пыли. Но Козырев вновь высунулся и дал длинную очередь. Еще трое рухнули на землю.
Он увидел это, а дальше в воздухе мелькнуло что-то черное, совсем небольшое. Тысячи искр вспыхнули в глазах лейтенанта, боль пронзила тело. Он полетел в бездонную черную пропасть.
Боевики Хаймулло уже достигли машин, когда он метнул гранату в русского офицера, чудом увильнувшего от пули снайпера.
– Исам, Али убит! – крикнул кто-то.
– Шайтан! – воскликнул Хаймулло.
Появился Табрай и заявил:
– Наши братья уже на небесах, но мы на земле. Продолжаем! Надо быстро разгружать машины и вьючить мулов. Продовольствие в «ЗИЛе». Патронов взять шесть ящиков, гранат – два. Берите побольше крупы, муки, тушенки. Работайте, братья! Время сейчас на вес золота.
Молодые парни, прибывшие из Пакистана, бросились к машинам. Хаймулло принял командование над ними, и работа пошла слаженно.
Табрай подошел к канаве, где лежал Козырев, увидел на вставках погон по две звездочки. Лейтенант. Он нагнулся, чтобы забрать документы, и услышал слабый стон. Грудь офицера поднималась и опускалась.
– Ранен, – проговорил Табрай.
Он заметил две дырки в куртке. Вокруг кровавые пятна. Это от осколков гранаты. Но вошли они в правую сторону груди, значит, ранение не смертельное. А вот контузия тяжелая. Да и немудрено. Граната разорвалась в паре метров от русского офицера.
Он повернулся и позвал:
– Суфи!
Хаймулло показался из-за головного «Урала».
– Уже заканчиваем, Амир!
– Тут русский офицер. Он ранен. Надо взять его с собой. Где санинструктор?
– Хабар работает вместе со всеми.
– Сюда его, пусть займется лейтенантом. Выделить для него отдельную лошадь.
– Хоп. Сейчас пришлю!
Табрай подозвал помощника с радиостанцией.
– Басам! Связь с Надри!
– Слушаюсь!
Куани недолго вызывал полевого командира.
– На связи! – ответил тот.
– Что у тебя?
– Пока тихо.
– Не слышно приближения русских?
– Нет.
– Они скоро должны появиться. Старший колонны успел сообщить в полк о нападении.
– Появятся, встретим, – заявил Надри и вдруг засмеялся.
– Ты что, Джабир, курил анашу?
– Нет, Амир, мне просто весело.
– Курил. Смотри, если…
– Не надо грозить мне, Амир. Я сделаю все, что надо. Ты успеешь уйти.
– Ладно. Смотри за дорогой.
– Да, Амир.
Табрай бросил гарнитуру помощнику и сказал:
– Надри под дурью.
– Так он постоянно курит ее, – ответил Куани. – И ничего. Иначе его тошнит.
– Мог бы и воздержаться в такой ответственный момент.
– Он справится с задачей, Амир! Не подвели бы молодые.
– Сейчас у меня больше надежды как раз на них. Что с погрузкой?
– Три мула завьючены. На них ящики с патронами и гранатами. Два понесут мешки. Мулов всего десять, значит, осталось нагрузить пять.
Табрай поднял голову, приложил ладони к бородке. Он молился.
Сообщение Козырева было столь неожиданным, что командир роты поначалу опешил. Потом он схватил трубку телефона внутренней связи, набрал номер командира полка.
– Подполковник Шуханов, – ответил тот.
– Товарищ подполковник, только что на связь выходил Козырев. Колонна попала в засаду!
– Что? – выкрикнул Шуханов.
– Козырева у кишлака Арби атакуют около двух десятков духов. Летучка подорвана из гранатомета. Первыми же выстрелами убита большая часть личного состава. Козырев остался с двумя бойцами, вступил в бой!
– Я тебя понял, – сказал командир полка и отключился.
Бутаев выскочил из канцелярии и побежал в штаб.
В это время подполковник вызвал на связь командира дежурной роты старшего лейтенанта Кучерова и заявил:
– У Арби атакована автомобильная колонна Козырева. Ориентировочно отрядом от двадцати духов. Тебе мухой туда. Бой ведут только трое наших. Гони, старлей!
– Есть!
Как бы быстро ни проходили приказы, но на реальные действия требуется время.
Кучеров поднял роту мгновенно. Через пять минут она уже была в парке. Техника стояла, готовая к маршу. Дежурный по парку отдал приказ открыть все ворота.
Однако десять бронетранспортеров – не один «УАЗ». Пока они тронулись, прошло еще двенадцать минут. С момента получения сигнала о нападении – уже семнадцать. А еще объезд территории, марш в тринадцать километров с преодолением русла реки. Это тоже время.
