Спустя час Клер взбиралась по железной лестнице и стучала в дверь квартиры студента. Он не отозвался, и Клер сама открыла дверь. Жонас с тупым видом сидел на диване, на котором, наверное, только что спал. Среди грязной посуды Клер отыскала все необходимое, чтобы сварить крепчайший кофе, и подала его Жонасу в большой кружке. В благодарность он лишь моргнул покрасневшими глазами, морщась, выпил кофе, со вздохом протянул ей кружку и улегся на диван.
— Подождите, — сказала Клер, — потом проспитесь после вашей пьянки.
Жонас с умоляющим видом приоткрыл один глаз.
— Пожалейте, — прошептал он. — Если вы остались здесь, чтобы мучить меня, лучше бы вы ушли с остальными.
— Я не осталась в субботу вечером, — Клер отчетливо произносила каждое слово, — я пришла опять...
— Ах, да!.. Ваша проклятая водичка... Не противней любой другой для того, кому она вообще нравится... Но послушайтесь меня: если хотите, умывайтесь ею, но ни в коем случае не пейте.
— Вы сказали мне, что это вода из водопровода... И даже из лионского. Вы в этом абсолютно уверены?
— У вас красивый голос, — прошептал Жонас. — В этом я абсолютно уверен... Но сегодня он действует на мои бедные уши, как какая-нибудь кислота.
Клер склонилась к нему:
— Что они вам пообещали за эту подмену?
— Мне что-то обещали? — спросил он равнодушно. — Мне всегда обещают нечто потрясающее... Возьмите в холодильнике лед... Заверните его в тряпку и с легкостью феи положите на мой лоб.
Клер открыла холодильник, но формочки для льда были пусты. Полки тоже, если не считать баночки с горчицей. Она намочила под краном тряпку, выжала ее и подала Жонасу.
— Льда нет, — сказала Клер. .
— Я пригласил к себе орду гуннов... Взгляните, не осталось ли чуточку белого вина. Обычно мне это помогает.
Клер обыскала все, нашла красное вино, налила его в кристаллизатор и предложила Жонасу.
— Вы желаете моей смерти? Я сказал — белого!
Клер принесла ему остатки выдохшегося шампанского. Он выпил залпом, щелкнул языком.
— Неплохо. Так что вы говорили?
— К вам кто-то пришел и попросил не делать анализ содержимого этой фляжки.
— Кто-то пришел... Скажите-ка, с вашей хорошенькой головкой все в порядке? Вы мне дали эту фляжку, и я проделал все анализы. На что вы намекаете? Таких-то друзей присылает мне Ривуар? Ну, я ему скажу пару слов!
Клер отошла от дивана, взглянула в грязное окно, выходящее во двор.
— Простите, — сказала она, — но я возлагала такие надежды на результат этого анализа... В настоящее время в моей жизни происходят довольно странные вещи, и я готова подозревать всех и вся.
— От этого надо лечиться, малышка... Напейтесь как следует, сразу будет лучше... Могу вас заверить, что никто мне не делал соблазнительных предложений и никто не угрожал... В последнее время здесь не было ни одного тайного агента.
Клер улыбнулась.
— Вы принесете мне другую фляжку, — сказал Жонас, — и я вновь проделаю все анализы.
— Это невозможно... Слишком долго вам объяснять...
— Эй! Не уходите, я знаю хороший алжирский ресторан здесь неподалеку... Пойдем есть кускус...
Движение на дороге было небольшое, и Клер, не думая, вела машину. Кошмар продолжался. Какая глупость рассчитывать на какую-нибудь оплошность с их стороны! Они предпочли ночью обыскать машину. Значит, они знали, что найдут в ней фляжку. Следовательно, кто-то видел, как Клер в Гийозе набрала воду. Но она ничего не заметила, не видела никого, кроме родственников погибших, в том числе Антуана Пишю. Клер дала волю своему воображению, и когда она остановила машину у дома матери, у нее была готова приемлемая гипотеза. Может быть, кто-то хотел убить одного или нескольких жителей поселка и отравил воду ядом, который позволил бы затем предположить случайную смерть. Например, концентрированным пестицидом или веществом, использующимся в сельском хозяйстве и содержащим мышьяк или стрихнин.
Почему бы не Антуан Пишю? У его отца могли быть солидные сбережения, а он крепко цеплялся за жизнь. Гийоз располагался в сельской местности, здесь жили крестьяне, люди скупые, бережливые. Антуан поселился в городе, и профессия бухгалтера как будто не переделала его характер. С первой же встречи с Клер он говорил только о деньгах.
«К тому же каждый раз, когда я заговариваю о воде, из-за которой Пьер разболелся, он корчит рожу», — сказала себе Клер.
Это была соблазнительная гипотеза, однако она не объясняла, например, почему прослушивается телефон. Зато Пишю мог видеть, как Клер наполняет фляжку, прийти ночью обыскать машину. Клер не заметила никаких следов взлома, но открыть замок дверцы не представляло, вероятно, большой трудности.
— Я думала, что тебя весь день не будет, — сказала ей мать. — Раз ты дома, пойду за покупками... Если хоть один магазин открыт после праздников...
Оставшись одна, Клер позвонила Пишю, не слишком надеясь застать его. Но он был дома и сам подошел к телефону.
— Ах! Мадам Давьер... У меня нет для вас особых новостей... Знаю только, что полиция отпустила шофера цистерны, не получив от него никаких сведений. Он постоянно повторял, что не знает, где и когда потерял документы. Невозможно сказать, лжет он или говорит правду... У вора, должно быть, был сообщник, который следовал за ним на машине. Доставив бензин на место, они бы бросили цистерну, понимаете?
— Мне говорил об этом в субботу жандарм...
— Я, разумеется, поддерживаю связь с мэтром Шарвилем, который занимается нашим делом... Я звоню ему каждый день или он звонит мне, как только узнает что-то новое. Он уже вступил в контакт со страховой компанией... Ситуация, конечно, очень сложная... Некоторые жители поселка являлись клиентами той же компании, что и нефтяная, и это должно все же облегчить дело.
Клер рассеянно слушала, пытаясь собрать всю свою смелость, чтобы заговорить как можно естественнее. Ей трудно было лгать. К счастью, он ее не видит: она покраснела. Клер надеялась, что голос ее не выдаст.
— Я, со своей стороны, — сказала она, когда Пишю замолчал, — все пытаюсь выяснить одну непонятную вещь, которая меня очень занимает.
Клер сделала паузу, и ей показалось, что на другом конце провода дыхание Пишю участилось. Он ничего не спросил, и Клер продолжала:
— Когда я отправилась навестить мужа, он был очень болен... Я вам это говорила, не правда ли... Симптомы были очевидны, а разговаривая с детьми стариков Гийоме, я узнала, что их родителей мучила та же болезнь... У меня есть все основания думать, что ваш отец тоже был болен, так как мой муж не видел его в течение нескольких дней.
— Хочу вам заметить, что я об этом ничего не знал и что мой отец ничего мне не сообщил, — сказал Пишю сухо.
— Он, кажется, не часто писал вам... Может быть, он не хотел вас беспокоить?
— Не понимаю, почему вы так настаиваете на этом... Для нас всех важен пожар, в котором погибло девять человек и сгорел целый поселок. Мы должны объединить наши усилия и направить их против тех, кто несет за это ответственность. В настоящий момент нашим противником является нефтяная компания, которая, разумеется, все отрицает. Дело будет передано в суд, потому что было бы слишком просто всю ответственность возложить на похитителя цистерны...
— Подождите, мсье Пишю, дайте мне договорить... Прошу вас, немного терпения.
Он что-то пробурчал, но, кажется, готов был слушать.
— Я не видела других людей, потому что, повторяю еще раз, когда я приехала, поселок казался вымершим. Было не поздно, однако свет нигде не горел. Но я видела моего мужа и не отрекусь от своих слов: он был серьезно болен и жаловался на водопроводную воду... Он даже купил «Эвиан», чтобы не пить воду из-под крана... Но другие, наверное, не прибегли к такой предосторожности... Вот почему в пятницу я ездила в Гийоз и набрала воды в пластмассовую фляжку, чтобы отдать ее на анализ.
Молчание на другом конце провода затянулось, и Клер забеспокоилась:
— Вы меня слышали, мсье Пишю?
— Да, слышал.
Он, казалось, был в ярости.
— Вьт отдали эту воду на анализ?
— В настоящий момент ее еще исследуют... Я получу результат только вечером или завтра. Но по первым данным...
Если Клер надеялась, что он проявит подозрительное любопытство, она ошиблась. Бухгалтер хорошо владел своими нервами и не облегчал ей задачу.
— Да, судя по предварительным результатам, эта вода представляла опасность для человеческого здоровья. Это все, что мне пока известно, но как только я получу точные сведения, я немедленно сообщу вам.
— На что вы рассчитываете? — резко спросил Пишю. — Вы сами, без свидетелей, берете воду, отдаете ее неизвестно кому для анализа... И результат превосходит все ваши ожидания.
Клер охватило возмущение, и ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы сохранить спокойствие.
