Время шло, а в храм после меня никто не заходил. От холода болело правое ухо; стальная дужка антенны наушника, служившая еще и крючком для поддержания динамика в моей ушной раковине, замерзла и огнем жгла кожу. Но выйти на двор, чтобы надеть шапку, я не мог. Нельзя было давать «топтунам» преимущества в слежке за мной. Если они думают, что я ревизор, то долго без присмотра меня не оставят, мало ли какой вопрос и кому я могу задать.
Действительно, прошла еще минута, и в дверном проходе появилась щуплая фигура моего первого преследователя, забулдыги. Но в этот раз вместо стеганой фуфайки на нем была приличная куртка (по-моему, этот лапсердак я еще недавно видел на внештатнике). Мужичонка, как и положено в церкви, был без головного убора, ладонью он пригладил сальные редкие волосы и, немного пройдя вперед, встал возле одной из икон.
Кажется, я прилично задубел в этой церкви. Еще раз перекрестившись, повернулся и направился к выходу, боковым зрением уловив замешательство забулдыги (бедный мужичонка, и нужны ему эти переодевания и погони).
Выйдя во двор, я первым делом натянул на голову шапку, чтобы хоть как-то согреть задубевшее ухо. Вытащил из кармана пачку сигарет, достал одну. Ветер здесь, на холме, очень сильный. Я зашел за угол церкви, со стороны могло показаться, что закурить. Нет, мне захотелось взглянуть на Царское Село с высоты. Так сказать, сориентироваться на местности.
Действительно, здесь был затишек, да и поселок «новых русских» как на ладони. Достав из кармана позолоченную «Зиппо» и отодвинув щелчком пальца крышку, крутанул колесико, высек желтый язычок пламени, прикурил.
Поселок, в отличие от города, был построен не только добротно и планомерно, но и с учетом местности. Холмы и овраги на окраине Царского Села облагорожены, рядом с особняками и виллами создана парковая зона, которую дополняет сосновый лес. Ну чем не маленькая Швейцария!
План-макет в краеведческом музее полностью соответствовал плану застройки этого поселка. Прямо глаз радовался при виде блестящих черепичных крыш, ажурных мансард и стеклянных оранжерей на плоских крышах. Убранные дворы и аккуратно подстриженные живые изгороди, разделяющие между собой усадьбы. Цивилизация.
Напротив особняка нашего клиента стояла круглая башня, выложенная из огнеупорного кирпича (никак, трубу котельной разобрали). Невысокая башенка, метра три в высоту, вершину ее венчала стеклянная будка, в таких сидят гаишники на оживленных улицах Москвы. А для чего здесь?
Возле башни стоял угловатый уродец — желто-синий милицейский «уазик». Вот открылась дверца в башне, оттуда вышел милиционер в темно-фиолетовой теплой куртке, форменной шапке. Поддерживая на плече ремень короткоствольного «АКСУ», он сел в машину. «УАЗ» двинулся медленно по периметру «Царского Села». Я машинально засек время на циферблате «трофейного» «Ролекса».
Неожиданно из-за угла церкви выскочил забулдыга, на этот раз я увидел, кроме куртки с чужого плеча, еще одну новую деталь гардероба. На голове пьяницы была вязаная шапочка, вернее, не шапочка, а шерстяной подшлемник, в которых щеголяли бойцы в Чечне. Едва не столкнувшись со мной лоб в лоб, мужчина задрал полы куртки и схватился за брюки.
— Ты че, — возмутился я, — ссать под храм — грех большой.
— Да я не собирался. — Мужичок опустил полы куртки.
— А че тогда?
— Да вот, — замялся филер, не зная, что придумать. Но, увидев у меня сигарету в зубах, оскалился: — Хотел у тебя стрельнуть курить.
— А это пожалуйста, — милостиво улыбнулся я, доставая пачку из кармана, и протянул ему. — Травись на здоровье.
Взяв сигарету, мужчина вернул мне пачку и, грациозно зажав фильтр между указательным и средним пальцами левой руки, нагловато спросил:
— А прикурить?
— Может, тебе еще и бабу привести? — осек я наглеца.
— Ну, мне бы прикурить. — Теперь тон был плаксиво-жалостливым, то есть приемлемым.
Я протянул ему тлеющую сигарету и на полкорпуса приблизился. Со стороны могло показаться, что мы ведем осторожную беседу. Если за нами сейчас наблюдают, то филер уже выходит из доверия своего начальства.
— Что, бичуем, отец? — спросил я «топтуна»
— Это почему? — возмутился тот.
— А то нет?
— Нет, — затягиваясь полной грудью, проговорил мужчина: видно, дым не туда попал, и он закашлялся. Потом вытер выступившие на глаза слезы, добавил едва ли не с гордостью: — Я рабочий человек.
— Что же тогда не на работе? Производство вроде у вас не стоит. А ты не у станка, а околачиваешься возле церкви, как нищий какой. Чем не бич? — не сдавался я.
— Да нет. Рабочий, слесарь-инструментальщик из ремонтного депо, — со вздохом сказал мой собеседник.
— А чего же тогда не на работе?
— Тут такая петрушка вышла, вчера получили аванс, ну и отметили это дело с друганом. И так отметили, что очутились в райотделе. В общем, заплатили штраф за пьянку в общественном месте и, как говорится, на свободу с чистой совестью. Только вот друган домой пошел, жена его на работе. А мне хуже, моя «кобра» дома, вот до вечера и буду околачиваться.
Мужчина, конечно, врал, но как самозабвенно. Ему, наверное, казалось, что он говорит правду. Но меня не проведешь.
Конечно же, работягой он не был, местный пьяница был вчера взят доблестными работниками милиции. И поскольку денег у него сроду не водилось, вот филерством он и отрабатывал. Он еще долго вешал мне лапшу на уши о трудовом коллективе и рабочей дисциплине. Я терпеливо слушал, не поворачивая головы, одними глазами следил за дорогой по периметру Царского Села. Наконец из-за угла появился «УАЗ», не доезжая до контрольной милицейской башни, машина свернула в другую сторону. «Ясно, — догадался я, — объезд по ближнему кругу, затем уход на дальний. Сейчас объедет Красную Ниву и вернется на исходную точку».
Достав из кармана сигареты, я ненароком взглянул на часы: прошло двадцать минут, значит, на объезд по большому кругу уйдет тридцать пять — сорок минут. Ладненько, запомним.
— Возьми себе пару сигарет, отец. Кури, а мне пора.
Отшвырнув окурок, я направился к воротам. Дорога свершины холма проходила по абсолютно голому месту. То есть незаметно приблизиться ко мне нельзя, а значит, нельзя и подслушать. Сунув руку в карман, я пальцами коснулся прямоугольника ретранслятора. Нащупав кнопку, вдавил ее до упора. В наушнике что-то щелкнуло.
— Андрюха, ты меня слышишь? Алло, Андрюха, — проговорил я в булавку-микрофон. — Андрюха, алло.
Через минуту до меня наконец донеслось:
— Да, слушаю. Это ты, Глеб?
— Нет, тень отца Гамлета, — буркнул я. Терпеть не могу дурацких вопросов.
— Ну как, что удалось выяснить?
— Средненький городишко, живет по Владимиру Владимировичу Маяковскому, читал его поэму о партии?
— При чем тут поэма? — не понимал мой компаньон.
— При том, что «мы говорим Ленин, подразумеваем партия», так и здесь: говоришь «милиция» — подразумеваешь «прокуратура», и наоборот. Они близнецы-братья. Что бы ни делали менты, местная прокуратура их покрывает. В общем, узаконенное беззаконие. И, как я понял из беседы с милицейскими чинами среднего командного состава, заправляет всем начальник РОВД.
— Ясненько, — безразлично проговорил Акулов. Этот его тон меня зацепил.
— Между прочим, наш клиент, твой вице-мэр, сидит, как я понял, под домашним арестом. И его плотно оберегают здешние работники правопорядка.
— Что, нет никакой возможности его оттуда вырвать? — На этот раз голос моего приятеля звучал озабоченно. И тут меня осенило:
— Ты все знал?
— Да, — приглушенно ответил Акулов, — мне еще в Москве обрисовали ситуацию, когда нанимали.
— Почему же мне ничего не сказал?
— Ты же сам заявил, никакого криминала.
— Ну и сука же ты, Акулов, — прорвало наконец меня. Если кто-то наблюдал за мной, подумал, что я дефективный, ругающийся сам с собой.
— Ладно, не кипятись, — попытался урезонить меня Андрюха. — Есть какая-то возможность выдернуть нашего клиента «из-под стражи»?
— Есть одна возможность, — сказал я. В моей голове неожиданно вырисовался план, но его надо разыграть как хорошую мелодию, без единой фальши. Только так мы можем выскочить «в цвет».
— Говори, что надо делать?
— Ты можешь предупредить нашего клиента о времени эвакуации?
— Да, у меня связь с человеком, который общается лично с нашим клиентом, минуя телефоны, то есть контроль милиции.
— Хорошо, тогда слушай и запоминай…
Заехав на попутке в поселок Красная Нива, я стоял перед приземистым строением кинотеатра «Ударник». Если ней считать двух небольших магазинов «Галантерея» и «Продукты» и подвальной пивной, кинотеатр был настоящим гигантом массового посещения. Я стоял перед большой рекламной афишей и тщательно изучал ее текст. Фильм «Коммандо», в главной роли Арнольд Шварценеггер.
