Старое мусульманское кладбище представляло собой открытый всем ветрам и палящему южному солнцу холм на берегу Каспийского моря – весьма унылое и мрачное на вид место, где полуразрушенные от времени надгробия разбросаны повсюду как попало, без какого-нибудь порядка и симметрии. Там, среди старых, провалившихся и осыпавшихся могил, полковник и Полундра только и смогли поговорить без свидетелей, усевшись прямо на песок возле могильного памятника из черного гранита, достаточно высокого, чтобы скрыть их от посторонних глаз, а также от жарких лучей заходящего за горизонт вечернего солнца.
Когда полковник Крягин рассказал североморцу про найденное в телефонном аппарате подслушивающее устройство, Полундра, признаться, в глубине души поначалу не поверил, подумал, не сошел ли его негласный начальник окончательно с ума на почве шпиономании. Виду, впрочем, не подал, продолжал спокойно слушать дальше выкладки и рассуждения полковника.
По всему выходило, что выпасать полковника ГРУ могли только очень квалифицированные люди. А так как Крягин не интересовался ни рыбным, ни подпольным бензиновым бизнесом, то мафия его, по идее, вроде не должна была беспокоить. А просто так, ради забавы, следить за ним никто не станет, это ясно. И Полундра, внимательно слушавший полковника, вынужден был признать доводы его совершенно разумными и логичными.
Разговор этот происходил вечером. Огромное багрово-красное солнце уже скрылось за высоким горным хребтом, окаймляющим Махачкалу со стороны суши; этот хребет предшествовал еще более высоким хребтам Кавказа, подходящего здесь к самым берегам Каспийского моря. Алый отсвет падал на ровную и спокойную в этот час поверхность моря, окрашивая ее в розоватые тона, так что издалека казалось, будто к изумрудной лазури вод Каспия некий исполинский художник прибавил еще и капельку живой человеческой крови.
Задумчиво глядя на пламенеющий из-за горы закат, полковник сказал тогда, что прослушивание его телефона необходимо только тем людям, кто устроил теракт возле острова Чечень. Только их могут интересовать его разговоры с разными людьми – и с ним, с Полундрой, не в последнюю очередь, добавил полковник предостерегающе. Старлей возразил тогда, что если эта преступная группировка, осуществившая теракт, ухитрилась поставить на домашний телефон офицера спецслужб чип-»жучок», значит, ее техническая база здесь, в Дагестане, получается очень даже мощной, надежной и хорошо продуманной. «Получается…» – не стал спорить полковник. И высказал предположение, что устроившие теракт постараются помешать расследованию всех обстоятельств его совершения.
Именно по приказу полковника Полундре были предоставлены армейская охрана и сопровождение из трех человек – чекист Исрафилов отвечал на все просьбы североморца самыми неопределенными обещаниями. Впрочем, как Полундра уже сумел убедиться, охрана эта была скорее потешным войском. Случись с ним что под водой, можно было надеяться на помощь одного только шофера-сержанта, да и то неизвестно, захочет ли он рисковать своей шкурой ради него, Полундры.
Дорога вновь приблизилась к берегу моря и теперь шла по самой дамбе, отгораживающей низменную, песчаную, несколько заболоченную равнину от поросшего тростником побережья с уходящими далеко в воду длинными песчаными косами. Глядя на замысловатый лабиринт из извилистых заливчиков, лагун, проток, Полундра думал, что море в этом месте должно быть очень теплым и очень мелким, а в таких заросших тростником песчаных местечках обычно водится много рыбы.
Внезапно сержант, ни слова не говоря, чуть притормозил и свернул на узкую грунтовую дорогу, быстро ушедшую под уклон, к самому берегу, нырнувшую и буквально зарывшуюся в заросли прибрежного тростника. Узловатые, похожие на молодой бамбук стебли растений, стоявших стеной по обеим сторонам дороги, имели в высоту не меньше двух с половиной метров.
Армейский «уазик» на хорошей скорости мчался через эту тростниковую рощу по едва скрепленному корнями растений песку, из которого состояла дорога, грозя в любой момент провалиться, захватить колесо мчащейся по ней машины в свои объятия. Из песчаного плена старый и много послуживший на своем веку армейский автомобиль, да еще и с тяжеленным прицепом, не вытащить иначе как трактором. Полундра, глядя по сторонам, слегка поеживался: песчаная дорога была узкой: двум машинам едва разъехаться. А вдруг появится кто-то встречный? На такой скорости лобового столкновения не избежать. Однако офицеры рядом с ним сидели со спокойным, невозмутимым видом, наверное, хорошо знали дорогу и ни черта не боялись.
И действительно, вскоре «уазик» благополучно выскочил из тростниковых зарослей, выбрался на широкую, вымощенную бетонными плитами и от этого ужасно тряскую дорогу. Она вела к строящимся на берегу Каспия нефтяным терминалам и компрессорной станции подводного трубопровода. Побережье возле нее очищено от растительности, и там было наспех оборудовано что-то вроде причала с бетонным дебаркадером, куда могли приставать морские катера.
– Вот, считай, приехали, товарищ старший лейтенант! – бодро сказал сидящий за рулем сержант, на мгновение оборачиваясь к Полундре. – Вон строящаяся компрессорная станция, а вон и причал… Оттуда можно в море выйти.
– Вот и отлично, – отозвался Полундра. – Только ты меня в тростники больше не завози. А то застрянем еще, да с прицепом. Потом выкатывай все это хозяйство на руках…
– Нет, не застрянем! – Сержант рассмеялся, обнажая великолепные белые зубы. – Там мы просто угол срезали, километра в четыре. Это бетонка, она же идет от самой Новотеречной, и асфальтовая дорога ведет туда же… Кто ее проектировал, от большого ума и не подумал даже, что возить-то все, и материалы, и людей, больше из Махачкалы придется, чем из этой станицы.
«Уазик» остановился на бетонной площадке, неподалеку от причала, где в этот ранний утренний час было безлюдно. Все четверо не спеша выбрались из машины, на ходу разминая затекшие от долгого сидения ноги.
На строящейся компрессорной станции видны были суетящиеся, как муравьи, люди, там вращал своим туловищем и двигал длинной стрелой работающий башенный кран, слышались глухой грохот ударов, заунывный скрежет металла и надоедливое тарахтение дизельного движка. Станция продолжала строиться, несмотря на угрозы терактов и неопределенность самого проекта. Огромная, метровой ширины, одетая в бетонную изоляцию труба нефтепровода уходила от терминала в глубь моря.
Сержант и прапорщик, едва выбравшись из машины, тут же направились к прицепу, стали скатывать, снимать с него брезент, вытаскивать и раскладывать на земле надувную лодку. Полундра с лейтенантом открыли багажное отделение, стали выгружать оттуда акваланг и баллоны.
Затарахтел компрессор. Сержант подсоединил воздушный шланг от него к ниппелю надувной лодки, и через полминуты ее черный резиновый корпус, расправившись и окрепнув, лежал, готовый к плаванию, на сероватой, в трещинах и выбоинах бетонной площадке. Прапорщик тем временем осторожно извлекал из специального ящика лодочный мотор, подсоединял к нему при помощи гайки винт со множеством фигурных, похожих на лепестки ромашки лопастей. Заполнив бак бензином из канистры, что также нашлась в кузове автомобильного прицепа, прапорщик и сержант бережно, чтобы не дай бог не уронить его, не задеть винтом за землю, не помять, не покорежить лопастей, стали прицеплять мотор на корме надувной лодки.
Полундра тем временем принялся с помощью лейтенанта облачаться в гидрокостюм. Надел на голову капюшон и маску, на ноги ласты, лейтенант помог закрепить на спине баллоны.
Надувную лодку с подвешенным к ней мотором несли к воде втроем. Полундра в снаряженном акваланге, ластах и с баллонами на спине молча наблюдал за их работой. Армейские бережно спустили лодку на воду, торчащим на носу швартовым принайтовали ее к находившейся на бетонном дебаркадере стальной трубе. После этого принялись таскать из кузова машины и из прицепа необходимое для подводных работ снаряжение и оборудование: два запасных баллона с воздухом, еще один акваланг, химические фонари, тросы, веревки.
– Со мной в лодке пойдут лейтенант и сержант, – приказал Полундра. – Вы, – он указал на старшего прапорщика, – останетесь при машине.
Пожилой прапорщик безразличным тоном отвечал «Слушаюсь», однако по его лицу можно было заключить, что приказание Полундры пришлось ему как раз по душе, на старости лет выходить в море на такой ненадежной посудине, как надувная моторка, ему никак не хотелось.
Полундра залез в надувную лодку первым. Лейтенант и сержант последовали за ним. Швартовый был отвязан, подвесной мотор, пущенный устроившимся на корме сержантом, взревел, и тяжело нагруженная лодка медленно отвалила от причала. Разгребая своим черным резиновым носом зеленую каспийскую воду, она развернулась и, постепенно набирая скорость, направилась в открытое море.
