Низкий берег быстро скрылся за кормой. Впереди, куда уверенно держал курс сидящий на руле сержант, вырисовывались очертания такого же низменного, с заболоченными, поросшими тростником берегами и длинными песчаными косами острова Чечень.
Полундра обернулся к сидящему на руле сержанту.
– Хорошо, уверенно ведете! – во все горло, чтобы переорать рев мотора, крикнул ему старлей. – Давно на Каспии?
– Да, считай, всю жизнь… – Сержант усмехнулся, обнажив крупные белые зубы. – Я ж местный, из Махачкалы. Вырос на море.
Полундра улыбнулся в ответ, кивнул. Сержант был именно тот человек, что ему и требовался.
– Знаете место, где затонул трубоукладчик? – снова спросил североморец.
– Конечно! Я ж был там, когда спасатели работали, трупы собирали…
– Не промахнемся?
– Нет! – сержант снова показал в улыбке свои великолепные зубы. – Там же опознавательный буй поставили…
Упомянутый буй и в самом деле вскоре замаячил оранжевой точкой на зеленой поверхности моря. Неподалеку от него виднелись очертания нового трубоукладчика, своим огромным портальным краном ворочавшего очередной отрезок трубы, укладывая его на стапеля. Позади трубоукладочного судна тянулась по воде цепочка балластных цилиндров, поплавков, спасающих укладываемую на дно тяжелую трубу от слишком большого прогиба и перелома.
Несмотря на теракт, нефтепровод продолжал сооружаться. Только вот за минувшие дни построено было совсем немного, трубоукладочное судно работало в каких-то шестистах метрах от места аварии, обозначенного оранжевым буем. Чья-то рука, наверное, родственников тех, кто остался здесь навсегда, прикрепила к верхушке оранжевого конуса черной ленточкой букетик искусственных цветов.
Моторная лодка подобралась к бую почти вплотную, сержант заглушил мотор, оставил ее спокойно качаться на волнах. Взяв в руки бинокль, Полундра навел его на трубоукладчик, некоторое время задумчиво наблюдая, как по роликам сползает в море со стапелей очередной кусок одетой в защитный бетон трубы.
– Работают, – с усмешкой прокомментировал сержант, кивая в сторону трубоукладчика. – Боятся, что их снова подорвут, а все равно вкалывают…
– Кто там? – спросил Полундра, отнимая от глаз бинокль.
– Азербайджанцы, – отвечал сержант. – Кто же из местных согласится рисковать своей жизнью за такие деньги?
– Есть некоторые и местные, – вмешался в разговор молчавший до сих пор лейтенант. – На эту стройку люди специально из дальних аулов приезжают, чтобы подзаработать.
– Может быть, почему нет, – не стал спорить с офицером сержант. – Работа здесь не требует особой квалификации. Это же кто угодно может сделать: стальной крюк судового крана к петле у трубы прицепить или лопатой бетон разровнять. А по меркам жителей дальних аулов здесь платят вполне прилично.
Полундра кивнул, уже без бинокля всматриваясь в силуэт работающего судна, пытаясь понять, что его во всей этой идиллической картинке не устраивает.
– Стойте-ка, – вдруг сказал он. – А сторожевой катер где?
– На дне, – отвечал сержант. – Другого просто нет.
– Как нет? – удивился Полундра. – Вообще, что ль?
– Вообще-то есть, конечно, – отвечал сержант, – но они все на охране границы задействованы…
– Износ судов Каспийской военной флотилии – восемьдесят пять процентов, – сказал лейтенант. – Большей частью они уже списаны, оставшиеся кое-как держатся на плаву, но тоже того и гляди развалятся.
– Трубоукладчик-то они из Азербайджана пригнали, – сказал сержант, – купили там за доллары. А на новый сторожевик уже не хватило.
– Так, нормально! – прокомментировал сообщения своих помощников Полундра. – Значит, на этот раз работающий трубоукладчик оставлен совсем без охраны?
– Ну почему, не совсем, – возразил ему сержант. – Просто командование флотилией изменило тактику этой самой охраны. Вместо того чтобы держать сторожевой катер привязанным к этому судну, будто это цепной пес, там отдали приказ курсировать в районе проведения работ в радиусе трех миль, и любое судно, что окажется поблизости, догонять и проверять.
– По-моему, это разумно, – заметил лейтенант. – Так у них больше шансов поймать террористов, чем если они просто будут болтаться около трубоукладчика и ждать, пока подорвут.
– Ну, может быть…
Полундра кивнул, поднес к глазам бинокль, еще раз посмотрел на трубоукладчик. В бинокль можно было различить силуэты людей в ярких оранжевых касках, стоящих у самой воды на уходящей в море жесткой приставке, по которой сползал под воду отрезок трубы. Не обращая внимания на близость морской пучины, эти люди нацепляли на трубу цилиндрические бочки-поплавки.
– Ладно, хватит, – сказал Полундра, убирая в сторону бинокль. – Давайте, пора погружаться…
Сержант и лейтенант не спорили с ним.
Полундра надел на глаза и нос маску акваланга, взял в рот загубник, открыл кран одного из баллонов, убедился, что воздух поступает нормально. Сев на край борта надувной лодки спиной к морю, подождал, пока двое других уравновесят крен, после чего оттолкнулся ногами от днища, плюхнулся спиной в воду, перевернулся через голову, загребая ластами воду, стал медленно уходить на глубину. Дневной свет на поверхности моря отдалялся все дальше и дальше, становился все призрачней и туманней.
Погружаясь на дно Каспия, Полундра ориентировался по тросу опознавательного буя, закрепленного на якоре и тянущегося до самого дна. Знаменитая своей прозрачностью каспийская вода оставалась таковой лишь на поверхности. На глубине ниже двадцати метров видимость резко упала, Полундра перестал различать кисть вытянутой руки. Пришлось раздавить капсулу подводного химического фонаря. В его бледно-зеленом, постепенно разгорающемся свете старлей обнаружил, что в воде вокруг него полно нефтяной взвеси. Это было дизельное топливо из разорванных взрывом баков трех затонувших судов.
Полундра увидел дно на глубине примерно сорока метров. На его песчаной поверхности мирно лежала бетонная свая, служившая якорем для буя; эта свая уже начала заиливаться. Однако ничего похожего на обломки сторожевого катера или трубоукладчика не было. Опасаясь потерять ориентацию в этой мутной, полной нефтяной и илистой взвеси придонной воде, Полундра стал плавать кругами, постепенно отдаляясь от маячившего в мути якоря опознавательного буя. Дно Каспия не всегда было ровным, песчаным и бесплодным. Временами с него поднимались к поверхности кусты водорослей, около которых вились, активно пожирая друг друга, большие и маленькие рыбешки. Они, подобно пугливым птицам, разлетались или, правильнее сказать, расплывались в разные стороны при приближении аквалангиста, их серебристая чешуя поблескивала в свете химического фонаря. Рыбы покрупнее вели себя спокойнее, косились на человека круглыми, как пуговицы, черными с оранжевыми ободками глазами, еле шевеля плавниками, проплывали мимо по своим рыбьим делам.
Внезапно старлей наткнулся на запакованный в бетон и уже уложенный на дно трубопровод. Огромная, метровая в диаметре труба, одетая в предохранительную обертку из противокоррозионных материалов, лежала прямо на песчаном грунте, подмяв под себя лес из отмирающих и разлагающихся водорослей. Осмотрев трубу и убедившись, что она в порядке, Полундра продолжил кружение над дном моря, при свете химического фонаря осматривая его между высоких, как деревья, кустов водорослей.
На сторожевик он наткнулся внезапно. Небольшое судно было расколото надвое взрывом и так искорежено и обезображено, что куски его корпуса на дне казались бесформенной грудой металлолома. Верхушка этой груды едва показывалась над лесом водорослей, а части корпуса, отброшенные взрывом, лежали на дне на порядочном друг от друга расстоянии.
Раздвигая водоросли, Полундра внимательно рассматривал останки затонувшего катера. Палубную надстройку смяло взрывом, растерзало и изуродовало до неузнаваемости. Однако крупнокалиберный пулемет на баке, единственное оружие пограничного катера, неповрежденный, грозно высовывал свой бесполезный теперь ствол из гущи водорослей. Рваная линия разрыва металла на корпусе катера вилась трещинами и оттопырившимися острыми краями во все стороны. Один из обломков катера лежал кверху днищем, и Полундра обнаружил там рядом с линией разрыва небольшую, но глубокую зарубку. Теперь у старлея не оставалось сомнений: катер потопила мощная подводная мина, прикрепленная к самому уязвимому месту – к днищу. Стало быть, поставлена она была рукой опытного подрывника, обученного грамотно устанавливать взрывные устройства, и хорошего подводника, специалиста по погружениям именно в условиях Каспийского моря. Та самая зарубка на днище была отметиной, следом прикреплявшейся в этом месте магнитной мины. Неизвестный террорист сумел незаметно добраться до сторожевика и сделать свое черное дело. Значит, он был хорошо осведомлен обо всем, касающемся строительства нефтепровода и его охраны.
