Александр Зубов - Десантный вариант

Отметили про себя специальную подготовку Орлова и офицеры. И, как это водится во все времена, кто-то из них донес в особый отдел.

— Ты что натворил? — не смог скрыть тревоги на лице ротный, вызвав к себе Орлова.

— Да ничего.

— Как ничего, если тебя вызывают в особый отдел!

— Зачем?

— Вот и я хотел бы знать. Иди сразу же. Потом ко мне зайдешь.

— Есть!

В кабинете особого отдела майор-гэбист, недолго думая, усадил Сашу на стул и направил яркую настольную лампу ему в лицо, сам оставаясь в темноте. «Ну и методы! — рассмеялся про себя Орлов. — Прямо 1937 год».

— Так, — очень серьезно начал беседу майор. — Давай рассказывай.

— Что рассказывать?

— Ты Ваньку-то не валяй. Тут сигнал на тебя. Что-то ты не то учишь, читаешь-изучаешь. Какая-то у тебя спецподготовка. К чему готовишься, Орлов?

— К войне.

— Мы все к войне готовимся.

— Как нас готовят, не мне вам рассказывать. При такой подготовке в случае заварухи с сильным противником нам кровавых соплей не собрать.

— Вот и напиши об этом в Министерство обороны, — засмеялся майор.

— Да бросьте шутить, товарищ майор. Сейчас ко мне прислушаются, к курсанту, да? Бросьте. Я думаю, там и так все знают. Не зря же вы сидите в этом кабинете.

— Хотелось бы верить. Так говоришь, знают и не хотят менять систему обучения? А что им менять? Звезды у них большие, оклады тоже. Зачем им лишние хлопоты, а, Орлов?

Саня молчал, еле сдерживая себя. Ему так хотелось верить, что этот майор тоже ратует за сильную армию. И одновременно он боялся провокации от этих вопросов. Много мог бы высказать гэбисту Орлов, но молчал.

— Молчишь, Орлов? Беседы по душам не будет? Ну ладно. А что это за… — майор замялся на секунду и, не скрывая от Александра, прочитал по листочку, лежащему перед ним на столе, — «рейнджерская подготовка»?

— Так вся литература по этой подготовке есть в нашей специальной библиотеке, товарищ майор.

— Да? — удивление особиста было искренним.

— Точно так.

— Я проверю.

— Ваше дело, проверяйте.

— Наше, Орлов, наше дело, — майор улыбнулся: — Только зачем тебе-то это нужно?

— Так я ж объяснил. Настоящий десантник не тот, кто носит голубой берет, а тот, кто готов у черта на куличках дел великих наворочать.

— Ну что ж, учись, Орлов. Наверное, ты прав. Хотя лавры Отто Скорцени[20] тебе вряд ли светят. Войны-то пока не видать на горизонте, слава богу.

— А Африка, товарищ майор? Там что, наших спецов нет?

— Ладно, иди, знаток-грамотей. Свободен.

Ожидая Орлова, ротный выкурил несколько сигарет. Раздавленные окурки в пепельнице, прокуренная, «хоть топор вешай», канцелярия — первое, что бросилось в глаза Александру, когда он зашел к командиру. Тот с нетерпением спросил:

— Ну что?

— Да ничего, товарищ старший лейтенант.

— Как ничего, о чем он спрашивал?

— Что я изучаю, к чему готовлюсь.

— А ты что ответил?

— Сказал все, как есть. Что все, по чему готовлюсь, есть в библиотеке, в классах. Готовлюсь к боевым действиям, к войне, короче.

— Ладно, вояка. А про роту, про меня что-нибудь спрашивал?

— Нет.

— Точно?

— Да.

Ротный облегченно вздохнул. Его тревоги были не напрасны. Пьянки и дебоши старлея затихли, но он хорошо помнил слова «напутствия» начальника училища. А слово особого отдела много значило, и даже начальник училища ничего не смог бы сделать в случае прокола. КГБ — всесильная система.

— Значит, про твою личную подготовку спрашивал?

— Так точно.

— Вот ты где у меня сидишь со своей подготовкой, — ротный провел ребром ладони по горлу. Внешне он показывал курсанту свое недовольство, но внутри, в глубине души верил ему. «Есть в нем хорошая „закваска“, толковый будет офицер и товарищ, и если друг, то друг навеки. Этот не предаст», — подумал он. А вслух сказал:

— Ладно, иди. Лучше б ты водку пил. Было б спокойнее.

Орлов усмехнулся:

— Будет сделано.

— Я тебе пошучу, шутник. Свободен.

— Святой! Прыжковые получил?

— Получил.

— Традиции будем соблюдать?

— Я что-то не пойму тебя, Рейнджер. Ты вроде бы никогда не был истинным хранителем таких традиций, в отличие, мягко скажем, от меня.

— Ты мне еще политбеседу проведи…

— Да ладно, Рейнджер. Когда, куда, в каком составе?

— Состав постоянный — ты да я. Чтоб «в наш тесный круг не каждый попадал», как поет Высоцкий. Смотаемся вечером, когда свободное физо. В спортивном не так наглядно, пакет только возьми. А после отбоя отметим. Боевая задача ясна?

— Как «Отче наш».

Десантная традиция — прогулять деньги, получаемые за прыжки, — велась с незапамятных времен. На «прыжковые» по негласному закону нельзя купить даже пуговицу, иначе следующий прыжок может стать последним. Отцы-командиры, получив монету, сваливали в кабаки целыми компаниями. Благо в застойное время 25 рублей за прыжок инструктору, а им был каждый офицер ВДВ, выпускник РКПУ, было немало. За один прыжок обычно деньги не выдавали, а сразу за несколько. Так что офицерам в кабаках, а курсантам где придется, было на что «погудеть».

Короткий разговор двух друзей в учебном корпусе «сампо», где курсанты множили свои знания, был прерван возгласом «замка» Сереги Егорова:

— Перекур!

Кое-кто из курков[22], с ленцой потянувшись, поплелся в курилку. Кто-то продолжал спать, сидя за столом и положив голову на сложенные руки. Некоторые с воодушевлением продолжали строчить письма на малые родины. Несколько человек старательно пыхтели над конспектами по истории КПСС: взводный грозил репрессиями за их отсутствие. Другие пополняли интеллект, читая художественную литературу, чего не могли позволить себе на «гражданке», благо библиотека в РКПУ была шикарная по сравнению со школьными, районными или полковыми.

Наконец наступает вечер. Святой и Рейнджер в «самоходе» бегут за «пойлом» через Рязанский кремль. Спортивные костюмы и кроссовки — это тебе не по полной боевой в сапогах и ХБ, с автоматом и противогазом плюс набитый РД[23] — даже приятно бежать. Морозный воздух, звезды на вечернем небе. В магазине в винном отделе мужики пропускают «спортсменов» без очереди, безошибочно угадав в них курсантов. Пропускают из уважения и просто потому, что сами служили и знают, как дорого время в «самоходе».

Обратно бегут раздельно. Рейнджер впереди — «в дозоре». Мало ли кто попадется? Святой сзади с «грузом» пыхтит. Вот где нужно усиленное физо. Орлов забегает в казарму. Через минуту выходит. Большой палец вверху. Все чисто, отцов-командиров нет. «Разведгруппа» вернулась без потерь…

Каптерка — маленькая комната, по обыкновению, заваленная простынями и обмундированием вперемешку с упаковками мыла и полотенец, была одним из потайных мест, где любят «посидеть» курсанты. Земляк Орлова молодой солдат срочной службы заведовал каптеркой. И хотя побаивался ротного, отказать Сане не смог. Земляк — он и на Марсе земляк!

Друзья уже выпили по «разгонной». Серега перебирает струны гитары. Тихо напевает свою любимую песню:

Звучит последний аккорд. Святой откладывает гитару. Тянется к бутылке:

— Ну что, еще по одной?

— Насыпай.

Рейнджер пьет первым. Святой «догоняет» друга. Затем они молча закусывают жареной рыбой из курсантской столовой. Орлов ворчит:

— Водка теплая.

— Будешь ротным, будешь пить из холодильника, — смеется Святой.

— Это точно! — Саня тоже смеется.

Условный стук в дверь… Каптерщик-земляк протиснулся внутрь, с улыбкой спросил:

— Можно, господа офицеры?

— Можно козу на возу, господин каптенармус, — подколол его Святой, — в армии говорят «разрешите?».

Каптерщик выпил «штрафную» и спросил, обращаясь к обоим курсантам:

— Интересно, а десантников будут туда посылать?

— Куда — туда? — нехотя спросил Святой, затягиваясь сигаретой.

— В Афганистан, — каптерщик разминал пальцами сигарету.

— Ты чего мелешь, земеля? Какой Афганистан? — Орлов удивленно разглядывал молодого солдата.

— А вы что, не знаете? Да точно, вы в «самоходе» были, когда по телику передали.

— Что передали, салабон? Говори короче, — перебил Серега.

— Ну, короче, контингент наших войск, советских, вошел в Афганистан. Что, воевать там придется?

— Может, и воевать, — ответил земляку Орлов. — Нас ведь к этому готовят.

— Да… дела, — удивленный Святой прикурил новую сигарету от окурка.