Татьяна вылетела на оживленную магистраль, тянущуюся вдоль Волги через весь город. Едва не попав под колеса «жигуленка», она проскочила на противоположную сторону. Водители подняли невообразимый шум, от души сотрясая воздух сигналами и отборными матюгами.
Преследователей трасса задержала. Они не рискнули повторить отчаянный маневр Кадетки и беспомощно топтались, злыми взглядами буравя пролетающие туда-сюда авто.
Женщина, едва переведя дух, помчалась прочь вверх по Соляной. На ближайшем перекрестке она свернула направо и, пробежав квартал, перешла на шаг.
Она жадно ловила открытым ртом воздух. Казалось, его не хватало для ее легких. Неожиданно Татьяна сильно закашлялась. Так, что аж закружилась голова и перед глазами поплыли разноцветные круги.
Немного придя в себя, она легкой трусцой побежала дальше.
«Где-то рядом должна быть стройка!» – подумала женщина.
Действительно, впереди виднелся деревянный забор и за ним – недостроенный дом.
В заборе Татьяна без труда отыскала лаз. Она нырнула в него и, оглядевшись, направилась в сторону покосившегося деревянного дома с выломанными рамами, стоявшего чуть позади и справа от недостроенного гиганта. Очевидно, его просто не успели снести, или он не попал в поле застройки.
Соколова, осторожно ступая, направилась к нему. Преодолев порыжевший к осени бурьян вокруг ветхого строения, она остановилась у серого деревянного порога. Потянула на себя полураскрытую дверь, отделанную выцветшим от времени дерматином, и та отозвалась жалобным скрипом.
Женщина зашла внутрь. Первая комната представляла собой самую настоящую свалку. Вонь стояла невообразимая.
Татьяна поморщилась и пошла дальше.
Едва женщина переступила порог второй комнаты, как поняла, что тут она не одна. Почувствовав шевеление справа, Соколова резко обернулась, и ее взгляд уперся в двух бомжей, молча разглядывающих неожиданную гостью.
Один сидел на помятом старом ведре, приспособленном им под стул, второй – просто на полу. Столом им служил деревянный ящик. На нем лежал прозрачный полиэтиленовый пакет с непонятным содержимым, рядом стояла пластмассовая пол-литровая бутылка без этикетки, наполовину наполненная прозрачной жидкостью. Натюрморт дополняла кружка – одна на двоих.
«Спирт разведенный глушат», – сделала однозначный вывод Кадетка.
– Тебе чего? – устав молча разглядывать босую женщину, неожиданно вторгшуюся в их пределы, поинтересовался тот, что сидел на ведре. – Если по нужде зашла, иди в ту комнату, – закончил он, махнув рукой в сторону дверного проема.
Татьяна ничего не ответила и молча прислонилась к стене. Ее снова потряс кашель.
– Эк тебя, – покачал головой второй бомж, до сих пор хранивший молчание. Он посмотрел на приятеля и распорядился: – Налей ей! Видишь, как человека прихватило.
Тот недовольно что-то пробурчал себе под нос и плеснул в кружку.
– Выпей. Полегчает, – в голосе бомжа явственно слышались сочувствующие нотки.
Татьяна, подумав, приняла предложение. Ей действительно что-нибудь было сейчас необходимо для поддержания сил. Организм давно отвык от таких нагрузок, и все тело ломило от недавних спортивных упражнений.
Она проглотила глоток огненной жидкости, поморщилась. Поставив кружку, достала сигареты.
Мужик, наливший ей самопальной водки, увидел пачку в ее руках и жестом показал, что ему тоже хочется закурить.
Татьяна протянула ему сигарету и предложила товарищу. Тот отрицательно покачал головой.
– Не курю. И тебе с твоими легкими не советую.
– Он – врач, правда, бывший, – на всякий случай выдал справку второй. – Во-он там есть ящик от комода. Садись на него, только осторожно, он и так сломанный, – великодушно разрешил, выпустив струю дыма, мужик.
В углу, как и в первой комнате, валялась груда хлама. За ней Кадетка обнаружила некое подобие постели, сооруженной из картона и того самого ящика в изголовье, который ей позволили использовать в качестве стула.
Она подтащила его к импровизированному столу и аккуратно присела. Ничего, выдержал.
– Ты откуда такая? – полюбопытствовал тот, что распорядился насчет водки.
– Хулиганы напали. Убегать пришлось, – не желая вдаваться в подробности, ответила Соколова.
– Обувь по дороге оставила?
– Да.
– Ясно.
После этого содержательного разговора воцарилось молчание.
Татьяна полезла в сумочку и достала кошелек. Его появление подействовало на курящего бомжа поистине волшебным образом. Он, округлив глаза, уставился на него, ни на секунду не отрываясь.
– Может, это… водки, это… еще возьмем? А то мало что-то осталось, – наконец выдавил он из себя.
– Тебе, Игорь, всегда мало, – наставительно заметил его приятель, – пока в отруб не налижешься. А потом упадешь в соседней комнате среди дерьма.
– Я, это!.. Ты зря, у меня своя постель есть! – возмутился бомж, для убедительности кивнув головой в сторону картонного ложа.
– Водки, если хотите, возьмем, – самую малость подумав, согласилась Кадетка. – Только мне обувь какая-то нужна. Я заплачу.
– У Зинки, это… – начал было с воодушевлением собственник постели, но второй досадливо махнул на него рукой, и тот умолк.
– Меня Юрий Юрьевич зовут, – важно представился бомж, – или Юрь Юрич, как вам больше нравится.
– Он главным врачом был, – добавил Игорь, – он, это…
Бывший главный врач строго посмотрел на приятеля, влезшего в разговор, и тот заткнулся на полуслове.
– Татьяна, – в свою очередь представилась Кадетка. – Так как насчет обуви и потом обмыть?
– Сейчас, – поднялся бывший главный врач. Второй тоже было предпринял попытку встать, но Юрь Юрич махнул на него рукой: – Сиди, я схожу.
– Сколько денег дать?
Тот почесал голову и спросил:
– Двести рублей есть?
У Татьяны, кроме полученной от Павла тысячи, были еще деньги, и она, порывшись в кошельке, протянула требуемую сумму. Подумав, добавила еще полсотни – на водку.
– Не надо, – покачал головой бомж, некогда бывший врачом, – должно на все хватить. Размер какой?
Соколова назвала свой размер обуви. Бомж посмотрел на приятеля, на остаток водки и попросил Татьяну:
– Не позволяй ему пить без меня.
– Так давай сразу выпьем! Ты же еще сейчас принесешь! – в ответ зашелся Игорь.
– Не трогай! Понял? Я быстро. – Последняя фраза была адресована Соколовой. После этого Юрь Юрич вышел.
Не было его примерно с полчаса. За это время Игорь просто проел глазами бутылку. Соколова серьезно опасалась, что если в скором времени Юрь Юрич не появится, то его приятель захлебнется слюной. Несколько раз его решимость подходила к пределу, и он уже открывал было рот, собираясь предложить Татьяне выпить, не дожидаясь ушедшего, но натыкался на ее непреклонный взгляд, и челюсть возвращалась на место.
Появление Юрь Юрича вызвало у него дикий восторг, поскольку положило конец его мучениям. Ну а когда тот извлек из сумки пластмассовую бутыль литрового достоинства все с тем же разведенным спиртом, несколько помидорин, огурцов и яблок, радости Игоря не было предела.
Бывший врач пришел не один. Немного робко поглядывая на Татьяну, на пороге остановилась женщина.
– Тебе туфли нужны? – надтреснутым, хрипловатым голосом спросила она Кадетку. Вопрос был глупым, поскольку других женщин в комнате не было. Но Татьяна не стала высказываться по этому поводу, а просто кивнула головой.
– Вот, выбирай любые. – Женщина вытряхнула из хозяйственной сумки прямо под ноги Соколовой несколько пар. Кадетка померила наиболее приличные, и они ей подошли.
Потом сели обмывать покупку. Татьяна посмотрела на часы. Они показывали только одиннадцать утра. Она немного выпила с выручившими ее бомжами и уже было собралась уходить, как неожиданно разговор зашел на интересующую ее тему.
– На Первомайской ты спал, а его убили в четырнадцатом доме! – нападал на Игоря Юрь Юрич.
Просто в связи с нападением на Соколову хулиганов зашел разговор на криминальную тему, и Игорь неожиданно объявил, что во дворе, где он ночевал, убили двух человек. Татьяна, уже было решившая распрощаться с обществом, тормознулась.
– Я, это, до Первомайской не дошел! Я устал очень. Да и выпили мы…
«Пока он до сути доберется, сутки пройдут!» – тоскливо подумала Кадетка.
– Но это неважно. Сплю я, значит, а вокруг тихо так, даже машин не слышно. Потом подъехала одна. Оттуда вышел мужик. Я проснулся, но не встаю. Лежу, слушаю. Он посмотрел на меня и быстренько шасть в подъезд. Быстро, но не бежал. – Рассказчик, глядя на слушателей честными глазами, изобразил в воздухе пальцами замысловатую фигуру, непонятно что означавшую. – Затем выбежал, огляделся по сторонам и обратно к машине. Я лежу себе на лавке, это, как будто сплю. Тихо так. Тот подошел к машине и что-то по-нерусски сказал. Те ему ответили. Тогда мужик сел, и они укатили. Я полежал еще немного и решил посмотреть, значит. Ну, может, бутылки пустые. Захожу – а они лежат, голубчики. И слышу, как наверху дверь открылась и бабский голос: «Мандарин!» Потом другой: «Да он уже ушел!» Дверь снова закрылась. Ну, я не стал больше у жмуриков тех торчать – бегом оттуда. Во!
