Третья, последняя заграничная командировка была примитивной, как коробок спичек. Высадиться в джунглях Камбоджи, отыскать место катастрофы российского истребителя, летевшего с авиасалона в Бангкоке, и выяснить судьбу экипажа самолета. Если те живы — эвакуировать. Задача не сложнее учебной на просторах родного Приморья.
Но все с самого начала пошло наперекосяк. Катапультирующимися летчиками оказались две молодые женщины. Ну а дальше и вовсе пошло-поехало: полудикие туземцы, «красные кхмеры», боевики наркобарона… Группа морпехов попала между молотом и наковальней, единственный выход был — дать бой. Что они и сделали.
Лефортовская одиночка была сестрой-близнецом той, в которую привезли старлея Давыдова под конвоем из Чечни. Мрачные стены до самого потолка выкрашены масляной краской, маленькое зарешеченное окно, сквозь мутные стекла которого пробивался тусклый свет. «Еще бы, окно выходит на внутренний двор на глухую стену», — вспомнил расположение следственного изолятора разведчик морской пехоты.
Обстановка в камере была соответственная — вмонтированный в стену топчан и намертво вбитый в пол стол. В отличие от других изоляторов, бывшее СИЗО госбезопасности Лефортово было наиболее комфортабельным — постельное белье в наличии, посуда эмалированная, а лампочка под потолком давала достаточно света, чтобы можно было читать. Литературой здесь обеспечивали по первому требованию, если такой термин уместен для места заключения.
На столе Давыдова лежала публицистическая книга «По следам человека со шрамом» о биографии фашистского диверсанта номер один Отто Скорцени. Выбор майора на подобную литературу пал не случайно: подразнить заносчивого следака. Пусть глупыш рисует себе схемы психопортрета подследственного. Сейчас, после очередного допроса, у майора напрочь отпало желание читать.
Давыдов вскочил с камерной шконки и, встав в стойку, начал выполнять приемы рукопашного боя. Удар рукой, блок, удар ногой, уход в сторону, снова удар, еще удар, подсечка, маятник, серия ударов, уход, блок, контратака.
Это была «ката» — комплекс базовых упражнений. Давыдов сам составил для себя этот комплекс и выполнял его каждый день по несколько часов подряд, раз за разом увеличивая темп.
За полтора года прошлой отсидки в Лефортово он практически довел этот комплекс до абсолюта (если в рукопашном бою такой термин приемлем), потом неоднократно доказывал свое преимущество перед другими бойцами и даже маститыми профессионалами. Теперь представилась возможность вернуться к пройденному материалу.
Наконец Давыдов почувствовал, что жар покинул тело вместе с потом, отчего его одежду можно было выжимать.
Вымывшись над выщербленным умывальником, майор снова вернулся на шконку. Теперь его мозг был свободен от всякого рода сентиментального мусора, и он мог наконец спокойно поразмыслить о нависшей над ним опасности.
Еще в военном училище им, лопоухим кадетам, без устали вбивали в черепную коробку: «Вовремя определить направление главного удара противника значит на треть обеспечить себе победу».
«Направление главного удара» — это действительно на сегодняшний день была проблема номер один. Поверить в то, что Генеральная прокуратура решила с ним посчитаться за то, что не смогла засадить молодого морпеха в «чалкину деревню» в последнюю чеченскую кампанию? Да полный бред: после возвращения к месту службы он неоднократно доказывал свою преданность родине, результатом чего были Звезда Героя России, другие правительственные награды и, главное, зарубежные командировки — командировки особого назначения.
«Хорошо, если это не месть, то что?» — сейчас Денис искал ответ в своем боевом опыте и знаниях, накопленных за время службы.
«Если вы попали в водоворот, — когда‑то наставлял инструктор по выживанию в экстремальных условиях, — не нужно пытаться бороться с течением, это только вымотает ваши силы. Эффективнее будет нырнуть как можно глубже, там сопротивление слабее, и вы сможете уйти в сторону от затягивающей воронки».
Природа сама подсказывала ответы на сложившиеся обстоятельства, теперь нужно только определиться, какой из ответов лучше…
«Бороться с течением значит упираться в общении со следаком. В конце концов, силенок мне может не хватить, и прокурорская машина меня сожрет, а потом выплюнет далеко и надолго и в соответственной форме одежды. Прямо как в песне: „Мой номер двести сорок пять на телогреечке опять“. Глупо». В его положении идти на принцип бессмысленно, сплошное мальчишество. Значит, нужно нырять. Что из этого получится — еще неизвестно, но зато силы сохранятся. Иди знай, какой дальше пойдет расклад.
На следующий день на допросе Денис, едва оказавшись перед глазами следователя, заявил:
— Я готов к сотрудничеству, только скажите, чего конкретно вы от меня хотите.
Следак в этот момент еще больше стал похож на любопытную цаплю. Несколько минут он внимательно изучал лицо морского пехотинца, видимо, пытаясь угадать, что у того на уме. Но экстрасенсорные способности у следователя напрочь отсутствовали, и с сим прискорбным фактом ничего не поделаешь. Кисло улыбнувшись, Цапля пробормотал:
— С этого и надо было начинать, майор. — После чего он надавил кнопку вызова конвоя, а когда в кабинет вошел бугай-вертухай, коротко приказал: — Уведите задержанного…
Часть I
Возвращение к пройденному
Если есть какое‑то дело, всегда найдется и его исполнитель.
Журнал «Вне закона»
Из зеркала на генерал-лейтенанта с ироничной улыбкой смотрел моложавый мужчина со спортивной фигурой, платиновый блондин с волевым лицом и голубыми бездонными глазами. На вид никак не дать больше сорока пяти, не скажешь, что Виталию Сергеевичу уже пятьдесят два, тридцать с небольшим из которых он отдал службе в рядах МВД. Причем первые десять после окончания Красноярской школы милиции отпахал чуть ли не в таежной глуши. В уголовке небольшого районного центра, где расследовал пьяные мордобои между соседями, драки на бытовой почве, кражу кур и браги и прочую мелочевку. Быть может, так и тянул бы свою лямку до самой пенсии, сидя в этом гнилом задрочинске, но верно говорят: не было бы счастья, да несчастье помогло.
В городе ограбили машину с инкассаторами. Преступники действовали дерзко и кровожадно, прямо как в гангстерском боевике, с тараном самосвалом и стрельбой. В результате три трупа и пропажа ста тысяч рублей, что по советским меркам являлось фантастической суммой. Преступление получилось резонансное, следственную группу прислали не из областного центра, а из самой Москвы златоглавой.
Начальство к москвичам прикрепило наиболее перспективного опера — старлея Ремизова. Достал он их своим энтузиазмом. Виталий всю свою энергию бросил на выполнение распоряжений товарищей из центра. Спустя две недели налетчики были вычислены и задержаны. При их аресте местный опер также отличился, бросившись из засады на стволы бандитского обреза. Его хватку, недюжинные умственные способности и инициативу особо отметили, и уже через четыре месяца Виталий Ремизов в звании капитана осваивал столицу, попав на знаменитую Петровку, 38. Что дальше говорить, МУР он и есть МУР.
Быстро освоившись в Белокаменной, сибиряк без отрыва от службы заочно поступил в Академию. Помня наставления старших товарищей, что «ученье свет», а неученье — чуть свет и на работу, со свойственным ему упорством он грыз гранит науки. Результаты не замедлили сказаться: карьера стремительно понеслась вверх. Каждая очередная звездочка переводила его на новую должность. Майор Ремизов возглавлял оперативно-следственную бригаду федерального подчинения, подполковником — руководил оперативным отделом при Управлении по борьбе с незаконным оборотом наркотиков. Полковником — был первым заместителем начальника Главка. Все это время он продолжал заниматься и наукой, причем весьма успешно. К сорока пяти годам получил степень доктора юридических наук и должность начальника службы внутренней безопасности МВД. Пять лет в кресле главного милицейского контрразведчика позволили Виталию Сергеевичу создать для себя колоссальную информационную базу, объему которой наверняка позавидовал бы сам Видок.
Вторая генеральская звезда и переход в замы министра МВД нисколько его не обрадовали, как, впрочем, и не огорчили. Он прекрасно отдавал себе отчет, что выше по этой лестнице уже не взберешься — как говорится, у маршала есть свой сын. За свое будущее Ремизов нисколько не переживал, так как давно нашел для себя новое поле деятельности и долгие годы старательно его удобрял и обрабатывал, чтобы результат получить с первого раза. Да и пакостей не боялся, его тылы были надежно укреплены: уходя на очередное повышение, он каждый раз на прежнем месте службы оставлял своего человека (на которого, к тому же, имел компру в своем архиве). Все было готово: и трамплин для большого прыжка, и поле, на котором заколосится золотой урожай, да что там золотой — платина с бриллиантами. Главное, сейчас начать свой разбег. В качестве «стартового двигателя» он выбрал беспроигрышный ход — группа высококлассных ликвидаторов… А когда на кону стоит собственная жизнь, даже несметные сокровища ничего не стоят. Страх — лучший стимулятор для переговоров.
