— Смотри, — предложил я Гаррику, — в наших силах облагодетельствовать следствие описанием свалившего мотоциклиста, того бойца в черном кожане. Еще мы можем поведать им сомнительную, на их взгляд, байку о том, как нехорошая девушка Настя заманила галантного джентльмена Диму на место преступления.
— Почему сомнительную?! — перебил он меня.
— Потому что милицейские не станут снимать перед дамой сапог. И она не расколется. И скажет, что все это брехня. Но тогда следствию покажется странным, что я оказался там, где шлепнули моего знакомого. А сказать, что меня там не было, будет уже сложно, если мы хотим описать им киллера-мотоциклиста. Адрес ее у меня есть. Я понимаю, что ты замазан чуть меньше меня. Поэтому — решай сам! Но мне кажется, имеет смысл сперва с ней поболтать, а потом сдаваться милицейским. Вместе с Настей, конечно.
— Мы как раз не постирали вчера носки… — задумчиво пробормотал Гаррик. — Я думал надеть новые… Стоит?
— Решай сам! — повторил я.
— Ладно, похожу денек в грязных! — улыбнулся он мне.
Это было благородное решение.
И мы поехали на Тверскую, дом шесть — в гости к девочке Насте. Конечно же, муниципальным транспортом. Хотя пока мы шли до метро «Академическая», я успел продрогнуть без своей серой куртки. Мы поступили с ней мудро: всю ночь бросали на нее окурки, а затем все же выкинули в мусоропровод. Но в таком виде она уже не могла удивить жэковские службы — кто же хранит старые прожженные одежды?
— А что там, на месте, никто не видел высокого парня в серой куртке? Тебе твой человек не сообщил? — осведомился я у Гар-рика на «Чернышевской».
— Не он же дело ведет! Даже если кто и видел, он мог не узнать. А если и узнал — как я мог у него спросить?! Подумай сам! Все равно что прямо сказать: знаю, мол, одного парня в таком прикиде…
Оптимизма во мне не прибавилось.
До сих пор я не понимаю, на что мы рассчитывали. Но видимо, какой-то результат от этого визита ожидался. Мы прошвырнулись пешком по Салтыкова-Щедрина, обошли Таврический садик и, поклонившись Башне Вячика Иванова (тот еще был беспредельщик!) свернули с Таврической на Тверскую! Мой любимый район! Церквушка, пьяницы, чешское консульство и современные здания ближе к Шпалерной.
— Совпадение? — намекая на близость цехов «Морфизприбора», спросил Гаррик.
— Что толку гадать? Даже если и не просто совпадение, что, есть мысли, как нам это может помочь? Ну, допустим, гуляла вчера Настя около шести вечера с любимой ящерицей по Шпалерной, увидела, как мы заходим на завод, может быть, даже сама позвонила в «Астратур» — что это меняет?! И чем концептуально отличается от нашей первоначальной версии о том, что за нами вчера следили от «Розы ветров», а когда сообразили, зачем нам понадобился токарь, решили наказать? И меня замазать, и Михалыча шлепнуть за подобные промыслы!
— Да, первоначальная версия логичней Только ты не ори, не волнуйся. Вот, кстати, и дом номер шесть. Парадная во дворе.
Это он кстати добавил, а то я б ему показал, как меня успокаивать! Это меня-то, спокойного, как Видал Сассун и кондиционер в одном флаконе!!
И на что только мы рассчитывали! Конечно, Настя со вчерашнего дня дома не появлялась. И вообще-то она обычно снимала комнату где-то на Ржевке, но пару недель назад хозяева вытурили ее за неуплату, и мыслящая тростинка вернулась было в родные пеналы (иначе эту квартиру с узкими коридорами назвать и нельзя!), но вчера около шести за ней кто-то заехал, «наверное, на машине, у Настеньки все друзья солидные, самостоятельные», и милая девушка исчезла, не прихватив и зубной пасты.
Конечно, насчет зубной пасты ее мама не уточнила. Мы общались в основном с ней, а мужик с помятым лицом и в отглаженном костюме, который открыл нам дверь, лишь пару минут помаячил в прихожей. Скорей всего его звали Олег Сергеев — что молено было заключить по тому, как он нам представился: «Настин папа!»
Двадцатидвухлетняя Настя тоже была «солидной и самостоятельной» и не стала предупреждать маму, куда, с кем и на какое время она собралась, ограничившись солидным и самостоятельным: «Старики, я исчезаю!». И на что только мы рассчитывали!
С ресторанной зарплаты и чаевых, по совокупности превышавших совместный доход родителей, Настенька смогла материально обеспечить свою независимость. Ее родители были так непохожи на дочку, по крайней мере внешне, что к месту работы чада их не подпустили бы и на пистолетный выстрел. Мягкие, вежливые люди, скорее всего, научные сотрудники, из тех, которых продавщицы советских магазинов оскорбляли «интеллигентами», а нынешние политики — «демократическим электроратом». Они просто боготворили дочь — как же, так помогает семье! Тогда мы с Гарриком прощались с ними, нас охватило чувство неловкости, легчайшего покалывающего стыда за то, что у нас были Деньги в карманах и револьверы за поясами.
Из неперехваченных разговоров по радиотелефону:
— Глеб, у нас сенсация! Объект так и не появлялся, но к нему зашли те два друга, к которым у лидеров повышенное внимание, что с ними?
— Вы где?
— На месте.
— Перезвоню вам в тачку…
— … ребята, это Глеб.
— Салют, диспетчер!
— Парочка давно у объекта?
— Да они вошли, мы сразу позвонили. Считай, минут де… нет, меньше, минут пять-шесть.
— Пасите их. Скорее всего они тоже ищут объект. Ищут объект. Тьфу! Короче, к дому сейчас вам на смену люди подъедут, а вы — за парочкой. И будьте на связи. К вам тоже подкрепление подошлем.
— Они что, крутые?
— Их нельзя отпускать.
— А дырявить, если вдруг заморочка?
— Сейчас уточню.
Мы не успели выйти из подъезда, когда Гаррик резко меня тормознул и сообщил трагическим шепотом:
— Есть идея! Тоже мне, трагедия.
— Какая?
— Посуди сам: по нашей рабочей версии, нас пасли вчера от «Розы ветров». Значит, затаиться от «Астратура» нам не удалось. Значит… слушай, когда мы шли сюда от «Чернышевской», ты по сторонам смотрел, оглядывался?
Я покачал головой.
— Думаешь…
— Да! Это тренирует извилины!
— И что же?
— Голова для того и расположена на шее, чтоб ею вертеть можно было! Сейчас пойдем и будем вертеть! Наверняка есть хвост! Твой сукин Корнев с нами, как с мышками, играет.
— У всех мышек должны быть хвосты… — мрачно подтвердил я алферовскую гипотезу. — Значит, к Марине-Свете мы сегодня точно не вернемся, да? А определим «хвост», попытаемся его сбросить и отвалим еще куда-нибудь, так?
— Верно. Но еще попытаемся все же найти твою любовь.
— Ах, если бы знать, как она выглядит…
— Не юродствуй! Настю! И она узнает, чем дело пахнет!
Гаррик против воли покосился на свои кроссовки, и его разговорный штамп сразу превратился в омерзительную угрозу. Он был готов уже вылезти из подъезда, но теперь уже я придержал его за рукав.
— Стой. Там же может быть хвост. А прежде чем вертеть головой, следует все же ею немного подумать. Ну скажи мне, беспризорное дитя логического познания, Спиноза сутулый, как нам теперь искать Настю?
— И правда… А у тебя автоответчик с АОНом?
Безнадежный тупица!
— Да я об этом странном номере, который там высветился, давно уже думаю… — попытался оправдаться я, с трудом изобразив на лице подобие саркастической ухмылки. — Но дело в том, бедный мой коллега, что твоя мысль несколько дисгармонирует с тем, что с данной нам в ощущениях объективной реальностью принято называть разумным и рациональным. С милицейскими нам сейчас контачить нельзя, так?
— Так!
— Готов спорить на Эйфелеву башню, что в наши времена вооруженных риэлтеров и частных объявлений никто тебе без милицейских по телефонному номеру адрес не даст, Эйфелева башня является национальным достоянием Пятой республики и не приносит никаких дивидендов Г. Алферову, но спорить на это, по сути, бесполезное для него сооружение он все равно не захотел. Однако тоже быстро нашелся:
— А твой друг… ну, этот, Шухер, что ли…не милицейский, из другой конторы — разве не поможет?
Если б я действительно «давно уже думал» о том номере, что высветился на индикаторе моего телефона, то сейчас мне стало бы мучительно стыдно за бесцельно продуманные часы. А так оставалось признать только, что Гаррик действительно нашел выход из тупика.
— Его зовут Атас… но только те, кому он разрешает так себя называть. К тому же захочет ли он помочь? Не знаю…
Я знал: захочет. Как-то так вышло, что мне не удалось в свое время познакомить Атаса с Корневым, а затем их взгляды на жизнь настолько разошлись, что оба, прекрасно знавшие друг друга по наслышке, теперь, мягко говоря, не мечтали подружиться.
— Остается выработать алгоритм.
— Чего тут думать! Сейчас звоним из телефона-пулемета, если вдруг хвост… верней, в любом случае, я встаю так, чтоб никто не заметил, какой ты номер набираешь, затем — пехом обратно к «Чернышевской» через Таврический, там на нехоженых дорожках проще будет заметить «хвост», от «Черныша» еще раз звоним, за это время, думаю, он успеет твой адрес… не твой, нужный нам, в смысле, установить… потом едем и грубо познаем обнаженную истину. Или голую правду.
