Крюк подошел и воткнул в стол перед Нетопырем финку.
— Слушайте, бля, что вам говорят! Ушами прядать потом будете. Слушайте, слушайте и запоминайте!
И с головы Нетопыря слетела кепка.
— Вот потому-то нам нужны деньги, — продолжал Червонец. — Взять их можно только у власти, потому что все ювелирщики перед войной в спешном порядке превратили наличные в то же дерьмо, что имеем сейчас мы, и сидят на нем, аки наседки. Разница лишь в том, что они никуда не торопятся и контакты для продажи раритетов могут искать годами!
Встав со стула и пройдясь по огромной зале — Слава еще в первый день подумал о том, что когда-то в этой квартире жил и работал, скорее всего, какой-нибудь конструктор или ученый — в таком жилье прописывали лишь государственных людей, вор остановился по старой привычке у окна и хрустнул пальцами.
«Дурная примета, — пронеслось в голове Корсака. — Если кто-то из группы хрустел костяшками перед выходом, операция всегда шла с треском».
— В следующем, сорок седьмом году будет денежная реформа.
— В каком смысле? — уточнил Вагон.
— В прямом. Будут новые филки.
— А зачем старое лавэ менять на новое? — не унимался Вагон, у которого нестерпимо болела рука, но обезболивающее, содержащее наркотик, которое привез ему доктор, он проиграл Буре.
— Это долго объяснять. И потом, ты все равно ни хрена не поймешь. Словом, Ленинградский монетный двор работает сейчас по-стахановски, в три смены. К концу 1946 года нужно напечатать бабок на всю страну, чтобы в новый год вступить с новым профилем главного пахана всея Руси Ильича на купюрах. На Монетный двор под видом мусоровозов, хлебных фургонов и карет скорой помощи свозятся деньги со всей страны. Половину работы берет на себя Московский монетный двор, вторую половину — Ленинградский. Деньги частников будут меняться в авральном режиме сразу после объявления денежной реформы. Государство хочет избавиться от кошелочников, запрятавших деньги в чулки и матрацы у себя дома! Теперь ясно? Государству, чтобы окрепнуть, нужны деньги! Много денег! Миллиарды, тысячи миллиардов рублей! Страна хочет показать Западу силу, а это невозможно, пока нет денежного запаса! А он, милый, хранится у бабки Вагона в драном чулке за печью!
— У меня нет бабки.
— А у СССР этих бабок — хоть жопой ешь! Это то, что я пытаюсь вам объяснить, и то, что вы решительно не желаете понимать! Для того чтобы окрепнуть, нужны деньги! Деньги, растасканные по углам, силой не являются! Для этого и проведут реформу, и как я понимаю… — Червонец покачал головой. — О, как я понимаю наших дорогих вождей!..
— Последний свой срок я отбывал в Салехарде, где и познакомился со Святым. Было это десять лет назад. Сиживал с нами и человечек, имя которого упоминать не стоит, чтобы не засорять ваши и без того загаженные мозги. Скажу лишь, что в пятнадцатом году этот человечек брал сейф Путиловского завода.
— Вишневский Николя! — воскликнул Крюк.
— Точно… — улыбнулся Червонец. — Так вот у него в зятьях ходил мужичок, который трудился в то время на печатном дворе Николая Второго. А после за обладание высоким художественным талантом и умение молчать был отряжен на работу на Монетный двор в Питер. Где и работает по сей день художником. И с кем я встретился сегодня днем, как вы думаете?..
— С художником, — ответил на явно риторический вопрос Вагон.
— Нет, с Николя Вишневским. Старик явно сдал, в восемьдесят трудно не сдать. Зрение уже не то, руки трясутся, но жажда осталась все та же. Живет на полном пансионе у племянницы, каждый день икра из магазинов первой категории обслуживания, а все туда же, сукин сын… Зятек раньше молчал, а сейчас, когда видит, что старичок поссать без посторонней помощи не может, разоткровенничался. Сидят на кухне, водочку с селедкой пользуют, и зятек Николя то одно расскажет, то другое… Как деньги новые выглядеть будут, куда уже пятьсот килограммов денег упаковано для отправки… В стране ни одна живая душа не в курсах, что грядет реформа, а старик Вишневский, первый «медвежатник» в стране, уже знает, какого цвета новые филки!
— Я не понял, — ошарашенно заметил Сверло. — Какие пятьсот килограммов, какая отправка?
— Деньги старого образца собираются в государственных учреждениях и свозятся на Монетный двор, чтобы в тот момент, когда наступит 1 января, ввезти на предприятия новые деньги. Так удастся избежать суматохи, неразберихи и, как следствие, недовольства трудящегося класса. Деньги свозят на Монетный двор из домоуправлений, бухгалтерий крупных заводов, научных учреждений, воинских частей и прочих организаций. В этой связи намечается задержка заработной платы на два месяца, однако магазинам дана команда отпускать товары по карточкам с предъявлением паспорта. За два месяца государство должно втайне от родного народа освободиться от наличных денег старого образца. Первого января 1947 года будет объявлено о реформе, после чего деньги от частных лиц будут приниматься без ограничения сумм, но с ограничением во времени. Кто-то засомневается, кто-то не успеет, кто-то побоится афишировать наличный капитал — словом, частники лишатся крупных сумм, находящихся вне государственного оборота, а государство избавится от частников. И в январе же будет выдана первая зарплата новыми деньгами, которые уже будут находиться в кассах. Новые деньги будут иметь новую силу и, следовательно, новые возможности… — Червонец с восторгом посмотрел на присутствующих. — Вот так надо воровать, братва! А вы — пойдем деньги делить…
«Вот почему он не позарился на мои наличные! — сверкнуло в голове Ярослава. — Сначала он забрал их, а сегодня вдруг заявляет о том, что сдержит слово, данное перед одром Домбровского! Чего же не сдержать, коль скоро деньги эти ничего не будут стоить!» Поняв главное, Слава лишь осложнил свое положение. Даже если ему повезет и он окажется на свободе с семьей, то не пройдет и двух месяцев, как они останутся без средств к существованию — поменять в Польше советские червонцы, объявленные властями СССР недействительными, просто… Это просто невозможно!
— Так что же, ты предлагаешь нам взять эскорт, перевозящий новые деньги в Таллин или Новгород? — усомнился Вагон.
— Это нереально, — отрезал Червонец. — Николя сказал, что новые деньги до аэродрома в Пулково возит конвой из полуроты войсковой охраны. Деньги перевозятся в сейфах, вмонтированных в грузовики с бронированными кузовами. Везут по самым людным местам, на выезде из города машины увеличивают скорость, так что их не догнать даже на итальянских гоночных машинах. Слыхивал о соревнованиях «Формула-1», Вагон?
— Нет.
— Так вот, грузовики едут быстрее, чем «Феррари».
— Мне по херу, куда и с какой скоростью едут «Феррари», — вскипел Вагон, — мне обрыдло сидеть в этой хазе, отдирать от стен обои и читать под ними на газетах речи Калинина и Берии! Если ты не предлагаешь мочить конвой с новыми деньгами, то что ты предлагаешь? Брать штурмом Монетный двор?!
«Нет, — подумал Слава, сидящий здесь на правах свидетеля готовящегося особо тяжкого преступления, — он предложит мочить конвой, если таковой будет, перевозящий деньги старого образца…»
Ярослав Корсак был прав и неправ одновременно…
— Мы будем брать машины, перевозящие деньги старого образца…
— Что? — задохнулся Сверло. — Он только что говорил, что на это бабло не купишь через два месяца и ваксы для ботинок, а сейчас говорит о том, что мы должны штурмовать корыто, перевозящее ничего не стоящую бумагу! На кой ляд попу гармонь?!
— И ты, идиот, собирался отправиться в большую жизнь, унося за спиной баул с картинами Рембрандта и кубками прусского короля Фридриха? — спросил Червонец, насмешливо обводя глазами всех, кроме Корсака. — Если кроме тебя есть еще кто-то, кому господь отказал в выдаче мозгов, то я повторюсь. Старые деньги везут на территорию Монетного двора в машинах, явно не предназначенных для перевозки денежных знаков. Это долбаные хлебовозки! Это поливочные машины, в цистернах которых не вода, а деньги! Это будки с надписью «Аварийная Ленинградвода»!.. Конвой, что везет эти сумасшедшие деньги, — пять или шесть человек, что сидят в этих будках и цистернах! Правительству не нужно афишировать движняки у ворот Монетного двора! Когда из ворот выезжает машина и куда-то убывает с большой партией денег — так это было всегда. Но если еще и ввозить машины с конвоем на территорию, то это может вызвать кривотолки! Зачем охраняемый бронетранспорт снует туда-сюда?! А не намечается ли обмен денег, коих в молодой Стране Советов были уже десятки? И догадается народ, догадается! Мы, русские, даже такие, как Вагон и Сверло, не пальцем деланные! И ввалят частники наличку в мошну, обесценив как старые деньги, так и новые! Или просто скупят на старые все, что можно скупить, — и это будет то же самое, как если бы не было никакой реформы. Расчет прост — если кто по глупости и хапнет какой грузовичок, то не так уж это и страшно, поскольку деньги старого образца ввозятся на Монетный двор с одной-единственной целью — быть уничтоженными! И не будет никаких кривотолков! А на грузовик, охраняемый войсковым эскортом, никто не рыпнется, ибо нет дураков умирать даже за миллион…
