– Хватит, а то он не сможет идти. – Схватив бандита сзади за плечи, он оттолкнул его в сторону.
У него самого желание проучить негодяя почему-то пропало. Узнав, что они остались без средств связи и навигации, он почувствовал даже легкую растерянность, чего никогда с ним не случалось.
«Еще одна издержка гражданки, – с тоской подумал он, поймав себя на мысли, что не знает, как быстро перепланировать свои действия. – В армии не приходилось оказываться в ситуациях, когда в ходе операции тебя хотят грохнуть свои. По сути, Гуру выполняет с тобой одну задачу и тоже, как ни крути, свой».
Используя карту и компас, они вряд ли смогут в короткие сроки отыскать место, где устроен тайник, а затем безошибочно, в назначенное время, выйти к месту посадки вертолета. Для летчиков же невыход на связь будет означать их гибель. Преодолеть расстояние в сто пятьдесят километров до Киншасы с грузом, без съестных припасов, которых осталось лишь на несколько дней, продираясь через джунгли, где каждый квадратный метр представляет угрозу для жизни, невероятно тяжело.
– Что теперь будем делать? – Лебедь испытующе смотрел на Антона.
– Так или иначе, придется идти дальше, – вздохнул Антон, с неприязнью посмотрев на Гуру. – К месту, где нас должна забрать вертушка, в назначенный срок мы наверняка не успеем. До Киншасы почти две сотни километров. Если за целый день мы едва прошли десять, можешь посчитать, сколько нам топать...
– Но ведь половину дня потратили на Тарзана...
Антон усмехнулся:
– Ты не берешь в расчет, что через двое суток у нас закончится еда. Я смогу жрать все, что шевелится, даже в сыром виде. Вопрос в том, сможете ли вы? Теперь прибавь сюда непредвиденные обстоятельства типа сегодняшней перестрелки или болезнь кого-то из нас. – Он отогнал какую-то мушку от лица и вздохнул. – Что там говорить, если мы с этой аппаратурой блуждали на отрезке пути в десять километров, что будет дальше?
– Это оборудование появилось недавно, – возразил Лебедь. – Как же до этого твой спецназ обходился без него?
– Мы же не спецназ, – хмыкнул Антон. – В таких ситуациях мои коллеги могли воспользоваться услугами проводника. Ко всему, средства связи у них позволяли держать командование в курсе дел. Много способов. – Антон достал карту и разложил ее на коленях. – Смотри, используя навигационное оборудование, мы двигаемся из этой точки в эту по прямой, – он ткнул кончиком ножа в условное обозначение скалы. – По маршруту, где нет ни одного ориентира. Сплошное зеленое море с незначительным перепадом высот. Если идти только по карте и компасу, то маршрут станет длиннее и будет походить на ломаную кривую от ориентира к ориентиру, обозначенному на карте. Вот, например, изгиб реки, дальше развилка дорог, поляна и озеро.
– Понял. – Наконец до Лебедя дошло, и он повернулся в сторону Гуру, который, затаив дыхание, слушал объяснения Антона. – Пидор ты, Гуру.
До Горидова, по-видимому, только сейчас дошло, какую свинью он всем подложил. Он никак не отреагировал на оскорбление. Сидя на мокрой траве, потупив взгляд, молчал.
– Ладно, – Антон поднялся с места, – сейчас, используя последние данные, вернемся на маршрут и будем готовиться к ночлегу.
Вновь тронулись в путь. Теперь первым шел Лебедь, вторым, в наручниках, Гуру. Замыкал шествие Антон. Опять на пути попался участок практически непроходимых джунглей. При таком обилии влаги и тепла в это время года растения особенно быстро растут. Через несколько сот метров Лебедь остановился.
– Слушай. – Обойдя Гуру, он подошел к Филиппову. – Может, пусть теперь он первым пойдет. Нож-то ему доверить можно.
Антон согласился. С Гуру сняли наручники, и великан заменил Лебедя.
С полчаса двигались молча. По всем расчетам Антона, они уже вышли на маршрут и двигались по нему в направлении скалы. На карте этот район пересекала небольшая речушка, больше похожая на ручей. Она впадала в более широкую реку. Именно устье находилось рядом с маршрутом и должно было стать ориентиром, к которому он хотел «привязаться». С другой стороны, Антон понимал: карта очень давно уточнялась. Реки могут не только пересыхать, но и менять русла. Была на ней отмечена еще и небольшая возвышенность, но располагалась она дальше к югу.
От размышлений отвлек вскрик Гуру.
Антон вскинул автомат и отпрыгнул в сторону, шаря по сторонам взглядом и пытаясь определить источник опасности, который, по его мнению, обнаружил бандит. Однако «первопроходец» повел себя странно. Присев, он с удивлением и испугом смотрел куда-то вверх.
– Ты чего? – громким шепотом, с опаской глядя по сторонам, спросил Лебедь, осторожно подходя к Горидову.
– Назад! – не своим голосом крикнул Антон, наконец увидев причину замешательства бандита.
Полуметровая зеленая змейка с желтыми пятнышками, свисавшая с дерева, сейчас проворно исчезала в листве.
Лебедь отшатнулся назад, но зацепился ногой за какой-то корень и упал. Вытаращив глаза, Гуру, не вставая, попятился, зажимая рукой плечо.
– Что это было? – Поравнявшись с Антоном, он испуганно посмотрел на него. – Как иголкой...
– Древесная гадюка. – Антон оттянул ворот футболки и лямку надетого поверх нее разгрузочного жилета, оголив плечо. – Плохо дело. Видимо, бог тебя наказал.
– Что теперь? – послышался голос Лебедя.
– Отсасывай ему яд! – Антон посторонился, уступая место. – Я пока подготовлю антитоксическую сыворотку.
– Может, ему еще и конец пососать?! – возмутился Лебедь. – А заодно и гудок вылизать!
– Что-то мне нехорошо, – испуганно вытаращив глаза, охрипшим голосом проговорил Гуру.
– Ложись так, чтобы голова была ниже уровня туловища, – бросив свой рюкзак на землю и доставая из него аптечку, посоветовал Антон. – А ты, – он перевел взгляд на Лебедя, – отсасывай яд!
Гуру безропотно подчинился. Быстро сняв с рюкзака свернутый в рулон кусок прорезиненной ткани, он бросил его под ноги и лег. Лебедь нашел место укуса. Брезгливо морщась, не скрывая отвращения, он принялся отсасывать кровь и сплевывать ее на траву.
– Хватит? – менее чем через полминуты он уставился на Антона.
– Еще, – сказал Филиппов, набирая в одноразовый шприц сыворотку. – Этим придется заниматься дольше.
– Да ты что?
– Я ничего, – пожал плечами Антон. – Вот если он сдохнет, тебе помимо своего барахла придется тащить еще тридцать килограммов.
– Давай, братан! – Гуру схватил Лебедя за запястье. – Делай, что он говорит. Я тебе век этого не забуду. Любому за тебя башку оторву. Ты не обижайся, что я тебя бил... Прости. Только делай, что он говорит...
Глаза Горидова при этом возбужденно блестели, а зрачки расширились. Появился нездоровый румянец.
Антон хорошо знал симптомы отравления ядом этой змеи. Сейчас у него в месте укуса появится боль, но нарушится чувствительность. После кратковременного возбуждения, которое уже проявилось его затянувшимся монологом с кучей обещаний, наступит вялость и сонливость. Станет трудно дышать и будет тошнить. В общем, первые несколько часов ему не позавидуешь. Антон решил использовать его состояние для того, чтобы выяснить причину неприязни, а если повезет, узнать, где прячут Регину и сына. Уж очень напоминал Гуру человека, ехавшего в одной машине с ними. Он умышленно ввел бандиту минимальную дозу сыворотки.
– Давай нарубим веток и листьев. – Закончив возиться с Горидовым, Антон подошел к курившему, сидя на рюкзаке, Лебедю. – Нужно сделать навес и лежанку...
Получив от Филиппова известие о том, что они уже находятся в десяти километрах от цели, Максим Петрович несказанно обрадовался и даже позволил себе по этому поводу сто граммов текилы. На настроение никоим образом не повлиял факт ранения Танзаева. До начала операции большую обеспокоенность у него вызывала непосредственно переброска его людей из России в Заир. Он был уверен, главное – это оказаться им на месте, а уж там Филиппов вылезет вон из кожи, но доставит на аэродром заветные контейнеры.
Он сидел в плетеном кресле, вынесенном на балкон, жмурясь от уже холодного, но яркого осеннего солнца. Душа пела. Не терпелось сообщить новость Подковыркину. Максим Петрович напряг память и, вспомнив номер сотового босса, набрал его на трубке радиотелефона.
– Как наши дела? – сразу после обмена приветствиями спросил Григорий Яковлевич.
Голос Подковыркина с придыханием, присущим человеку, страдающему ожирением, спустил Белоцерковского с небес, напомнив, что его доля в этом деле снижена до смехотворной суммы.
– Отлично, – вздохнул он. – Мои люди очень стараются. Только что говорил с одним из них... Все идет с большим опережением графика.
– Во-первых, – в голосе Подковыркина послышались нотки раздражения, – ты забываться стал. Это не твои, а мои люди, с трудом подобранные при твоем содействии, очень стараются. А тебе, я вижу, периодически надо напоминать о том, на кого работаешь. Во-вторых, чего такой невеселый?
