– Из какой ямы вы вылезли, детектив? Вы очень долго спали? У вас красные глаза. Вас успела пометить стая котов?
– Выходите! – проревел детектив.
Романов сделал шаг вперед. Тут же провел Эль Гордо прямой справа и апперкот на входе. После такой жесткой связки шансов устоять на ногах у детектива не было. Но он упал не сразу, а словно подумав, стоит ли падать. Затем ноги его подкосились, и он повалился набок.
Румын не стал доставать оружие. Кивнув портье, резко бросил:
– В комнату его, живо!
Портье схватил детектива за руки… и едва смог сдвинуть его с места.
– Когда я вернусь, он должен быть уже в комнате.
Романов неспешно направился по коридору, свернул на небольшую площадку и спустился на первый этаж.
Еще на входе его внимание привлекла газовая труба, проходящая по верхней части стены. Сорвав со стены огнетушитель, Романов ударил по трубе раз, другой, третий. Наконец труба лопнула вдоль сварного шва, и в помещение повалил газ. Романов вложил несколько бумаг в тостер и нажал на клавишу, включая его. Не оглядываясь, быстро вышел из апартаментов. Едва завернул за угол, как раздался сильнейший взрыв. Прежде чем загорелась бумага в тостере и воспламенила газовую смесь, газ успел наполнить коридор на втором этаже. Сила взрыва была таковой, что второй этаж вмиг остался без дверей и окон. Из образовавшихся проемов с грохотом вырвались огненные клубы. Они скоро сменились дымными завихрениями, и, казалось, огню не пробиться сквозь них, он не найдет кислорода, и тогда пожар пойдет на спад. Но это было только начало. Жильцы дома, открывая двери и окна, покидая горящее здание по пожарной лестнице, дали огню разгореться. Не прошла и минута, как апартаменты превратились в один огромный костер. Из эпицентра возгорания бил огненный столб. Это горел, врываясь из трубы, газ. И даже пожарные не могли отделаться от демонического чувства: что кто-то заливал огонь еще более жаркой огненной струей…
Через три часа, – после того, как был потушен пожар и залиты водой дымящиеся останки, – дознаватель определил причину возгорания. А еще через час пресса получила имена жертв. Ими стали детектив апартаментов, ночной портье и постоялец.
– Бедняги, – с сожалением сказал пожарный, обнажив голову и глядя на трупы. – Думаю, служащие пытались спасти постояльца. Видимо, он крепко спал, даже не отреагировал на огонь и дым. Даже взрыв его не разбудил. Наверное, изрядно приложился к бутылке.
Его коллега был более лаконичен:
– Он был мертвецки пьян.
Глава 10
Тест на оперативную память
1
Романов в очередной раз обозревал фронтон здания, который притягивал его взгляд. Еще вчера он подумал о том, что в схожих особняках эта верхняя часть фасада обычно гармонировала с украшениями на дверях и окнах. В доме генерала Фали Романов ничего подобного не увидел. Он напомнил ему дом Майкла Клинча на самой вершине утеса…
Сегодня Феликс встречал гостя на лужайке перед домом, где он проверял одну из поливальных установок. Он прослужил в этом доме больше сорока лет, и ни разу ему не приходилось чинить водопровод, чистить канализацию, разве что доводилось исправлять что-то в электрике. Обычно этим занимались его подчиненные, отпущенные на время проживания в доме Гриневича. Так что теперь ему пришлось заниматься починкой самому.
– Доброе утро, сеньор, – дружелюбно приветствовал молодого гостя Феликс. На его взгляд, явилась живая причина встать с колен и надолго забыть о технической проблеме. Он приготовит гостю кофе, предложит легкий завтрак, затем уберет со стола, выкурит трубочку и уже после вымоет посуду, пригубит стаканчик со своим любимым шотландским виски.
– Здравствуйте, – поздоровался Романов. – Вас зовут Феликс?
– Вот уже шестьдесят лет, – улыбнулся сенешаль. – Пожалуйста, идите за мной.
Романов лишь на минуту остановил Феликса в конце гостиной и указал на портрет человека лет шестидесяти пяти. Он был изображен в темном костюме, который красиво оттенял его благородную седину и морщинистое породистое лицо.
– Ваш хозяин? – спросил Романов, запоминая внешность этого человека.
– Да, сеньор. Генерал Томас Фали.
Феликс пустился в пространный разговор о своем хозяине. Романов слушал его вполуха…
Очень интересным оказался второй номер телефона Томаса Фали (в списке Гриневича он носил имя Фали-2). На поверку оказалось, телефон принадлежал абоненту, номер которого находился на специальном обслуживании, и сведения о нем в базе данных отсутствовали. Можно было с полной уверенностью предположить, что у бывшего шефа уголовного розыска остался на обслуживании телефон именно из этой категории.
Костя мог проверить это лишь одним способом. У него был «прошитый» телефон, на котором он в опции «own number» («собственный номер») мог набрать любой, который отразится в определителе номеров абонента, тогда как сотовый оператор будет оперировать истинным. Накануне повторного визита к Гриневичу Романов изменил свой номер на номер абонента, чей телефон находился на особом обслуживании под ником Фали-2. И вот сейчас, стоя позади Феликса и слушая его, он, держа руку с телефоном в кармане, не глядя набрал цифры 223-23-10 – домашний номер Фали, который ему дал Гриневич.
Старик извинился, когда в холле раздался телефонный звонок, и поспешил к аппарату. Романов остался на месте. Он дал Феликсу время несколько раз переспросить, кто звонит, заглянуть в светящиеся цифры определителя номера и прервал связь.
– Звонил хефе?[3] – поинтересовался Костя.
– Его ближайший помощник.
– Артуро, кажется?
– Его зовут Реми.
«Некто Реми Миро, к примеру, может сделать тебя гражданином любой страны», – тут же вспомнил Романов слова Гриневича. Неужели этот Реми – такая засекреченная личность, что даже в секретном списке значится под именем Фали-2?
– Реми Миро? – уточнил Романов.
– Да, – удивился старик. – Вы с ним знакомы?
– Виделись пару раз. Извините, Феликс, я никак не возьму в толк. – Романов снова указал на портрет Фали и погасил настороженность старика, спросив: – Почему генерал Фали не в генеральском мундире?
– Портрет написан недавно, когда хозяин уже вышел в отставку.
Гриневич встречал гостя на прежнем месте. Он сидел к нему спиной и не видел насмешливого взгляда Романова и ужимки Феликса. Оба жестикулировали, имея в виду дождь, что успеет ли один из гостей промокнуть. Костя, напоследок показавший три пальца («В этот раз прихвати три зонта»), все больше нравился Феликсу; он напоследок кивнул ему: «Я так и сделаю, сеньор».
– Спасибо, Феликс, можешь идти, – отослал слугу Гриневич. Он в это утро пил из узкого желтоватого стаканчика текилу и на немой вопрос Романова «не рано» ответил кривой усмешкой: «В самый раз».
– Будешь?
Романов отказался. Он собирался еще раз продемонстрировать отказ, чтобы до конца выяснить настрой Гриневича, как далеко он может зайти в этом деле. У Кости для этого шага было припасено обычное разумное объяснение: деньги. Чем больше будет объясняться Гриневич, тем больше шансов появится у Романова увеличить ставку. Он уже определил ее, и она вертелась у него на языке. В какой-то момент он поймал себя на странной мысли: он лишь агент наемного убийцы, а сам киллер в это время нежится в обществе красивой женщины возле роскошного бассейна с пресной водой, ждет от агента сообщений.
Он нашел единственное объяснение этому утреннему «бреду»: у него было хорошее настроение. Он неплохо поработал вчера, сделал важные наметки.
– Как отдохнул? – спросил Гриневич.
– Неплохо. – Романов выглядел бодрым, источал аромат дорогого одеколона, одежда на нем была выглажена. Все эти услуги он получил в одном из платных туалетов в центре города. – Меня приютила одна женщина. Я не люблю гостиницы.
– Да, я знаю.
«Если он говорит про Марибель, то он у нее не был», – Гриневич снова ответил гостю кривой улыбкой. Он рано утром получил доклад от лейтенанта Мартинеса: к Марибель никто не приходил, ночевала она одна, не считая собаки и попугая. Он имел все основания вообще не улыбаться. Это утро приносило одни разочарования. В апартаментах «Аликанте» ночью произошел взрыв газа, погиб Андрей Розовский. Если честно, Гриневич в этом деле не рассчитывал на его помощь, так – принеси, убери, свободен. И все же пристальный, полный подозрения взгляд коснулся бодрого лица Романова. Он мог пообщаться с Розовским и получить от него контакты главы «Артики», затем инсценировать несчастный случай. Только он не знает, где остановился Розовский. Искать его с той позиции, что сам Гриневич снимает дом, и именно в этом городе, бессмысленно. «Господи, о чем я говорю, – едва не простонал Гриневич, – ведь Романов и Розовский незнакомы, не знают друг друга в лицо».
– Ты все хорошо обдумал? – наконец приступил к делу Гриневич, опрокидывая третий в это утро стаканчик текилы.
